Виталий Аркадьевич Найшуль, безусловно, является одним изсамых интересных, оригинальных и, вместе с тем, глубоких мыслителей,занимающихся системными общественными проблемами современной России. Порой еговысказывания звучат провокативно – и если даже не заставляют соглашаться с нимибуквально, то, во всяком случае, порождают встречное движение мысли, а то ицелый "пучок" подобных движений – что, возможно, не менее ценно, чем,так сказать, "прямое проблемное проектирование".
Не выбивается из данного ряда и последняя статья – Удочеритьвысокую культуру! Размышления воцерковленного ученого. Несколько слабо связанных между собойсоображений, возникших по ее прочтении, я и хотел бы здесь представить.
Итак, речь идет оместе науки в системе реформированного российского государства. Собственно,отсутствие такого, естественным образом определенного места (тезис,неоднократно высказанный Найшулем, по крайней мере, в частных беседах) ипородило данные "проектные разработки". В них предлагается подвестипод занятия инновационной наукой некий нравственно-идеологический базис,выходящий из недр русского православия.
Как человек, личнодалекий от православия, не стану здесь рассуждать о принципиальной содержательностиподобной системообразующей подпорки для инноваций – ограничусь лишьнастороженностью. На самом деле, это даже не слишком значимо. Гораздоинтереснее вопросы, связанные с общими представлениями автора статьи о нашейстране и ее народе.
Итак.
Как известно,естественные науки и техника возникли не в русской культуре. Поэтому нам ненадо стесняться того, что для нас они неестественны.
Эта риторическая конструкция, на мой взгляд, имеет малосмысла, ибо точно так же естественные науки и техника возникли не в США, не вЯпонии и много где еще не. Ну и чтоиз этого? Очень многое меняется со временем в головах людей, причем, меняетсярадикально и быстро – мы это сейчас увидим.
Неестественные вцелом для страны занятия техникой и естественными науками являютсявысокоприоритетными для субкультур, возникших вокруг оборонной активностивласти. Эти субкультуры приветствуются русским социумом, но не пользуются егодеятельной поддержкой, подобно тому, как люди признают достоинства теплойпогоды, но сами не готовы обогревать окружающее пространство. Опросы начала90-х годов показали, что люди в наименьшей степени хотели бы расходоватьобщественные деньги на науку.
Что ж, о начале 90-х судить не берусь. Но вот вам (ксожалению, весьма длинноватый, но что ж сделаешь) фрагмент фокус-группы,проводимой совсем недавно весьма известным социологом Сергеем Белановским:
Фокус-группа
(жители Москвы, возраст 30 – 49 лет, без высшегообразования)
Модератор. Сейчаспоговорим на тему совершенно другую. Мы будем говорить про науку и про то, вкакой мере государство должно ее финансировать из бюджета. Причем я сразу хочусказать, что наука бывает прикладная и фундаментальная. Прикладная – это, кпримеру, лекарство какое-то можно разрабатывать или электронное устройство, которымможно пользоваться, оно приносит какую-то зримую пользу. Но есть области науки,которые такой видимой пользы не приносят. Например, астрофизика, она изучаетдалекие звезды и галактики, до которых долететь или добраться в принципеневозможно. Причем, если говорить об астрофизике, то это наука довольнодорогая, это не то что раньше в подзорную трубу смотрели, а это гигантскиетелескопы, это огромные сооружения. В последнее время стали делать орбитальныетелескопы, это очень большие затраты. Думаю, что один такой телескоп, которыйна спутнике установлен, на эти деньги можно было построить сотни поликлиник. Яслышал, это давняя информация, что ракета, которая вывела на орбиту Гагарина,стоила существенно дороже, чем постройка здания МГУ, например. Я хочу спросить– вот такую науку, которая не приносит прямой пользы, учитывая, что у нас встране такие проблемы, особенно у кого дети есть, и вообще, народ живет плохо,особенно в провинции. Учитывая все это, такую науку надо финансировать?Продолжать ли нам, к примеру, научные космические программы – или направить этиденьги на развитие медицины, образования и тому подобные цели? Как быть стакими науками, как астрофизика? Их надо финансировать из средств государства?Причем я повторяю, что это крупные деньги. Или этого делать не следует? Вот вы,Александр, как думаете?
