«Никто не помнит ничего»
Пастернак
Надеюсь, читатель понимает: откровенно говоря, никакой истории не существует. Есть только некая темная область «прошлого», которая представляет собой нагромождение событий, совершенно нам безразличных – ведь мы о них чаще всего даже и не подозреваем. То, что в западном мире называлось и называется «историей», существует лишь в головах людей западного мира, в их (нашем) сознании; существует как некая конструкция, которая строится из почти случайно выхваченных лучом внимания событий «прошлого». Как сказал философ: «история – это структура сознания». Так что если, по каким-либо причинам, эти события не оставили замеченных нами следов, то их и не существует для «истории». Или – скажем еще более смело – если мы, по какой-то причине, не захотели вдруг разглядеть в темном хаосе «прошлого» нечто, отвечающее нашим представлениям о прекрасном, ужасном, закономерном. поучительном и так далее. Нет желания, нет воления – нет и «истории». Отсюда выпадение из известной нам «истории» огромных хронологических периодов и географических пространств, отсюда и плохо скрываемое презрение исследователей и публики к временам, от которых ничего или почти ничего не осталось (или кажется, что ничего не осталось). Например, есть такое понятие – «темные века». Так называют пятисотлетний период в истории Европы от падения Западной Римской империи до появления уже сформировавшегося феодального строя. «Темные» – категория оценочная; придумали ее лишь потому, что от этого полутысячелетия осталось крайне мало письменных источников. Так что века «темные» – не оттого, что тогда было на самом деле «темно», а оттого, что мы это время очень смутно знаем. И не узнаем никогда лучше. Но вот, к примеру, стоит нам вспомнить немногое, что мы все же знаем (захотели узнать) об этом секторе туманного «прошлого» – картинка получается удивительной.
Вот, к примеру, в 697 году, ирландский монастырь Бирр принимает так называемый «Закон Адовнана», согласно которому женщины, дети и священники могли получать там убежище во время войны. Позже кодекс назвали «Законом Невинных» и он получил распространение на всем острове. Потом в других местах появились аналогичные кодексы, а в девятом веке церковь уже прямо запрещала вести военные действия не только в Божьем месте, но и в Божье время, в воскресенье. Возникают даже такие понятия, как «Божье перемирие» и «Божий мир». Упоминания о подобных законах можно встретить в немногочисленных ирландских письменных свидетельствах – вплоть до появления викингов, которые, будучи язычниками, не собирались соблюдать установленные христианами правила и убивали когда и кого им заблагорассудится. Забота ирландской христианской церкви о невинных жертвах может изменить расхожее представление о «темных веках» как о времени безысходного варварства. Но не стоит особенно умиляться и возводить очи горе – священники умудрялись порой наживаться на мире, провозглашая его за плату.
И еще несколько слов о «Законе Адовнана». Его автор – одна из самых блестящих фигур ирландской культуры того времени; времени, когда свет не только веры, но и – прежде всего – учености исходил именно от северо-запада континента, из Ирландии. Остров, одно название которого до недавнего времени являло собой символ бедности и захолустья, когда-то был интеллектуальным и культурным центром Европы, а Адовнан – одним из важнейших деятелей той эпохи. Его стилу принадлежит житие святого ранней ирландской церкви Колума Киле, чье имя в переводе с древнеирландского значит «Голубь церкви». Среди трудов Адовнана превосходно написанное сочинение «О Святых местах»; особую ценность придает ему тот факт, что автор никогда не был в Палестине. Писатели в те времена обладали не меньшим воображением, чем сейчас...
А вот еще один документ, высвеченный в «прошлом» любопытством историков. В 802 году, Карл Великий издал «Императорский капитулярий», излагавший, как сейчас сказали бы, программу его правления. Любителям исторических параллелей стоит обратить внимание на этот капитулярий. Карла занимают проблемы (как сказали бы в России несколько лет назад) «укрепления вертикали власти». Император занят унификацией управленческих структур, урегулированием отношений с автономными территориями и даже созданием института представителей в округах, которые должны были сосредоточить в своих руках немало административной, финансовой и судебной власти. Обратим внимание на два момента: во-первых, императорские представители назначались из круга людей просвещенных, то есть тех, кто закончил основанную самим Карлом придворную школу. Во-вторых, наместники Карла, как правило, не должны были иметь никаких собственных интересов в округах, куда их посылали. Нетрудно догадаться, что эти интересы мгновенно возникали в тот самый момент, когда наместник приезжал по месту нового назначения.
А напоследок представим на секунду, что в результате ужасной катастрофы от наших времен не останется почти никаких письменных памятников, а электронные носители информации будут и вовсе уничтожены секретным иранским (зимбабвийским, талибским, ливийским, саудовским, норвежским, российским) оружием. Потомки назовут этот период «темными веками», но сделают скидку, например, на Северную Корею, если до них от наших времен дойдет лишь два-три партийных постановления о грядущем торжестве идеи «чучхе». И решат потомки, что в начале XXI века миром правил Северный Император Ким Чен Ир и что свет Истинного Знания лился с Востока. Впрочем, последнее – как обычно: Ex oriente lux. Не считая, конечно, Ирландии.
