В прошлый раз была история на тему "Гуцериев-налоговые органы-Дерипаска". История оказалась интересной не только с точки зрения взаимодействия сущностей по данному конкретному поводу (компания, налоговики, продажа), а и с точки зрения общесистемной. То есть – в связи с ее воздействием на среду, окружающую не только фигурантов и процессы перехода собственности туда-сюда, но и лиц иных занятий. Возник вопрос точки зрения, а также оптики, приспособленной для изучения жизни данного класса живых существ. Имелись три факта:
- Гуцериев заявлял, что на него давили.
- Налоговые органы и т.п. ничего не комментируют и продолжают свою работу.
- Дерипаска получает компанию.
Находясь сильно вне этого треугольника, связь между фигурантами выстроить нельзя – да и треугольник ли это вообще? Может, там есть еще какое-то количество вершин? Откуда знать? Вопрос в том, кому тут какое дело? Не риторический вопрос, а конкретный: кому до этих раскладов есть дело и, собственно, какое именно? О фигурантах не будем, они находятся в своей отдельной вселенной, а вот чем в данном случае может заниматься журналистика? Ответ на данный вопрос даст некоторое представление о том, чем именно она сейчас является. Не пафосный, бытовой вопрос.
Он возник после того, как свою позицию выразила отраслевая журналистика. В статье г-на Бутрина сообщено, что "Михаил Гуцериев выступил с очередным комментарием "Интерфаксу" к сделке по продаже "Русснефти" структурам Олега Дерипаски. "Решение о продаже компании было принято акционерами без какого-либо давления. Никакого политического аспекта, о котором пишут журналисты, не существует",- пояснил экс-глава компании".
То есть, сначала Гуцериев говорил, что на него давили, а теперь – наоборот. Заведующий отделом экономической политики "Коммерсанта" в этой связи отмечает, что никаких доказательств политического давления нет, равно как нет и подтверждений того, что уголовные дела в отношении менеджеров "Русснефти" прекращены: "Обычно о прекращении претензий сообщают сразу, и это гарантия "мирового соглашения". В самом деле, рассмотрение исков ФНС России о недействительности сделок с акциями ОАО "Русснефть" продолжится 10 августа в Арбитражном суде Москвы. Да и вообще, в среду процесс расширился.
Далее в цитированной статье шли логичные рассуждения о том, что именно могло быть между фигурантами треугольника. Резюме: "Не была ли сделка по продаже "Русснефти" попыткой "неформального банкротства" компании Сбербанком, Дерипаской и Glencore, сопротивление которому со стороны владельца и вызвало атаку на него силовиков? Не знаю, но перепроверять в информации о сделке Гуцериева и Дерипаски, полагаю, следует абсолютно все".
С бытовой точки зрения можно понять так, что с одной стороны надавили, потом с другой – в сумме гармония, дело житейское. Да и никогда ведь не поймешь, давит на тебя что-либо в данный момент или нет. Не всегда, по крайней мере. Но тот же вопрос: кому именно какое дело и кто, собственно, должен перепроверять? Участники операции и так в теме, так кто является заинтересованным перепроверщиком и, собственно, с какой целью? Для какой группы лиц существенно быть в этой теме, в какой точке пространства в подобных историях находится журналистика и куда она направляет результаты своих изысканий? Что за материя улучшается при появлении данных изысканий, уточняющих представление о действительности? Как у того же Бутрина: "Прежде всего многолетний опыт наблюдений за бизнесом Олега Дерипаски показывает: иски ФНС против "Русснефти", с которых началась подготовка к продаже "Русснефти", никак не вписываются в стиль Дерипаски и не слишком соответствуют тому, что известно о его GR-связях".
Это здесь не пафос и не публицистика, а в самом деле интересно: с какой целью ведутся наблюдения, имеют ли они в виду чисто познавательный характер или же некая общественная субстанция все-таки ими улучшается? Где пространство, в котором это важно и в чем личное участие журналиста во всем этом? Последний вопрос возник оттого, что автор цитируемой статьи подошел к оценке высказываний Гуцериева с точки зрения морально-нравственной ("Полагаю, Михаил Гуцериев не найдет признания в своей будущей научной работе, сколько бы она ни продлилась,-- для этого нужна научная честность, а в ситуации с "Русснефтью" есть проблемы и с честностью обычной"), иначе говоря – демонстрируя личную вовлеченность в ход процесса.
