После концертного исполнения двух моцартовских опер – «Свадьбы Фигаро» и «Так поступают все женщины», представленных Теодором Курентзисом и его коллективами из Новосибирска,
«Дон Жуан» обещал стать кульминацией музыкального сезона столицы. Дело в том, что два вечера в Камерном зале Дома музыки, прошедшие с громким успехом, стали российской инагурацией оперного аутентизма. Оказалось, если исполнять Моцарта как барочного композитора, то его музыка, лишенная романтического глянца, становится тонкой живой речью, где современному слушателю интересна каждая деталь -- и чем больше подробностей, тем воздействие магнетичней. Два вечера стали маленькой революцией, преобразив российский музыкальный пейзаж: открылись прекрасные дали, а историческое исполнительство вдруг стало веским товарным знаком.
С этими ожиданиями и был встречен «Дон Жуан». Снова концертное исполнение, где соединились интернациональный ансамбль молодых певцов и дирижер Теодор Курентзис, превращающий масштабное полотно «оперы опер» в тонкую барочную нарезку, когда любая оркестровая мелочь, на которую обычно не обращаешь внимания (вроде какого-нибудь штриха у альтов) может запросто стать прекрасным художественным фактом. Разница состояла в двух вещах – вместо новосибирских коллективов, впитавших барочную манеру на биологическом уровне, - камерный оркестр «Musica Viva», для которого этот стиль не родной; вместо Камерного зала Дома музыки, где акустика идеально соответствует новой манере (слышен каждый вздох, каждый изгиб речи) – огромная античная чаша Концертного зала им. Чайковского, где дистанция между музыкантами и публикой в амфитеатре огромна. Этих двух пунктов оказалось довольно, чтобы проект, суливший самые волшебные ощущения, воплотился лишь на 50 процентов от запланированного эффекта. Оркестр «Musica Viva» выполнил формальные требования стиля (новые инструменты, игра без вибрато) и старался откликаться на призывы прихотливого и капризного дирижера, увлеченного, как обычно, резкими сменами динамики и темпа. Однако до истинного диалога – когда лидер и оркестр составляют единое целое – было далеко: пластичность, чуткость и речевой стиль (музыка не поется, а проговаривается) – эти качества воспитываются если не с молоком матери, то в длительном репетиционном процессе.
Второй причиной недовоплощенного счастья стал Зал им. Чайковского с его размерами и акустикой. Предложенная манера игры рассчитана именно на камерное пространство и малую дистанцию между публикой и сценой. Чтобы наслаждаться речевой манерой исполнения, где традиционные способы воздействия на публику (плотная оркестровая масса, форсированный звук) не имеют смысла, необходимо без напряжения слышать все – не только звуки, но и интонацию. Оказалось, что акустика Зала им. Чайковского к этим тонкостям не расположена: большая часть музыкального текста просто не пробивалась в зал, застревая где-то на уровне партера. Сидящие в амфитеатре чувствовали себя как в немом кино, когда изображение активно движется, а музыка – где-то там, на периферии. Что ощущали зрители, сидящие еще выше, сложно представить – может быть, для них все это было просто мимическим представлением, когда воображение дорисовывало звуки. Но если оркестр, подстегиваемый дирижером до динамических пределов в финалах действий, все же проявлялся как персонаж, то солисты оказались погребенными под его массой. Все эти молодые неизвестные певцы, анонсированные как уже взошедшие международные звезды, наверное, действительно хороши. И с их помощью дирижер мог вполне убедить в том, что величайшую партитуру имеет смысл исполнять без красивых голосов – достаточно музыкальной тонкости. Которой наверняка обладают Симоне Альбергини (Италия) в титульной партии, Симона Кермес (Германия), Шон Мэти (США), Наташа Марш (Великобритания) и все другие представители нового поколения оперных певцов. «Дон Жуана» можно петь и скромными голосами – лишь бы было эти голоса слышно. Но о большинстве тонкостей приходилось только догадываться – в такой акустике они потерялись.
Однако все эти обстоятельства почти не сказались на восприятии публики. «Дон Жуан» -- грамотно придуманный проект, рассчитанный на успех, и в этом смысле он был вполне реализован. Все составляющие кульминации сезона налицо: и распроданный зал, и давка на входе, и забитые проходы в зале, и ажитация публики, которая слышит редкое название и хлопает вовсю, даже когда опера не закончилось: Дон Жуан провалился в преисподнюю, но финального ансамбля еще не было. Но эта пауза, заполненная бурными аплодисментами и цветами, оказалась запланированным трюком дирижера: финальное моралите прозвучало на бис. Моцарт-шоу – вполне успешный продукт массового спроса. В ноябре нас ждет в этом же жанре «Золушка» Россини.
На фото - репетиция оперы "Дон Жуан" (с сайта www.gzt.ru)
