Хесус Маркомало рассказывает такую историю. В середине пятидесятых Хулио Кортасар с тогдашней своей женой Ауророй Бернардес путешествовали по Италии. Денег у них было не очень много, желания таскать с собой увесистый чемодан – еще меньше. Как известно, в те времена немаловажную часть багажа просвещенного путешественника составляли книги; чем дольше путешествие – тем больше книг приходилось с собой брать (или тем толще тот единственный том, который должен был составить утешение и радость в долгих переездах, ах, это ведь еще эпоха, когда путешествующие дольше ехали, чем стояли в очередях на секьюрити-чек или на паспортный контроль!).
Так вот, чета Кортасаров придумала отличный способ управиться с этой проблемой. На каждой железнодорожной станции они покупали по одной книжке в мягком переплете на двоих. Устроившись в вагоне, они принимались за чтение следующим образом: сначала страницу прочитывал Хулио, после чего он вырывал ее и отдавал Ауроре. Та после изучения листка выбрасывала его в открытое окно поезда. Получается, что путь Кортасаров по Италии был усеян лепестками книг – и красиво, и полезно (много чего прочли), и удобно (не надо таскать с собой увесистые тома), и экономно (один дешевый пейпербэк на двоих). Ко всем этим плюсам добавим еще один – и два минуса. С социокультурной точки зрения такой опыт очень полезен – чтение того, что продают в привокзальных книжных киосках, многое говорит и об обществе, и об экономике государства.
К примеру, в нулевые годы меня восхищал литературный ассортимент немецких железных дорог: тут тебе и Кафка, и Музиль, и Гюнтер Грасс, не говоря уже о переводных вещах (к примеру, я довольно часто встречал в таких местах книги Сорокина). Кажется, наличие Сорокина – единственное, что объединяет в этом смысле Германию и Россию; пестренький ад русского книгоиздания, явленный на вокзалах и поездах, ждет особого изучения. Тут и потуги на богатство (непременное золото и серебро на копеечных обложках), и странная идея непрекращающегося веселья в кислотных цветах (отчего невозможно взять в руки ни одно из нынешних изданий русских классиков), и сам набор мусорных авторов с их мрачными эфэсбэшными героями, блядовитыми героинями, натужными историософами и наивным постмодернизмом недоучившихся пэтэушников. Впрочем, вернемся к итальянскому чтению Хулио и Ауроры.
Отметим между делом несколько сексистский, даже мачистский характер читательской технологии этой пары. Хулио первым открывает книгу; собственно говоря, он единственный, кто ее читает именно как книгу, Ауроре достаются только отдельные листки. Безусловно, можно увидеть в этом некоторое неравенство, однако, если поразмышлять над ситуацией подольше, все оказывается наоборот. Мужчине достается роль дегустатора и одновременно книжного луддита. Это он – мрачный ублюдок, враг культуры, издевающийся над наследием великого Гуттенберга. Он методично превращает чуть ли не главное культурное достижение человечества в бумажки, которые потом уже не жалко пустить на ветер. Аурора же получает в свое распоряжение жалкие обрывки Высокой Книжной Культуры; она пытается считать с них некий былой общий смысл, заложенный в уничтожаемую мужем книгу.
Более того, именно она и является единственным настоящим хранителем этого смысла; в отличие от Хулио, она получает его не в готовом виде (книга), а разрозненными листками – которые, прочитав, запускает в последний полет. Этот жест – отправить вырванные странички плавать на заоконных ветрах – выдает в Ауроре истинного романтика, не чета пыжащемуся в своем благоприобретенном романтизме Хулио. Наконец, еще одна очень важная деталь. Именно Аурору Бернардес можно считать предугадательницей нынешних времен электронного чтения. Ведь на экране мы имеем дело с одной (или двумя, на худой конец) страницами, а не с целой книгой. Сочинитель фантастических историй Кортасар даже представить себе такого не мог.
Эта история поучительна – и не только в вышеперечисленных смыслах. Она открывает кое-что в наших отношениях с книгой. А отношения эти, несмотря на невероятно долгую и насыщенную историю, имеют только одну тенденцию – удешевление книги, превращение ее из предмета поклонения, восхищения, уважения, из объекта, который покупают за немалые деньги, коллекционируют, собирают, хранят, в легкомысленный пшик, ничто, мелочь разряда зубной щетки или пары носков, поносил-выкинул. Этому способствовало, конечно же, Новое время; десакрализация знания, распространение образования и грамотности, технологические революции, развитие издательской индустрии, общий рост благосостояния – все это ввело книгу в ежедневный обиход огромного количества людей. С тем, чтобы потом вывести ее из него.
