Чем сильнее хватает кризис за глотку Европу, тем больше удивления и даже разочарования. Где же обещанные политологами протесты? Где перевернутые автомобили, марши пустых кастрюль, забастовки докеров и тому подобные иллюстрации к тезису об обострении классовой борьбы в период экономических катаклизмов? Бунтовать-то, конечно, бунтуют, да не там, не те и (если «те» и «там») по совершенно иным поводам. В Лондоне протестовали против политики Израиля и помяли нескольких полицейских. Сразу в нескольких городах в очередной раз выступали за независимость Тибета. Что же до кризиса, как причины, то есть только три примера. Всеобщая забастовка во Франции – раз. Но неубедительно – в этой стране всегда забастовки. Стотысячная демонстрация в Дублине – это более серьезный аргумент, но ведь не то, чтобы никого не побили, даже к отставке правительства не особенно призывали. И – единственный настоящий аргумент: беспорядки в Рейкьявике, которые вспыхнули после того, как стало ясно, что чудесная Исландия обанкротилась.
Вот по исландскому образцу все и ждали дальнейших бунтов, причем с бунтов с анархо-антиглобалистским душком. В начале января подвернулись и погромы, которые устроили в Греции молодежные группы (использовать слово «банды» как-то некомильфо...). Именно греки заставили всю Европу ожидать начала «красного кризисного года». Год этот пока не начался, да и особых показаний к его началу пока не видно. Воспользуемся затишьем в классовой борьбе и попытаемся ретроспективно проанализировать, что же произошло в Греции в январе этого года.
Молодежные бунты в Греции действительно сослужили хорошую службу нашему старому доброму миру. Прежде всего, они выглядят железным подтверждением марксовой схемы жесткой спайки так называемого социально-экономического «базиса» и политической (и культурной) «надстройки». Мол, если забарахлила капиталистическая экономика, то и прогрессивная молодежь, чуя неладное, начинает швырять свои булыжники. Для других события в Греции, наоборот, стали своего рода утешением: мол, не только у нас, «серьезных людей», все плохо; вы посмотрите на этих развеселых греков! Третьи, естественно, восприняли греческие погромы с большим энтузиазмом: фотографы расчехлили объективы, репортеры выставили микрофоны на длинных палках, а самая бессмысленная часть медийного сообщества -- «эксперты» и «политологи» -- наскоро сверившись с Википедией, принялись говорить о наследии «черных полковников», о клановости греческой политики, о неэффективных реформах и прочем. Прав был тот шутник, который сказал, что журналист – это человек, который пересказывает ленивым Википедию...
Между тем, достоверных фактов о происходивших в Греции событиях немного и относятся они, скорее, к общим данным о политическом устройстве страны, ее социальной структуре, истории, экономике и культуре. Да, в Греции сильны позиции левых, в частности, коммунистов – это подтвердит любой внимательный турист, заметивший характерные лозунги на белоснежных стенах в райских уголках, что в Эгейском море, что в Адриатическом. Да, в Греции долго правила военная хунта, которая пала почти 25 лет назад после массовых волнений, в том числе – и молодежных. Да, в этой стране высокий уровень коррупции, некомпетентности и кумовства – это тоже подтвердит почти каждый иностранный турист, побывавший здесь. Наконец, поверим на слово знатокам: нравы местных полицейских не самые приличные. Верно. Но все это никак не объясняет того факта, что в течение месяца, если не больше, молодые люди бунтовали на улицах греческих городов, швыряли в полицейских камни и бутылки с «коктейлем Молотова», громили лавки и кафе, и даже баловались огнестрельным оружием. Скажем, в той же Португалии правила военная хунта, она тоже была свергнута, должностные лица там тоже небезупречны, к тому же, в отличие от Греции, там педофил сидит на педофиле. И ничего, никаких волнений. Любой честный историк скажет: то, что мы считаем «причинами» неких событий, есть лишь взятые почти наугад ретроспективные объяснения. Это прекрасно знал Лев Толстой: почему Наполеон отправил этот корпус вправо, а этот влево? Почему он выставил пару артиллерийских батарей прямо здесь? Насморк ли тому причиной? Или военный гений? «Вряд ли последнее, -- ответил бы на наш вопрос Толстой, -- “военным гением“ постфактум называют стечение обстоятельств -- как мы их сейчас видим, не более того». У Толстого получается так, что следствие предшествует причинам, является их условием; точнее – условием того, что мы определяем некие события (ретроспективно определяем) в качестве причин.
