Сегодня в Большом зале консерватории состоится концертное исполнение оперы Россини «Золушка» с Теодором Курентзисом за пультом и солидной интернациональной компанией солистов, главная из которых – итальянка Анна Бонитатибус в заглавной партии. Это – очередной проект молодого продюсерского центра «Classica Viva», который уже провел в Москве концертные исполнения «Набукко» Верди, «Орфея и Эвридики» Глюка, «Дон Жуана» Моцарта, совсем недавно - «Боярыни Морозовой» Щедрина. Вадим Солод - руководитель продюсерского центра, становящегося все более весомой силой на московской музыкальной арене, поделился с Екатериной Бирюковой своими жесткими бизнес-взглядами на культуру.
Чем руководствуетесь вы, бизнесмен, когда занимаетесь оперой?
Культура и опера – это такой же бизнес, как все остальное. Со всеми элементами, которые присущи любому предпринимательству – с конкуренцией, с определенным долями рынка. Не сегодня, даже не завтра, но послезавтра это у нас будет обязательно. Сложности здесь есть достаточно серьезные. Они связаны с остатками советскости российской культуры.
А конкретнее?
Советскость, в первую очередь, заключается в том, что театры и концертные залы принадлежат государству, поэтому весь менеджмент и все подходы – государственные. То есть это люди, которые не занимаются коммерцией, а занимаются обслуживанием неких государственных представлений о том, какой должна быть культура. Приведу пример. Большой зал консерватории. Прекрасный, акустически выверенный зал, намоленное место. Арендная плата с него идет на зарплаты профессорско-преподавательского состава Московской консерватории. Практически ежедневно там проходят какие-то мероприятия. И при этом эти мероприятия – очень разного класса. Это может быть приезд, условно говоря, Лондонского симфонического оркестра. А может быть концерт учащихся третьего курса. И в результате, за долгие годы существования БЗК сформирована некая группа зрителей, которые проводят там свой вечерний досуг. Они прекрасно понимают, что на некого пианиста, назовем его Виноградовым, продать билеты невозможно даже по 50 рублей. Поэтому, чтобы не обидеть господина Виноградова, открываются двери, и люди спокойно совершенно заходят. Проходит прекрасный вечер, все изумительно, родственники приносят цветочки. И создается впечатление, что это такой бурно развивающийся процесс, что все залы заполнены. Что является, во-первых, неправдой, а во-вторых, очень опасной тенденцией.
Убыточного искусства не должно быть, по вашему?
Поиск в искусстве обязательно должен присутствовать. Но от мастерства продюсера и программного директора зависит, угадаете ли вы в человеке, скажем, хорошего композитора или исполнителя. Другой пример. Вот - вы руководитель театра. Когда-то вы были знаменитым советским актером. Вы приходите к какому-нибудь чиновнику, который вас помнит и очень любит. Он к вам очень хорошо относится. И вы, пользуясь этим, получаете от него некую преференцию – грант, возможность построить бизнес-центр, открыть у себя в театре магазин или ресторан. И при этом, являясь ресторатором или предприимателем, вы всех убеждаете, что по-прежнему страдаете за несчастную российскую культуру. Это происходит в городе Москве повсеместно.
Далее, советскость проявляется в том, что государство не в состоянии определить, что является бизнесом, что – меценатством и что – собственно развитием культуры. Если государство не в состоянии содержать небольшую, но очень качественную труппу за счет собственных средств или за счет денег, которые привлечены, к примеру, попечительским советом, то оно должно быть заинтересовано в том, чтобы общий класс, допустим, вокального искусства, которое демонстрируется в Москве, был достаточно высокий. Но оно считает по-другому. Оно не может отличить, где событие, а где – коммерческий проект. Поэтому доказывать государственному каналу «Культура», что «Боярыня Морозова» Щедрина - это суперсорбытие для российской культуры, в общем-то себе дороже. Потому что канал «Культура» говорит – «вы знаете, у нас закончились бесплатные блоки, очень извиняемся, но надо платить».