Александр. Ядумаю, что деньги в это стоит вкладывать, потому что за этим будущее, если мыэтого не будем делать, то мы, в общем-то, я не знаю, просто во что мыпревратимся.
Модератор.Хорошо. Вы что думаете, Ольга?
Ольга. Я думаю,что нужно вкладывать, все равно нашим людям не дадут хорошо жить, лишь бы неумерли поголовно, на хлеб и на воду дадут деньги…
Модератор.Понятно. Внимание, я прошу высказаться каждого. Наталья, что вы думаете?
Наталья первая. Янемножко по-другому сказала бы, конечно все равно это нельзя, вообще,зачеркнуть, конечно, это нужно исследовать. Но, на мой взгляд, это деньги не изодного мешка, из которого мы должны придумать: туда вот это, или мы лучше наэти деньги больницы построим. Наверно, все-таки, это касаемо бюджетов вот этих:то, что с народа собирают, да, это пускай идет уже на развитие социальнойсферы. Может быть, и сбор этих денег придумать с каких-то, не то чтобы каких-томеценатов – сколько богатых людей, миллиардеров всяких. Может быть, создаватькакие-то новые притоки в эти разработки?
Модератор. В виденалогов?
Наталья первая.Нельзя сравнивать: надо лечить детей – или мы в космос полезем? То есть откудаберутся эти деньги, это разные карманы, так скажем. И то надо, и то надо,только разделить карманы. То есть, конечно, не принуждать людей, люди работают,налоги платят, и вот один мешок образовался. Я не могу вот этого понять, тоесть если это надо, естественно, это умы. Естественно, в это должны, мнекажется, люди богатые и в космос летают, и имеют миллиарды свои, ему интересныразработки, он полетит в космос, он заплатит за это деньги. Вот, это какой-токарман другой надо образовывать.
Модератор.Давайте я, может быть, такой пример приведу. Правда, это было до кризиса,может, кто слышал, это из телевизора информация. Года два назад американцыобъявили, что после 2020 года они запустят пилотируемый корабль на Марс. Надопонимать, что затраты надо делать уже сейчас, и с каждым годом все больше и больше,это очень дорогостоящее мероприятие. И ближе к 2020 году это будут оченькрупные затраты, потому что надо еще обеспечить, чтобы люди вернулись, этосерьезное дело. Вслед за этим, правда, не на уровне Путина, а на уровнеруководства Российской академии наук было сказано, что Россия тожеразрабатывает свой аналогичный проект и, по-видимому, будет его финансировать.Вы такой проект поддерживаете или нет?
Наталья первая.Да, если это не идет вразрез…
Модератор. А еслиидет?
Наталья первая.Ну, как это можно сравнивать?
Модератор. Этапрограмма стоит сотни больниц, я думаю так.
Наталья первая.Правильно. Но опять же, откуда взять? Вы представляете налог, вы получили 10рублей, рубль у вас забрали – и вот на содержание того, того вы это тратите. А другойчеловек получает 100 рублей. И вот на него, ты получил 100 рублей, тогда…введем налог от тех, кто получает 100 и выше. Давайте образуем вот такую вещь.Я считаю, что это нельзя сравнивать.
Модератор.Хорошо. Я еще кое-что скажу. Не помню точно, в каком году американцы запустилина орбиту космический телескоп под названием Хаббл, он до сих пор работает идал очень много научных результатов, которые, однако, в практике не применимы,как я понимаю, по крайней мере, сейчас. Дебаты об этом проекте были оченьсерьезные в Конгрессе Соединенных Штатов, и там как раз вопрос так и стоял, чтокто-то выступал за то, чтобы направить эти деньги на медицину, кто-то говорил,что нет, нам то ли престиж Америки, то ли научные соображения важнее. Примернотак. В итоге победила точка зрения, что тот проект должен быть осуществлен. Номногие другие проекты Конгресс не утвердил, тут бывает по-разному. Оксана, хочуу вас спросить, полет на Марс или какой-то крупный космический телескоп, вы быпроголосовали за реализацию таких проектов?