Книга стала дешевой, легкой, доступной, священный ужас и даже уважение к ней пропало; людей, цепляющихся за эти состоящие из переплетенных прямоугольных листов, покрытые типографской краской предметы, постепенно переводят в разряд милых чудаков, культурных консерваторов, любителей старины, если и вообще не чокнутых. На Западе это началось до нынешней технологической революции; интеллигентный житель СССР еще не мог понять, как это вот так можно – прочесть книжку в мягкой обложке и потом выбросить ее, оставить на парковой скамейке, отдать в магазин благотворительного фонда. Книга в СССР ценилась и (что немаловажно) считалась даже неплохой инвестицией, во всех смыслах, от символического до материального.
Но потом и Советский Союз канул вместо со всеми его чертами, как мерзкими, так и милыми; солидные, с любовью и упорством собранные домашние библиотеки переместились в лучшем случае в букинисты, в худшем – на свалку. И сегодня остатки той великой и смешной цивилизации можно обнаружить порой у мусорных контейнеров: научпоповские шедевры про занимательное всё, собрания сочинений Мельникова-Печерского и Жюля Верна, Пикуль. Трифонов, Битов, Евтушенко, Есенин, легендарная пропагандистская дрянь некоего Кукаркина про западную поп-культуру, востоковедческие издания, где советский интеллигент по крохам собирал сведения о загадочном «буддизме»… Современный болгарский детектив. Латиноамериканские мастера современной прозы. Все общей не ушло судьбы.
Пришествие электронных читалок добило книгу в том виде, в котором мы ее знаем. Дело не только в том, что люди стали предпочитать нематериальную издательскую продукцию материальной, это пока только тенденция, но не завершившийся (и даже не дошедший еще до середины) процесс; важно другое – книга окончательно потеряла свой статус в качестве материального объекта, который следует хранить, лелеять, собирать. Думаю, основные потери армия бумажных книг несет не на передовой, а в тылу; все чаще и чаще люди отказываются от уже существующих домашних библиотек при переездах, получении наследства и так далее. Много шума наделала на днях статья Ника Билтона в «Нью-Йорк Таймс», где он задает читателям страшный вопрос: «Я переезжаю из Нью-Йорка на западное побережье. Не избавиться ли мне от сотен книг, накопившихся в квартире?». Рассуждения Билтона вполне логичны – если я не намерен тащить с собой свои CD и DVD, то почему я должен везти книги? Они и так компактненько уместились в моем iPad'e…
Статья вызвала бурную полемику на сайте газеты, но доводы как одной, так и другой стороны банальны. Первые говорят, что никогда не откажутся от бумажных книг, потому как они надежные, читать их можно медленно и вдумчиво -- и тому подобное. Вторые указывают на невозможность держать в подорожавших квартирах такое количество макулатуры, на то, как хорошо и приятно отдать книги в местную библиотеку и на нужды благотворительности, на то, что книга – это прежде всего ее содержание, каковое упрессовано до полной нематериальности под экраном вашего Киндла. Все так.
Следует признать неизбежное. Бумажные книги сходят на нет. Вряд ли этот процесс быстро дойдет до конца; очаги сопротивления вкупе с генетической привычкой листать настоящие страницы сохранят нам на долгое время пыльные старые тома и элегантную продукцию нынешних европейских издателей (хорошо бы итальянских и французских прежде всего!). Тем не менее, повторю еще раз: бумажные книги сходят на нет. И никакой катастрофы. Мы ведь тоже все умрем, рано или поздно. Факт индивидуальной смерти не отменяет необходимости жить – и даже радоваться жизни. С бумажной книгой – то же самое. Худшим можно жертвовать цифровому молоху, лучшее следует приберечь на потом. К этому еще одна история про книги, рассказанная, на этот раз, Хесусом Мархамало.
В 1773 году был упразднен орден иезуитов. После этого книги из иезуитской резиденции в Брюсселе передали в Королевскую библиотеку. Оказалось, что там нет места, и их свалили в одну местную старую церковь, в которой водилось множество мышей. Было ясно, что мыши рано или поздно пожрут книги. Чтобы сохранить самые ценные издания, библиотекари придумали хитроумный план – они расставили их на книжные полки, которые притащили в алтарь. Вокруг же они соорудили из менее ценных изданий несколько концентрических кругов обороны. Пока мыши грызут не столь существенные страницы, главные книги продолжают радовать нас своим присутствием – пусть даже мы и не открываем их.