Факт позитивен: значит, за пределами конкретных и частных вопросов существует территория общего сочувствия и вовлеченности в некий процесс. Или же все иначе: если ничего не знаешь, то процесса и нет. Но, как только что-то узнал, то немедленно начинаешь вовлекаться лично, испытывая чувства и делая оценки. Так откуда эта причастность-то то берется? Какой смысл сопереживать той или стороне в бизнес-отношениях (разумеется, случай конкретного участия не считаем)? Ведь тут же не футбол, даже на стадион не сходишь. А вот неважно, само знание немедленно влечет за собой сопереживание и самоопределение относительно данного знания.
Кому адресовалась оценка моральных качеств Гуцериева в данном случае? Что это за общественное пространство, для которого важны эти сведения? Что оно с ними делает и в чем там функции журналистики? Совершенно нечеткая ситуация, между прочим.
Но это неудивительно, та же нечеткость доминирует и у сугубо воспринимающей стороны. Например, на неделе имелось стихийное медийное событие общественного масштаба. "Рексона" произвела рекламу дезодорантов на тему, что лучше не пахнуть плохо, ведь это так просто. Возбудив, тем самым, страсти в обществе. Страсти нашли свое отражение в ЖЖ, а одно из лиц, затронутых данной темой, не ограничилось оценкой, а даже призвало к действию:
"Пиарщики Рексоны говно, мрази и твари.
Назвать русских женщин грязными и вонючими - это надо было умудриться.
Суки".
Это была оценка, а призыв к действию состоял в предложении выражать негодование по телефону и письменно шести лицам из компании "Рексона", чьи телефоны и другие контакты были им приведены.
Любопытно, как в данном случае себя проявило массовое сознание (имея в виду выразивших свое возмущение). Очевидно же, что среди населения РФ, в том числе и жителей Москвы, в особенности – среди перемещающихся в общественном транспорте имеется изрядная доля лиц, которым ролик "Рексоны" мог бы помочь сделать правильный выбор. С этим фактом не станут спорить даже лица, принявшие данный контент на свой счет. Тем не менее, на свой счет они его приняли. Вот как долго сохраняется ощущение коммунальности общественной жизни государства! Или, может быть, уже корпоративности? Тогда имеется логичный путь развития - от коммунального государства к корпоративному, в котором также легко оскорбляется некое групповое "мы".
Таким образом, данный случай - пусть косвенно - дает некоторый ответ на вопрос о том, что есть российская журналистка и в каком пространстве она действует. Она действует всюду, потому что все подряд касается всех: здесь и сейчас.
В этой связи с удивлением приходится констатировать, что на прошлой неделе произошло событие, которое было упущено СМИ и только на этой, и то – через отдельную раскрутку – добралось до медиа. Притом, что оно сильно касается всех жителей г.Москвы. На этой неделе его уже распространяли целенаправленного – от газеты "Преображенская площадь" ВАО, поместившей интервью с Ресиным, до РИА-Новостей.
Речь о том, что Лужков издал распоряжение о прекращении "точеной застройки". Вопрос, конечно, в том, можно ли считать это заявление окончательной благой вестью для москвичей, трепещущих от возможности сноса их недвижимости или возведения монолита у них во дворе. Этот вопрос остается приоткрытым.
Мораль для строительного рынка понятна: большинство крупных строительных компаний его почти не заметит, а фирмам, которые умеют строить только отдельные дома, а не кварталы и т.п. станет кисло. Возможно, что с этой темой и было как-то связано заявление Лужкова об уменьшении количества мигрантов, запрашиваемых Москвой в ФМС. Оно было странным даже для ФМС: московское правительство сократило заявку на квоту трудовой миграции в регион в 2008 году до 250 тыс. человек. Замначальника управления внешней трудовой миграции Болдырев сокрушался, что ФМС "не может не удовлетворить" эту заявку и недоумевал: только в этом году ФМС уже выдала 426 тысяч разрешений, а в плане на следующий год – всего 250 тыс.
Ситуация странная. Москва заявила ФМС, что работодатели уведомили только о 111 тысячах иностранцев. Арифметика понятна: эти 111 тысяч умножили на два (примерно в середине года квоту определяли), что-то накинули сверху, вот и 250 тысяч. Но вот оставшиеся разрешения, их же кому-то и зачем-то выдавали? Не для украшения же? Или тут какой-то двойной подсчет? Ну там ларьки типа ПБЮЛ, торгующие в микрорайонах овощами, не уведомляют, их и вычеркнули? Или строителей этих самых "точечных фирм"? Тот же Ресин говорил, что в Москве на сегодня миллион строителей и с этим что-то надо делать. Москва завершила расширяться?
