Джон Уилмот (Джонни Депп), второй граф Рочестер жил в 17 веке в Англии, писал стихи, о которых потом весьма лестно отзывались Дефо и Вольтер, проявил себя преданным сыном отечества, сражаясь в морских баталиях против голландцев. Впрочем, об этом, можно узнать из каких угодно источников, но только не из фильма. Дело в том, что современникам Уилмот запомнился как редкостный смутьян, дебошир и алкоголик. Его литературные опусы фривольного содержания вкупе с недобродетельным образом жизни шокировали общественность, и не мудрено, что создателей «Распутника» (продюсер Джон Малкович уже играл Рочестера на чигагской сцене) заинтересовала именно эта составляющая личности графа. Все-таки в мультике про Чебурашку была песня с очень правильными словами: «хорошими делами прославиться нельзя».
Первый в списке нарушителей общественного спокойствия, этот enfant terrible умудрился загреметь в главную лондонскую кутузку - Тауэр за похищение будущей жены (Розамунд Пайк). Но освобождение и супружеская жизнь не сделали его более праведным: он с завидной методичностью продолжал изучение окрестных кабаков и борделей, а главное, не оставил вредную привычку ссорится с высокопоставленными лицами, в частности, с королем Карлом II (Джон Малкович). Единственная дама, с которой граф пожелал жить в мире и согласии – актриса Лиззи Барри (Саманта Мортон). Когда он заболеет сифилисом, будет зарабатывать форменным шарлатанством, выдавая какие-то склянки за лекарства, впадет в окончательную немилость короля, эта его зазноба – королева театральных подмостков - будет лишь холодно на него взирать.
Нельзя сказать, чтобы в первом своем фильме режиссер Лоренс Данмор хоть в чем-либо выказал отсутствие профессионализма. Недостаток опыта в игровом кино отлично компенсировалось его заслугами на ниве производства рекламы: Данмор даже не раз отхватывал «львов» в Канне. Притом, он так здорово оттренировал свое режиссерское искусство на малых формах, что картина дарит какое-то неимоверное ощущение радости, оттого, что в наши дни крысы не бегают по устланным грязью дорогам, а медицина со времен Реставрации сделала решительный шаг вперед. Операторская работа, труды гримеров и художника по костюмам (Дин Ван Штрален, между прочим, постоянно работает с Гринуэйем) – все это, безусловно, заслуживает высочайшей оценки. Но если расценивать этот фильм как попытку снять полнокровное кино о драме неординарной личности, то ее можно считать неудавшейся.
Герой Деппа так часто повторяет: «Я циник, я циник», а героиня Мортон талдычит ему о его даровании, которое он губит, еще чаще, что не остается никаких сомнений, что создатели «Распутника» рассчитывали сделать фильм о трагедии человека талантливого. Несмотря на благодатный материал, провальность этой затеи налицо. Экранизация жизнеописания графа Рочестера исполнена таким образом, что оснований усомниться в хоть каких-либо одаренности графа сколько угодно. Одни лишь пламенные восклицания Мортон: «Но ты ведь так талантлив», - не внушают никакой уверенности в том, что вот он талант - мятущийся дух. Противостояние с другими придворными поэтами (подразумевается, бездарями) тоже какое-то неубедительное.
Если же ставить перед собой задачу снять о том, как не здорово заболеть сифилисом, будучи красавцем-поэтом в самом расцвете сил, то тогда уж, кстати, гораздо большим успехом пользовалась бы экранизация биографии Ги де Мопассана (писатель умер при тех же печальных обстоятельствах). Если же «Распутник» - это история о предательстве любимой женщины, то она рассказана весьма и весьма сбивчиво. Несмотря на то, что Данмор остался в полнейшем восторге от работы со Стивеном Джеффрисом (в качестве сценария он адаптировал свою пьесу), вполне очевидно, что Джеффрис, скорее всего, драматург лучший, нежели сценарист: его переработка, оставляет изобразительные силы кино в очень большой степени неизрасходованными.
Что касается стараний Деппа, то ему-то уж точно можно ставить твердую «пятерку», и удивляться, и как только ему не надоели роли плохишей на загляденье. Единственное, что удручает: девушкам смотреть на Джонни Деппа в доброй половине эпизодов так же больно, как и мужчинам взирать на Шарлиз Терон в фильме «Монстр». Прихрамывающий, наполовину слепой, весь в язвах Джонни кажется каким-то неимоверным преступлением против человечества. В самом конце фильма Депп снова обретает былой шарм и, мастерски, заигрывая с публикой, вопрошает: «Теперь я вам нравлюсь?». За себя отвечаю: «О, да, Джонни, ты нам нравишься всегда».