В минувший четверг Исторический музей пригласил журналистский корпус на осмотр экспозиции 38-го и 39-го залов, завершающих всю грандиозную выставочную анфиладу «История России с древнейших времен до начала XX века», готовившуюся параллельно с реконструкцией ГИМа около двадцати лет. Торжественное открытие продолжится и 14 апреля. Посетители наверняка будут поражены археологическими находками, иконными рядами, арсеналами и мемориальными курьезами. Но, вероятно, последние залы, похожие на экспозицию краеведческого музея, их разочаруют. Пожалуй, не вызовут они энтузиазма и у специалистов.
До 1917 года музей назывался «Императорский Российский Исторический музей имени Александра III». Теперь, спустя сто лет, музей с полным основанием может вернуть себе августейшее имя, духу императора, которого десятилетиями гоняли коммунисты, есть где не только обрести покой, но и восторжествовать. Он и торжествует в виде огромного портрета, заняв стену в последнем зале, посвященном все же русской культуре конца позапрошлого века. На противоположной стороне картина Ап. М. Васнецова, изображающая Москву XVII столетия. Так предпоследний Романов и смотрит на Москву первых Романовых. И здесь экспозиционерам нельзя отказать в определенной логике.
В целом, если оставить в стороне исключительно археологические, научные разделы (от палеолита, скифов до славянских племен), экспозиция, вторя гимназическому учебнику Д.И. Иловайского, от реликвии к реликвии чеканит шаги «развития российской государственности». Тональность практически неизменна от петровских «Коль славен наш Господь в Сионе» и «Встречного марша Преображенского полка» до николаевского «Боже, царя храни» и «Коронационного марша Александра III» (кстати, сочиненного П.И. Чайковским).
В 38-39-ом зале марши напрочь урезаны. Да и вообще никакой особой «музыки» там нет за исключением стука счетных костяшек и арифмометров, шелеста купюр и займовых билетов да еще легкого звона банковских жетонов. Все эти бумажные «петеньки» и «катеньки» - в витринах. Понятное дело, речь идет о развитии российской экономики в конце XIX века. О том, что развивались наипрекраснейшим образом, свидетельствует декоративная композиция Карла Фаберже аллегория промышленности и торговли. Фотографии Витте, Столыпина, Мамонтова для того, чтобы молодое поколение знало в лицо движителей экономики. Тут же небольшой бюстик Александра III. Вероятно, для порядка. Помимо свершений в банковском деле и индустрии, экспозиция демонстрирует жизнь сословий империи. Сословия жили тоже наипрекраснейше, что и видно на примере театрализованных манекенов: образцовая одежда крестьянина – поддевка, подобие которой любит сейчас носить один из наших знаменитых дирижеров, яловые сапоги, картуз; примерный гардероб рабочего тоже опрятен и по-своему наряден. Что говорить о костюме управляющего: дореволюционный менеджер был одет хоть и дорого, но неброско (gравда, зачем надо было разводить эту театральную костюмерную, не слишком понятно).
Короче, все шло к социальной гармонии. Даже музы, кажется, трудились лишь над тем, как бы обеспечить всем сословиям культурное окружение. Абрамцевские и талашкинские художественные промыслы поставляли всем сословиям мебель и ДПИ в стиле «russe», Врубель (тоже и Андреев, автор знаменитого памятника Гоголю), получается, изготавливал лишь майоликовые статуэтки да еще и такие же садовые скамейки для Мамонтова, художественные дамы вышивали золотой нитью парусники в стиле модерн. Нет, разумеется, было и такое. Но остается непонятным, как все это внезапно пошатнулось и рухнуло в начале следующего века. С какой стати, все же было так хорошо? ГИМ не дает ответа. Да, как видно, с него никто и не спрашивает.