Еще было структурное, но непредусмотренное событие: Губернатор Новгородской области Михаил Прусак написал заявление на имя Путина с просьбой освободить его от занимаемой должности по собственному желанию. То есть, не вопрос о доверии поставил, а сразу решил уволиться. Там была определенная предыстория, но, по любому, заявление было неожиданным, к тому же немедленно было удовлетворено. А вскоре было удовлетворено аналогичное заявление губернатора Сахалина Ивана Малахова, но, как оказалось чуть позже – это была не одна системная история, но две совершенно разных. Да и сам Малахов сообщил: "Я не писал прошение об отставке, я подавал документы на переназначение. В них есть формулировка: "при этом я слагаю с себя полномочия и прошу оказать доверие". Вечером мне позвонил Собянин и сказал, что "президент удовлетворил Вашу просьбу". А решения президента не обсуждаются. Я после этого звонка сидел..." И так далее.
В отличие от Малахова, который останется на Сахалине и будет мирно наблюдать за тем, как Александр Хорошавин станет укреплять там позиции "Роснефти", дальнейшая судьба Прусака ужасна. Как сообщил полпред Клебанов, экс-губернатору была предложена должность в администрации президента России и он уже ее принял. В АП таких, как Прусак, уже восемь. "Президент называет нас золотым фондом России", – гордится экс-губернатор Аяцков. Параметры жизни членов "ЗФР": секретарей или помощников у них нет, но есть водитель, служебная машина, кабинет на Старой площади. Оклад условный, 5900 рублей, впрочем к ставке прилагаются какие-то премии и надбавки, а главное – статус федерального госслужащего. Но только себе представить – 16 лет во главе региона. Простор, сам себе хозяин. Тихо, спокойно и экологично. А тут – коридоры Старой площади, блуждать по ним в поисках курилки, примеряться к сложившимся еще, наверное, при Волошине корпоративным нравам… ужас.
Вообще, это стилистически правильная история, про Прусака. В ней же заодно и ответ на вопрос, в чем причина вовлеченности индивидуумов в процессы, происходящие в окружающем пространстве, казалось бы – не имеющие никакого к ним отношения. Ответ был сформулирован г-ном Плаховым, пусть он и говорил о тенденциях фестивального кино: "Глобальные абстракции внушают неприятие и отторжение. Конкретные образы успокаивают, к тому же очищают социальную совесть. Так что борьба конкретного с абстрактным, скорее всего, завершится в пользу первого".
Так что конкретика частного образа в данный исторический момент и является тем, что вызывает однозначное сопереживание. Глобальный тренд, с ним не поспоришь. Гуцериев конкретно, Прусак конкретно – вот так и создается история окружающей среды. Журналисты должны стать беллетристами, ну а у всех читателей одной книги непременно возникает ощущение коллективного "мы". В качестве дополнительного подтверждения адекватности такого фестивального подхода и для демонстрации его несомненной позитивности сообщим, что в России на этой неделе был даже счастливый человек. Это В.Третьяков, сообщивший в своем блоге:
"Полёт на Луну - обязательно
То, что представитель Роскосмоса не только не отрекся (после последних кадровых перестановок в "Энергии") от планов колонизации Луны, но, напротив, подтвердил готовность эти планы реализовать, замечательно.
Вкупе с земными экспериментами России по имитации полета людей на Марс, такая декларация выглядит еще более вдохновляюще.
… Итак, на океанское дно, на Луну, на Марс - Россия должна стремится во все эти точки, причем раньше других, по пути подхватывая тех, кто готов с нами сотрудничать. Освоение космоса - одна из самых вдохновляющих и консолидирующих великие нации идей.
Уверен, что у наших ученых есть еще и неафишируемые планы, и разработки полетов к космическим объектам, о которых другие и не задумывались".
А во вторник публично выразил себя еще один счастливый человек, как раз с океанского дна и вернувшийся. А.Чилингаров: "Мы счастливы, вот спрашивают – итог нашей экспедиции? Вот вы нас встречаете, и мы счастливы. Мы счастливы, что на глубине океана, где никогда не было ни одного человека там… я не знаю, сколько… миллионы, миллиарды лет, я не знаю… мы достигли в точке Северного полюса и поставили российский флаг. И мне наплевать, что по этому поводу говорят всякие там зарубежные деятели".