Оксана.Конечно, я за полет. Без этого вообще скучно, вы понимаете, как объяснить. Мы всекушаем хлеб, нам нужны какие-то необходимые продукты. Я, например,коллекционирую диски, и каждый диск стоит в 10 – 20 раз больше, чем батонхлеба. Но мне без этого скучно, понимаете, это душа моя, это какая-то мечта,это познание чего-то неизвестного. Поэтому мне это интересно, я все равнохотела бы, чтобы этим занимались.
Модератор.Наталья, что вы думаете? Напоминаю, у всех свое мнение.
Наталья вторая.Вы знаете, вопрос это довольно сложный. Если у нас спрашивают это мнение,значит, финансирование этой программы будет все-таки за счет каких-тосоциальных средств.
Модератор.Средства всегда ограничены.
Наталья вторая.Я, конечно, против этого. Потому что если, допустим, моему сыну урежут питаниебесплатное в школе, и это будет сказываться на моем и без того сейчас отощавшемкармане, конечно, я буду против. Но такие программы обязательно должны быть,потому что сегодняшняя агрессивная политика международная говорит за то, что мыдолжны все-таки престиж нации, престиж страны и технический потенциалувеличивать и увеличивать большими темпами. Потому что годы перестройки у насмногое отняли в этом плане. Другое дело, что это дело все-таки экономистов,откуда что брать. Но, учитывая то, что у нас все-таки ограниченные средства вэкономике, и экономика в основном имеет сырьевую направленность, и сырье можетпонижаться в цене на мировом рынке, могут и вовсе быть какие-то катаклизмы, мывсе-таки не обладаем неограниченными ресурсами. Америка точно не полетит кМарсу в 2012 году, в 2014 году.
Модератор. После2020-го. Где-то между 2020-м и 2030-м они объявили.
Наталья вторая.Это они объявили, а на самом деле в 2013 – 2014 году где-то мы тоже полетим наМарс, я слышала, что об этом объявили. И по сегодняшнему космическомупотенциалу, который сейчас…
Модератор.Простите, но это не пилотируемый полет, это, видимо, аппараты беспилотные.
Наталья вторая.Да, спутники. По сегодняшнему потенциалу, который есть в космическойпромышленности, на это могут претендовать либо Китай, либо Россия. И здесьвыходит так, что кто больше… Сейчас принципиально встает вопрос, потому что унас есть какие-то наработки, Китай, хоть и скрывает, но у него тоже естькакие-то наработки. И у нас сейчас принципиально встает вопрос – кто большетуда вложит средств. И причем эти средства очень большие. Вот кто больше тудасредств вложит, тот и полетит туда. Но существует еще и другой, как говорится,всегда есть выход, и всегда этот выход предполагает какие-то инновации. Преждевсего можно объединить… вот сейчас только-только создаются какие-то… коалицияВостока, вот эти восточные страны, то, что от нас восток. Мы почему-то всегдасмотрим на Запад и не догадываемся, что Восток не слабее, чем Запад, нопочему-то мы хотим больше смотреть на Запад. Индия тоже сейчас проводиткосмические разработки. Если мы объединим как финансовые, так иинтеллектуальные возможности, это Россия, Китай, Индия и, может быть, Япония,то мы будем обладать огромным потенциалом, и мы действительно с этой программойв 13 – 14 году справимся хорошо. Я считаю, что не надо ставить вопрос о том,что лишать нас каких-то социальных…
Модератор. Ну необязательно лишать. Почему? Можно оставить, как есть, но не увеличивать.
Наталья вторая.Если нас спрашивают об этом, значит, предполагается, что из средств социальнойнаправленности будет решаться этот вопрос.
Модератор. Ну, ядумаю, что никто не поставит вопрос о том, что надо завтрак уменьшить. Новопрос о том, чтобы зарплату повысить или не повысить, построить поликлиникуили не построить – вот так вопрос может стоять.
