Завершился очередной «Кинотавр» и стало понятно - что такое новое актуальное российское кино. Главный приз, как то и подразумевала внутренняя логика фестиваля, достался провокативному Кириллу Серебренникову. Самое что ни на есть актуальное российское кино как раз такое - черная комедия про нашу жизнь, где все настолько же смешно, насколько и страшно. Нетеатралам можно учесть, что одноименный опус по пьесе братьев Пресняковых, в постановке Серебренникова же идет во МХТе, почти с тем же составом актеров. Новая драма, как она есть - со смертями и ненормативной лексикой. Впрочем, можно ничего такого и не учитывать.
Итак, кино. В нем не без театра. Сюжетно «Изображая жертву» - Гамлет нашего времени. Главный герой - Валя (Юрий Чурсин), молодой человек после двадцати, но еще до тридцати - собственно, этому поколению и адресован основной пафос картины, тот что помимо шекспировского сюжета. Герой умен, образован, ироничен и предельно равнодушен к абсурдной реальности, в которой он существует. Работает в милиции жертвой. То есть, участвуя в следственных экспериментах, повинуется приказаниям капитана, изображает жертву. Вале приходится то влезать на окно, пока убийца в наручниках рассказывает, что на самом деле жену он не убивал - ее сквозняком сдуло, когда она окна мыла. То перебирать ногами в бассейне, пока харизматичный и темпераментный гость столицы на плохом русском излагает, как утопил девушку, не разделившей его любви. Герой Максима Коновалова (очередной подсудимый) спокойно и хладнокровно, как впрочем, и все остальные участники следственных экспериментов, рассказывает, что застрелил бывшего соседа по парте в затылок не то за косой взгляд, не то за неласковое слово. Валя покорно ложится на очерченные мелом контуры покойного.
Вот тут-то и наступает кульминация - почти десятиминутный матерный монолог капитана, окончательно выведенного из себя словами подсудимого «пульнул из пистолета». Отставить упреки в злоупотреблении обсценной лексикой! Как еще должен разговаривать капитан милиции средних лет - человек прошлого поколения, который искренне не понимает: «откуда все они взялись, кто их понарожал, кто дал им в руки оружие, кто на работу выпустил и прочее». В общем, достается всем. В том числе и Вале. И не зря. В итоге Валя тоже становится убийцей. Вернемся к Шекспиру - убивает Валя собственную мать (Марина Голуб), невесту и отчима. Последний следственный эксперимент, проводимый группой - Валя сидит в наручниках, серьезно и обстоятельно рассказывает, чтобы было всем все понятно, как он отравил свою веселую семейку.
Говорят, фильм уже продан на один из центральных телеканалов, но там, в зависимости от эфирного времени, монолог капитана, вызвавший бурную полемику после фестивального показа, скорее всего переозвучат.
Вот такой абсурд, с глубоким и полемическим социальным пафосом. Из актерских работ особенно выразительна эпизодическую роль Лии Ахеджаковой - она играет сотрудницу суши-бара, загримированную под престарелую «японку с судьбой» поющую под караоке, что молча солидаризируется с капитаном, когда тот костерит молодежь, а заодно и российскую футбольную сборную, которая вот уже двадцать лет его «обманывает». А все почему - потому что «голы надо забивать учиться, а не стилистов за собой возить и прически перед матчами делать». Экранное воплощение «Жертвы» получилось ярким, остроумным и верно расставило акценты - Кирилл Серебренников, сплавив новую драму с новым киноязыком, переформулировал старый вопрос: кто виноват? Который, если убрать из диалогов мат, звучит теперь так: кто жертва?
