8 июня состоялся экспертный семинар «Креативная экономика: государственный проект или частная инициатива?», который был организован Институтом продвижения инноваций Общественной палаты, Агентством «Творческие индустрии» и Факультетом государственного управления Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.
На фоне таких событий как создание «Культурного Альянса» партией «Единая Россия», широко освещаемого средствами массовой информации, и Первомайского Конгресса творческих работников, оставшегося вне поля зрения масс-медиа, семинар оказался важным дополнением к тому, что составляет повестку дня в отношении «культурной индустрии» в России.
На первом месте – противопоставление, заявленное уже в теме семинара: государство vs частное лицо. Однако эта пара понимается не политически, а скорее институционально, бюрократически. Так, член общественной палаты, зав. кафедрой управления территориальным развитием ФГУ АНХ Вячеслав Глазычев говорил о «большом начальстве» и «городских сумасшедших», где первых не интересует «ничего, кроме технической модернизации», а вторые сосредоточены на идее развития городской среды. Причем заявленная «начальством» модернизация, по мнению «сумасшедших», возможна только на основе городской среды как фундаменте. И «начальство», наконец, стало понимать эту взаимосвязь.
В своем выступлении Вячеслав Глазычев, таким образом, обозначил и повестку семинара, и расставил акценты, о которых затем, так или иначе, говорили и другие эксперты.
Второй момент, отмеченный на семинаре, относится к финансам – искать, запрашивать их у государства, или обращаться и рассчитывать только на частных лиц, развивая «культурные индустрии»? Финансовые интересы двух субъектов «культурной индустрии» сформулировала директор Агентства «творческие индустрии» Елена Зеленцова. По ее словам, с одной стороны, есть бюджетные учреждения, которые имеют небольшое, но стабильное финансирование. Директор такого учреждения не заинтересован и даже напуган перспективой перевода учреждения в режим автономии, что означает сокращение государственного финансирования и необходимость привлечение частных средств. С другой стороны, другой субъект – частная организация, испытывает чуть более сложные чувства. Директор частной компании в сфере культуры хотел бы получать бюджетное финансирование (субвенции, субсидии), но в то же время, становясь автономным учреждением, он попадает в зону усиленного государственного контроля. Ограничения, налагаемые казначейством и другими контролерами, могут парализовать работу бывшей частной компании.
Представители частных организаций, присутствовавшие на семинаре, лишь отчасти подтверждали амбивалентность переживаний, настаивая если не на полной автономии от государства, то хотя бы на такой, которая бы предполагала не слишком травматическое взаимодействие с госструктурами. Софья Троценко, руководитель Центра современного искусства «Винзавод» вместе с Николаем Палажченко, своим советником, говорила о невозможности реализации того, что называется «частно-государственным партнерством». Но если Палажченко в целом отрицал такую возможность, отстаивая независимость частного предпринимательства от государственного вмешательства, то Троценко допускала такое партнерство, но только тогда, когда будет создана соответствующая законодательная база.
Другая участница семинара – Елена Тупысева, директор Агентства театров танца «ЦЕХ», приводила в пример такой случай: Агентство существует в течение 10 лет на деньги частного фонда «Форда», и в последнее время получает также гранты от Министерства культуры. Однако, проблема в том, что это не гранты, предполагающие реализацию предложенного Агентством творческого проекта, а работа, которую исполняет Агентство в рамках отношений «заказчик – исполнитель», что ограничивает творческие возможности. Кроме того, у Агентства как некоммерческого партнерства имеется кафе, которое приносит небольшой доход. Но это частное предприятие-кафе не является малым бизнесом, а значит, у него нет возможностей для развития, например, за счет кредитов. И в целом наличие нескольких финансовых источников сильно затрудняет организационную деятельность Агентства.
Из представителей государственных бюджетных учреждений никто не выступил, что, впрочем, было компенсировано выступлениями представителей государственных структур. Так, Светлана Горушкина, заместитель министра культуры Московской области говорила, что сейчас орган исполнительной власти может дать задание на организацию услуг в сфере культуры не только бюджетной организации, как раньше, а кому угодно. Однако, этот «кто угодно» затерян среди таких же, как он частных предпринимателей, и сегодня отсутствует такой механизм, который позволил бы не только выбирать организацию, предоставляющую качественные услуги, но нет обобщающего информационного ресурса, объединяющего таких частные компании.
