Во вторник, 28 января, произошло сразу несколько событий актуальной литературной действительности: вручение журналом "Знамя" своей ежегодной литературной премии и презентация первой книги Алексея Байера “Евротрэш” (М.: О.Г.И., 2004). События эти разного порядка и, на первый взгляд, совершенно несравнимы по значимости: церемония "Знамени” традиционна и торжественна, на сцене – множество известных писателей, часто уже лауреатов различных премий, печатающихся в литературных журналах, издающихся и переиздающихся в России и за рубежом, они символизируют собой современную русскую литературную жизнь.
Алексей Байер же – американский писатель и журналист русского происхождения, в России практически неизвестный (несколько дней назад на запрос Байер + “Евротрэш” поисковик не выдал ни единой ссылки). "Евротрэш" – русское издание его рассказов, ранее печатавшихся в американских литературных журналах.
Даже сама обстановка проведения этих двух мероприятий разительным образом отличалась: вручение премии "Знамени" происходило большом торжественом зале Дома литераторов, в то время как презентация книги Байера – в неформальной атмосфере пока еще официально закрытого (и оттого уже полумифического) книжного магазина-клуба "Билингва".
В Доме литераторов при практически полном зале выступали Фазиль Искандер, Сергей Гандлевский, Виктор Шендерович, Евгений Рейн, Игорь Иртеньев, Лев Рубинштейн и другие, вручались премии Андрею Вознесенскому (который, правда, не смог явиться на церемонию по состоянию здоровья), Олесе Николаевой, называемой некоторыми "Бродский в юбке", и другим, более или менее известным писателям.
Казалось бы, сравнивать эти два события по их значимости можно только в пользу "Знамени". Если бы не одно "но". Дело в том, что Алексей Байер со своей книгой поразительнейшим образом встраивается сразу в несколько культурных парадигм. Русский писатель, в 1974 г. эмигрировавший в Америку и пишущий рассказы о судьбе эмигрантов. Знакомо? А русский писатель, прекрасно освоившийся за границей, пишущий на английском, книги которого выходят в России в переводах? Алексей Байер удивительным образом совмещает в себе набоковскую мультикультурную сущность с довлатовской неприкаянностью своих героев. И то, каким образом сейчас, в начале нового века осваиваются и осмысляются эти два дискурса, и представляет собой интерес.
Ситуация, когда и для писателя, и для переводчика тот язык, на который переводят, -- родной, встречается весьма редко. Впрочем, самому Алексею Байеру она не кажется чересчур "из ряда вон". Писать на английском начал еще в начале 1990-х (на русский перевел его рассказы Андрей Геласимов). О своих несогласиях с переводчиком писатель говорит так, что, мол, если бы его переводили на венгерский язык, то он бы совершенно спокойно бы положился бы на профессионализм переводчика, и что в данной ситуации он старался поступать так же. Вообще, сама ситуация Алексею Байеру странной, по большому счету, не кажется. А было ли интересно читать себя на русском? Было. А нет ли какой-то особенной гордости, что вот, книги издаются на русском языке? В общем, нет, если бы издавали, например, на том же венгерском -- гордость была бы такой же.
Об отношениях своих с русской эмиграцией 1970-х годов Алексей Байер говорит столь же спокойно. Да, с одной стороны, общался с Довлатовым, с другой - совсем не ощущал себя внутри этого "эмигрантского болота" (во многом в силу возраста и социального статуса - учился в университете). Довлатов не является для Байера ни кумиром, ни точкой отталкивания. И даже несмотря на то, что герои его рассказов - эмигранты в Нью-Йорке, там нет столь довлатовской неотчетливо-отчаянной фрустрации и привкуса абсурдности бытия. Да и герои - не только и не столько русские эмигранты, а, например, и провинциалы в Нью-Йорке. Речь уже идет не о "русских за границей", а о людях, которым этот город - чужой, и русские здесь - в ряду латиносов, поляков и, в общем, самих американцев.
С другой же стороны, практически с гордостью Байер рассказывает о том, что про него ходила легенда как о человеке, который "споил Довлатова". Как-то раз ему позвонили со словами: "Мы вычислили – ты последний человек, который видел Сергея". Оказалось, что они вместе решили выпить пива, после чего Довлатов надолго ушел в тяжелый запой.
И вот, эти два литературных вечера - премия журнала "Знамя" и презентация книги Алексея Байера - оказываются странным образом связаны единой нитью: выступающий в ЦДЛ Евгений Рейн - человек из ленинградского круга Довлатова и Бродского, и Алексей Байер, творчество и биография которого вызывают непременные ассоциации с Довлатовым и который вспоминает, как в 25 лет они вместе пили летом пиво.
Получается интереснейшая картина: в один вечер в Москве пересекаются различнейшие культурные парадигмы - и торжественное мероприятие в большом зале ЦДЛ с присущим ему налетом пафосности (и неизбежными коннотациями с советским временем), и писатели, вышедшие за последние 10-15 лет из андеграунда в “мир”, и мультикультурная литература, и литература советской эмиграции 1970-х гг. Время вновь встало в свои пазы?