Наверное, на этот же вопрос, выполняя, правда, совершенно разные художественные задачи, отвечали и другие картины фестивальной конкурсной программы. Так фильмом, который получил призы за лучшие женскую (Рената Литвинова) и мужскую (Александр Яценко) роли, стала новая работа Алексея Балабанова «Мне не больно». Тут все тоже актуально, современно, тоже действует новое поколение, правда, нет чернухи, а напротив, картина проникнута светлым пафосом и трогательной грустью. Как всегда у Балабанова. Рената Литвинова играет прекрасную содержанку, которая встречается на пути вольноопределяющейся компании молодежи, решившей заняться архитектурным бизнесом и сделать прекраснее жизнь новых русских, а заодно и подзаработать. Персонаж сначала кажется обычным прожигателем жизни. Потом эта метафора раскрывается - оказывается Тата, или, как называют ее некоторые, Нателла Георгиевна, безнадежно больна раком крови, она знает сколько ей осталось жить, но скрывает это от людей, которых успела полюбить. У Балабанова новое поколение выглядит прямо противоположно по сравнению с Серебренниковым - бесхитростные, веселые, талантливые, ищущие любви, знающие, что такое настоящая дружба. В этой же компании бывший вэдэвэшник Олег (Дмитрий Дюжев) - судьба его уже за пределами сюжета фильма явно печальна - он спивается, мечтает отомстить за погибшего в Чечне друга, а пока, как может, защищает своих беззащитных, ангелоподобных друзей. За эту лирическую комедию критики во время фестивальных кинорингов упрекали Балабанова в самоповторе, хотя и цитировали чаще других Балабанова. Фраза одного из героев фильма «Мне не больно»: «главное - найти своих и успокоиться» ушла в народ.
Специальный диплом жюри с несколько вымученной и сложной формулировкой достался Ивану Вырыпаеву за дебютный фильм «Эйфория». Что, в общем-то, тоже логично, потому что Вырыпаев оказался перпендикулярен всей конкурсной программе. Критики не могли не отметить - это новый и совершенно другой уровень художественного мышления, новый киноязык. Из уст профессора киноведения на одном из обсуждений прозвучало даже - «пришел человек из театра и рассказал мне о кино, о котором, мне казалось, я знаю все, что-то совершенно новое».
Приза Вырыпаеву достаться и не могло. Жюри можно понять - трудно сравнивать несравнимое. Как-то ни банально звучит, но вырыпаевская «Эйфория» относится ко всей конкурсной программе, как относится арт-хаус к пресловутому мейнстриму, как бы по-разному мы ни понимали эти слова.
Вырыпаеву удалось показать высокую античную трагедию, но о русской жизни, которая в «Эйфории» условна, но безупречно красиво снята. Сюжет, как и положено в мифе, задан, предначертан, понятен зрителю с первых кадров. Любовный сюжет, кровавая драма, прекрасная поволжская степь. Муж, жена, любовник. Гибель любовника от руки ревнивого мужа. И при этом точная, штриховая, но яркая русская деревня. Хотя фильм не о ней, и не о похоти, не о банальной измене, он даже не о всепоглощающей страсти. Он о катастрофичности любви, об эйфории. То, что видишь на экране, вызывает массу странно сплавленных ассоциаций - вампиловские тексты, итальянскую живопись, поэзию Лорки, язычество и античный миф, добавьте сюда лаконичные диалоги героев, в которых тоже есть мат, за который Вырыпаева, естественно, тоже упрекали.
О катастрофичности любви решила поговорить со зрителем и Авдотья Смирнова. Сценаристку, впервые выступившую в роли режиссера, наградили на «Кинотавре» за лучший дебют. Едва ли, конечно, фильм «Связь» станет для современного зрителя новой «Иронией судьбы или с легким паром», но он оказался также во многом энциклопедичен по отношению к новой русской жизни, каким навсегда останется фильм Рязанова по отношению к советской.
Параллели прослеживаются - в центре сюжета Москва и Петербург, любовная связь, герой (Михаил Пореченков) московский бизнесмен с благополучной судьбой и счастливой с виду семьей, героиня - его возлюбленная (Анна Михалкова), тихо живущая в уютной перербуржской квартире с мужем-интеллигентом, который ее безумно любит. Роковая встреча главных героев происходит за кадром, до начала фильма, зритель наблюдает лишь за тем, что происходит потом, и видит, как даже близкие люди никогда не могут договориться и как разрушительна на самом деле настоящая любовь. Она больше жизни, потому что против нее. Она ее ломает, превращает в безысходность, и вынужденно делает несчастными ни в чем не повинных людей.
Итог подвели, как водится, критики и обозреватели, причем, как российские, так и зарубежные. Все в один голос заявили - программа обновленного "Кинотавра" была самой интересной за всю историю существования фестиваля. А еще - новой дирекции фестиваля удалось-таки превратить фестивальную площадку из пляжной тусовки в место для конструктивного разговора о современном российском кино, которое, как обнаружилось в очередной раз все-таки существует.
См. также о "Кинотавре"
Леонид Клейн. Возможность "Острова"
Леонид Клейн. "Кинотавр": певица Пелагея, православие и народность