Эта толстовская концепция исторической причинности – чудовищно нигилистическая на взгляд западного человека – отдаленно похожа на то, что в философии индийского буддизма называется «кармическим эффектом». Самой по себе «кармы», которую можно вытащить из кармана и предъявить любопытствующему, нет и быть не может. Только созерцание, «обратное воспоминание» может обнаружить некоторую связь между нынешним состоянием сознания созерцателя и некоей предыдущей точкой его нахождения; обнаружив такую связь, сознание говорит о том, что эта связь – причинная и что оно созерцает «кармический эффект». Без такой процедуры, повторюсь, кармы как бы не существует.
Но вернемся к нашей греческой толпе, обуреваемой в январе вовсе не буддистскими страстями и чувствами. Любой из этих молодежных хулиганов (или революционеров, на ваш вкус) скажет, что он бунтует из-за того, что полицейские просто так, безо всякой причины, застрелили подростка. Если вы скажете вашему собеседнику, что это был, скорее всего, несчастный случай, что пуля попала в несчастного юношу рикошетом, что вообще потасовки начались до рокового выстрела, то он наградит вас презрительным взглядом (если вообще не треснет булыжником по башке, как правительственного прихвостня). Если вы спросите о причинах молодежных протестов государственного греческого чиновника, то он вам ответит, что это проделки хулиганов, юных бандюг, леваков, которых, к тому же, поддерживают Мировой Интернационал Антиглобалистов. Если вы попросите у него доказательств этого международного заговора, то он, пожалуй, засадит вас в кутузку. Точно также не состоится и ваш разговор с политологом -- или даже европейским политиком приличного уровня. Они поведают вам о кризисе государственной программы строительства школ в Греции, о незавершенной реформе полиции и университетов, и прочем. Поджоги лавочек, где торгуют оливками и рециной, можно объяснить и так, только вот согласятся ли с этим те, кто поджигает, и те, кого поджигают?
Налицо кризис объяснительных моделей современного европейского политического сознания. В данном случае, он усугубляется тем, что сознание это именно «политическое»: то есть, оно склонно объяснять те или иные события как политические, при том, что сами участники не считают их таковыми. Источник этой болезни – в парижских событиях мая 1968 года, когда леваки сделали свой протест намеренно неполитическим (каким угодно – сексуальным, контркультурным, эстетическим), чтобы не совершать настоящей революции, которой они, на самом деле, боялись. Когда же бурный «май 68-го» завершился глубокими политическими изменениями, Кон-Бендит и компания вдруг «вспомнили», что они занимались именно политикой и спокойно приняли венки победителей. С тех пор в Европе любая молодежная потасовка с полицией прочитывается сквозь «текст 68-го» и в ней видят революцию в зародыше. А напрасно. Массовые поджоги машин во французских городах пару лет назад были не политикой, а уголовщиной вперемежку с расовой ненавистью. «Политикой» их сделали французская власть и оппозиция. А что в январе 2009-го двигало греческими бунтовщиками? Желание поразмяться? Тоска по жестокости? Скука? Сложно сказать. Стоит спросить об этом у буйного футбольного болельщика.
P.S. Все вышесказанное вовсе не отменяет того факта, что реформы университетов надо проводить, что полицейским стоит поосторожнее обращаться с огнестрельным оружием, что с коррупцией надо бороться и так далее.
