Обычно содержание фильмов пересказывают так. «Это трогательная история о простом боксере. Только любовь позволяет ему дожить до 301 нокаута. Пронзительная интонация повествования проникнута поэтикой и философскими мыслями». Непонятно, надо смотреть или нет. Кажется, что лучше, когда рассказывают не "в общем", а какую-то важную подробность.
Для тех, кто не знает: "Флаэртиана" - международный фестиваль документального кино в Перми, который вот-вот завершился.
Мне этот фильм очень понравился. Но он, к сожалению, не был отмечен жюри.
Заключенные участвуют в пасхальной инсценировке. Разговоры при распределении ролей примерно такие:
- Я не буду играть Иисуса. Я в этих местах убил одного. Вдруг меня увидит его мать, неизвестно, чем это закончится.
Надо сказать, что если б так вышло, готов шекспировский сюжет.
Другому заключенному остается досидеть 90 дней, он накануне подал прошение в комиссию, чтобы его выпустили досрочно. А тут ему предложили сыграть Иуду. И он решил поторговаться. Хорошо, говорит, сыграю я вам Иуду, но только в том случае, если меня раньше выпустят. А то ведь что? Когда нужно меня засадить, так это со свистом пролетает через все инстанции: раз-два и я на нарах. А когда просят отпустить пораньше, то, будьте любезны, тянут кота за хвост. И чтобы стимулировать бюрократию, пожалуйте мои условия – отпустят досрочно – буду Иудой, не отпустят – ищите себе Иуду в другом месте. Его стали уламывать, мол, чего ты ломаешься – ну просидел столько, да для тебя ж три месяца – пустяк, плюнуть и растереть. А он им на это говорит – для меня 90 дней – это не тьфу, для меня 90 дней – это 90 краж.
Девушки-режиссеры рассказали, что когда они показывали картину трудовому коллективу тюрьмы (на воле), кто–то вошел в зал, после того как выключили свет, и ушел, до того как свет включили. И все это время снимал с первого ряда экран на камеру. Так что, сказали девушки, если на Youtube появится пиратская копия нашего фильма, мы считаем, что её выложил наш Иуда. Его к тому времени отпустили, но он, по-видимому, не хотел встречаться со стражниками.
Во время самого спектакля (в фильме) переодетый Иисус сидит с двумя мальчиками из деревни, тоже участниками пасхального спектакля. Один мальчик его спрашивает: а почему вас называют «заключенные»? Иисус ему отвечает: так это потому, что нас посадили, мы сидим в тюрьме.
Этот фильм получил «Золотого Нанука» и приз ФИПРЕССИ, о нем многие рассказали. На малюсеньком острове, который размывает море, работают и живут несчастные проститутки. Супруги, если у кого есть, привозят на остров клиентов. Дети тоже живут здесь. Законы Бангладеш не позволяют проституткам переехать в какое-то более устойчивое место. Режиссер, в частности, снимает, как лодка везет клиентов на остров. Интересно было бы представить подобные съемки у нас. У нас, мне кажется, как-то более зажатые мужчины, они не вели бы себя так естественно, когда б их высокий очкарик с бородой снимал на видео по дороге к проституткам.
Маленькая дочка проститутки говорит: "мне не нравится здесь жить, это очень плохое место. Когда я вырасту, я пойду работать в полицию. У полицейских всегда есть работа, они бьют людей".
О том, как Алексей Герман снимает «Трудно быть богом». Неизвестно, дождется ли заинтригованное человечество премьеры, но уже хотя бы можно узнать, как это создается.
Там, например актер Я. говорит режиссеру Г.:
- Не буду я делать это, чего я как м…ак?
А режиссер Г. ему отвечает:
- Да разница-то небольшая, но так все-таки лучше.
Как раз на этом месте проектор заело со звуком, поэтому воспроизводим сцену из пересказа Антона Каттина.
Как говорится, этому напряженному, кропотливому и тяжелому труду ленинградских кинематографистов швейцарская камера Каттина-Костомарова придает, извините за выражение, игровой характер. Пронзительная интонация повествования проникнута поэтикой и философскими мыслями. Собственно и сам Алексей Герман, как большой художник, это чувствует, и называет Антона, любя, «этот е...ный швейцарец».
В общем, картина очень смешная, к тому же Антон скрепил её своим исповедальным наговором, как он приехал когда-то из Швейцарии и до сих пор не может понять её умом. Еще, для придания комического эффекта, он использует, например, такие выражения, как «невозможность демократических реформ».