Горушкина также одной из первых выделила третий момент, к которому обращались и другие участники семинара, называя это «психологией людей» и «ментальностью». Речь шла о восприятии местными жителями различных культурных проектов. По наблюдениям Николая Прянишникова, эксперта в области городского развития и стратегического планирования, «культурная индустрия» в регионах в основном существует за счет энтузиазма частных лиц при пассивном и замкнутом большинстве в лучшем случае. В худшем случае, как подчеркнула Горушкина, большинство занимает охранительную позицию, видя в новом «угрозу разрушения святых устоев культуры».
Зеленцова привела характерный пример: в Тольятти один из участников разговора о новых творческих площадках в городской среде «искренне пришел в ужас и сказал: «Вы что, хотите, чтобы наши дети не занимались больше инженерным делом? Вы что, хотите, чтобы они стали художниками, поэтами и писателями?» Потом он подумал и сказал: «Это же наркомания и проституция!»»
Еще одной иллюстрацией здесь является позиция члена Общественного совета Министерства регионального развития Александра Штермана, который предлагает разделять прибыльные бизнес-проекты в области культуры, и социально-ориентированные проекты, которые он называет «богодельней». «Кропать стишки» - это, по словам Штермана – освоение средств, но никак не то, что можно назвать бизнес-проектом. Истоки такого разделения Штерман видит в советской истории, когда творчество не равнялось труду и рассматривалось как тунеядство. Естественным продолжением этого является и подход представителя Общественного совета Минрегиона к тому, что, если частная организация получает бюджетные средства, то эти «деньги придется отслуживать».
Таким образом, эта позиция служит подтверждением того, как государственные институции относятся к получающим бюджетные средства, а также показывает частным организациям, как себя нужно вести, если они решатся претендовать на бюджетные средства. Более того, частная инициатива, оформленная как социальная или как бизнес-проект, только и может существовать с ограничением в виде государства, которое выступает не партнером в деле развития «культурных индустрий», или тем, что оформляет рамочные условия, а врагом, который охраняет и препятствует.
И, наконец, четвертый момент, на который указывали участники семинара. Он состоит в требовании создавать «культурную индустрию» именно как «хорошую» и «качественную». Для Александра Штермана - это то, что приносит прибыль; для Светланы Горушкиной – это то, что развлекает, например, кинотеатры. Для Елены Зеленцовой «качественная» «культурная индустрия» - это такая, которая эффективно решает проблемы занятости населения в городе. Софье Троценко, в свою очередь, не хватает проектов «под ключ», готовых к реализации на «Винзаводе».
Такой подход к «культурной индустрии» как качественной служит еще одним подтверждением того, что «культурная индустрия» рассматривается не как то, что создается здесь и сейчас, не как процесс, а как результат, который уже заранее задан и которого требуется только достичь с помощью эффективных «креативных технологий». Частные и государственные организации и органы власти, таким образом, вытесняют на периферию то, что Штерман называет социально-ориентированными проектами.
То есть, эти «богадельни» распределены топографически таким образом, что они могут существовать и выглядеть только самым ничтожным образом. Как то, что требует непременной опеки со стороны государства и частных организаций, которые заняты извлечением прибыли. Но такое положение дел, похоже, не устраивает в полной мере никого из участников процесса.
И здесь любопытным добавлением может служить то, что сам термин «культурная индустрия» на семинаре оказался полностью лишен всего, что имело бы отношение к труду в сельской местности. Все внимание было сосредоточено на проблемах культурного производства в московском мегаполисе, а также в городах с более низкой численностью населения. Такой уклон в сторону урбанизма можно рассматривать как эффект, возникший благодаря присутствовавшим на семинаре экспертам. Но в то же время, строгая городская планировка российских городов может служить топографией распределения, заявленного на семинаре: между государством и частным лицом, между прибыльным культурным и социально-ориентированным проектом, между хорошим и плохим культурным проектом.