Вместе с тем я, как счастье большое, рассматриваю динамику развития нашего телевидения. Это наш колоссальный успех. Мы победили. Потому что телевизор стал настолько плох, что скоро его не будут смотреть. Скоро можно будет просто вставить кассету – знаете, где камин горит или рыбки плавают. Это все-таки наркомания определенная - что-то должно в доме мелькать. Но зато появляется свободное время для чтения. Мы теперь смотрим авторское кино. Объемы его продаж растут. Все теперь, наконец-то понимают, кто такой Феллини, Годар, Джармуш. Молодцы, предприниматели, ухайдакали, наконец-то, российское телевидение. Большое им за это спасибо.
Правильно ли я понимаю, что вы за дорогие билеты?
Я отдаю себе отчет, что на сегодняшний день московская публика не готова платить за билеты адекватную цену. Причины: во-первых, общий уровень культуры и непонимание того, что на московских сценах происходит. Во-вторых, амбициозность и авантюризм участников рынка, которые могут продать дешевый леденец как суперпродукт невероятного качества. И в-третьих, отсутствие достаточного объема зрительских мест. То есть необходим трехтысячник с очень хорошей акустикой.
И есть проблема, что общий уровень менеджмента – тоже довольно низкий. То есть, есть либо люди из культуры, которые вообще не умеют деньги зарабатывать, либо – из бизнеса, которые культурой не интересуются. А сочетания одного и второго нет. У нас даже нет такого слоя специалистов, как агенты.
Я знаю, что вы против наружной рекламы. Почему?
Москва – город-выродок. Он на всем пытается зарабатывать деньги. И при этом, его совершенно не интересует, что он продает. Есть такая особенность, наверное, вы сами обратили на нее внимание. Если выходит новый фильм, то самая главная задача – снять деньги в первый уик-энд. Надо вдолбить рекламой зрителям в мозги, что он обязан в ближайшие субботу-воскресенье сходить в кино. То есть пока зритель ничего не раскусил, не успел рассказать друзьям, что это, на самом деле, ужасно, надо, чтобы он до кинотеатра добежал. Поэтому объем рекламы – катастрофичесчки большой. Сегодня кино является одним из важнейших рекламодателей. Мне говорили, что чистая прибыль от «9 роты» составила всего 10 000 долларов. Слава богу, что хоть затраты окупились. Поэтому когда ты видишь объемы рекламы, то понимаешь, что что-то тут не то, что тебя будут кормить не блюдами высокой кухни, а каким-то гамбургером.
Сегодяшняя наша элита очень напоминает шейхов времен 70-80 годов, когда их убеждали покупать золотые унитазы и 300 костюмов Армани одного цвета. Наша глобальная проблема - что в России нет пока богатых людей. Я имею в виду таких людей, которые владеют крупыми капиталами в течение нескольких поколений. У них тогда другое отношение к деньгам.
Ну, дети уже появились все-таки…
Нет-нет. Дети наших олигархов – это отдельная история. Это люди с западным менталитетом, плохо говорящие по-русски. И вдобавок ко всему, этот олигарх не хочет, чтобы его дите здесь жило. Вот задайте русскому вопрос, как он хочет потратить деньги. Можно устроить приват-пати на Лазурном берегу с тремя чартерными самолетами и Бритни Спирс, которая за полтора лимона споет три песни. Или за эти же деньги вы сделаете оперную постановку «Травиаты» суперуровня. Или, скажем, Мути продирижирует Реквиемом Верди на Красной площади. Люди выбирают Лазурный барег.
Мне кажется, Мути они уже тоже могут выбрать, особенно, если на Красной площади…
Вы знаете, нет. Опера живет в нашем городе только благодаря тому, что существует небольшая группа обеспеченных людей, которые действительно ее любят. Они действительно ходят на спектакли, действительно слушают классическую музыку дома, действительно летают на европейские премьеры. Я просто знаю некоторых таких людей. Я знаю даже трех руководителей крупных компаний, которые берут уроки вокального искусства. Не для того, конечно, чтобы петь на сцене, это было бы смешно. Я спрашиваю: «А для чего?» - «А ты знаешь, мне нравится, чем-то понятным занимаюсь».
