Кто такие неформалы? Определение примерно таково: люди, объединенные в группы по неформальным признакам. Но в обилии сообществ и неформальных признаков в России сейчас каждый второй - неформал.
Из «дальней» памяти осталась картинка: неформал – это небритый и нечесанный безработный молодчик, трясущий грязными патлами и пластинками «Битлз». Потом появились «рокеры» в майках «ДДТ» и «Алисы», панки, киноманы. Для того, чтобы в 90-ые, когда равенство и братство были отменены и осталась только свобода, неформальные движения расцвели пышным цветом. Карта Москвы ожила: в Нескучном саду и Царицыно тусовались толкинисты, многие из которых никогда не читали Толкина, на «стрелке» у ВДНХ по памятным датам встречались битломаны, киноманы и хиппи все никак не могли поделить Арбат, роллеры не слезали с Поклонной горы, и где-то еще находили себе новые и новые места репперы, рейверы, скины и прочие ублюдки новой России.
Еще на моей памяти пятна крови у метро «Динамо» в середине 90-ых годов. Это власти Москвы затеяли молодежный праздник, придумав объединить под одной крышей все музыкальные движения, модные в то время – поп, рейв, панк и только зарождавшуюся в России электронику. Вместо праздника получили побоище на несколько сот человек, рядом с которым проходящие сейчас фашистские парады «против содомии» показались бы цветочками. И дело не только в том, что сейчас сложилась какая-то идеология, указывающая, кого можно, а кого не надо бить, и какие законы это оправдывают, а дело в том, что тогда в Москве только складывались неформальные сообщества, и они определяли себя через кулаки.
В середине нулевых годов карта неформальных сообществ уже сложена, и пусть она перетерпевает небольшие геофизические изменения, но общая картина уже ясна. Неформалов сегодня как малых народов – не пройдешь по улицам, не споткнувшись об одного-другого. Само понятие нормы прошло через мутации столь необратимые, что сегодня уже невозможно сказать, какое сообщество формально, а какое – нет.
Москва 2000-ых состоит из меньшинств. Если ею владеют менеджеры среднего звена с зарплатой более пяти тысяч долларов в месяц, предприниматели и бизнесмены, политики и проститутки (дорогие проститутки), то остальным остается только объединяться, объединяться и объединяться по разным признакам, которые трудно назвать формальными, а неформальными – еще трудней.
Ведь что-то же заставляет людей встречаться в йога-центрах, единясь в общих безуспешных попытках оторвать задницу от пола? А потом пить китайские чаи в зеленых чайных, в спокойной медитации рассматривая узор мандалы на потолке?
Ведь что-то же толкает людей на поездки на ролевые сражения, заставляя круглый год готовить себе из папье-маше и других подручных материалов новые доспехи и вычитывать себе имена из скандинавской хроники? Ведь зачем-то же они приходят в Царицыно, где каждый верит, что он не Петя Иванов, 25-летний оболтус и двоечник, а эльф Леголас, стреляющий без промаха и любую девушку укладывающий в кусты одним взмахом ресниц?
И 17-летние мальчики и девочки в одинковых (модных) шерстяных свитерах в ромбик и кожаных сумках через плечо встречаются на концертах в клубе «Авант», а иногда и в клубе «Апельсин», где слушают музыку британских 90-ых – так называемую, инди, а в это время последние хиппи все так же борятся за вписку на концерт «Умки», а у метро «Чистые пруды» раздражают окружающих редкие псевдоготы. И все они – неформалы.
Геи и лесбиянки – это тоже неформальное сообщество. С ними борятся неформальные фашисты и какие-то не вполне формальные православные. Но пожалуй, самое большое неформальное сообщество образуют читатели Живого Журнала. Есть еще много маленьких: секты от полутора до десяти человек, кришнаиты и буддисты, свидетели Иеговы и мормоны. И поэты, собирающиеся читать свои стихи в клубах, и уж тем более поэты, живущие на сайтах stihi.ru и litera.ru. Сетевые литераторы и музыканты, оффлайновые художники, левая молодежь и правая молодежь. Все они такие. Молодые. Неформальные. Объединенные. Неформалы.
Метафорой глобализации, то есть – разобщения людей в слишком стремительно сообщающемся мире стали на Западе всевозможные сообщества «анонимных алкоголиков», анонимных гомосексуалистов, совместные курсы терапии и даже курсы иностранных языков. С появлением интернета стало еще проще – сохраняя анонимность, можно объединиться с кем угодно – с правыми, с левыми, с любителями смерти и с фанатами австрийского бидермайера. С теми, кто любит туфли Маноло Бланик из красной кожи и почему-то только на правую ногу. С теми, кто испытывает непреодолимую страсть к Эйзенхауэру и неодолимую страсть к Горбачеву. С теми, кто не любит вообще ничего, но непременно хочет быть с кем-то объединен.
В американском фильме «Бойцовский клуб» анонимные сообщества — только способ остановить агрессию, которая в противном случае приведет к большому взрыву. Лучший способ выброса агрессии – драка, и достаточно подраться всем вместе, чтобы придти к катарсису и очищению и дальше продолжать влачить ежедневную клерковую жизнь. В Англии продолжается хорошая традиция английских клубов, посетители которых объединены по принципу избранности: аристократы с аристократами, либералы с либералами, консерваторы – с консерваторами. А в России продолжает звучать Окуджава: «возьмемся за руки друзья, чтоб не пропасть по одиночке».
И вот они берутся за руки. Собираются в клубах, парках, переходах, встречаются в интернете. Ходят в одни кафе и клубы, говорят об одних проблемах. Не понимают друг друга. Живут в стране, в которой единственной общей формальностью стали первомайские парады, новогодние обращения президента и концерты Петросяна. Уже специально для них пишутся книги и ставятся спектакли. А они, сами того не ведая, отвоевывают свои маленькие форпосты на картах больших городов. И внезапно оказываются "темой месяца" на одном интернет-ресурсе.