Наталья вторая.Правильно, это вопрос социальной направленности, я про завтраки уже как быутрировала. Если это сказывается на нас, и это сказывается ощутимо, допустим,мой ребенок будет ходить не в сад, а я вынуждена ему буду нанимать няню длятого, чтобы выйти на работу, чтобы не потерять свой стаж для пенсии, конечно, я– против. Но, в общем, я хочу, чтобы этот вопрос в государстве существовал.Поэтому надо находить какой-то выход, который не будет затрагивать моюсоциальную защищенность. Надо создавать коалицию из государств Востока, потомучто именно оттуда будет…
Модератор. Апочему именно Восток? Есть общемировые проекты. Андронный коллайдер, например.Я не знаю толком, что это такое, но это очень крупный научный проект. Почемуименно Восток?
Наталья вторая.Надо всегда учитывать опыт всего человечества в этом плане. Просто я говорю прото, что Америка не полетит на Марс, полетит именно наша страна, восточныестраны полетят на Марс.
Модератор.Хорошо, спасибо. Валентина, вы хотели свое мнение сказать.
Валентина. Я,например, считаю, так как я человек, который вообще не разбирается в этихтарелочках, которые полетят на Марс, на сегодняшний день вообще слово «престиж»здесь неуместно. У нас 7 миллионов детей бездомных, мы стоим на первом месте подетскому алкоголизму, а мы думаем о том, что запустить на Марс. У нас нацияизнутри гниет. Через 20 лет некому будет летать на этих тарелочках на Марс, амы думаем, как тарелочку запустить. Дети от рака в больницах умирают почему?Потому что не хватает бюджета лечить этих деток, а мы думаем на Марс лететь.
Модератор. Игорь,поскольку вы работаете в науке, я вам дам слово последнему, хорошо? Ваше мнениеможет повлиять на мнение других. Валерий, поэтому я у вас спрошу. Мы летим наМарс или нет?
Валерий. Да, я зато, чтобы лететь, иначе мы будем, как папуасы бегать, если мы все этозатормозим. И так отстали во многих областях.
Андрей. И, темболее, деньги уже затрачены на разработку.
Анна. Лететь,конечно.
Модератор. Игорь,ваше мнение?
Игорь. Я не знаюдаже. Лично я о таких глобальных вопросах пока еще не думал. Но фантасты, такиекак Ефремов, Беляев, Герберт Уэллс, они же предсказывали. Наверное, все-такибудут полеты.
Модератор. Вы этоговорите как представитель науки?
Игорь. Я скажуодно – пока финансовый кризис, никаких полетов категорически. Вы сначала мнекризис остановите во всем мире, потом будете летать на Марс, хоть в созвездиеГончих Псов. Я абсолютно согласен с тем, что говорит Валентина, абсолютносогласен с тем, что говорит Наталья, кроме Китая – ни у кого потенциала нет, ився их программа космическая, все это наше. Никуда американцы без нас неполетят, где они второго Брауна возьмут? Только у России есть наработка, неабстрактная, что-то они там на компьютере нарисовали, ерунду всякую, аконкретно. Регулярно запускали станции и все такое. Поэтому финансированияникакого, я двумя руками и ногами буду за то, чтобы остановить всефинансирование. Американцы всему миру должны 300 тысяч процентов, у них там нацентральной площади висит табло, сколько они процентов должны. Они без насникуда не улетят. В космос они, на Марс собрались, эти проценты умножать иличто это такое? Какой престиж? Вы разберитесь, вы наладьте, уберите свои мыльныепузыри, которые вы тут понапускали, тогда на Марс, еще куда-то, Москва –Кассиопея слетайте. Вы расплатитесь со всем миром сначала, ребята, а потомпоговорим. И до этого момента… Про Китай я сказал, да, Брауна у них нет, никудаони тоже без нас не улетят, все технологии у нас, все у нас.
Модератор.Хорошо. Мы закончили. Большое спасибо.
*******
Предваряя публикацию этого документа в своем блоге,Белановский пояснил, что "курсивомвыделено высказывание женщины, у которой двое детей и которая находится ввесьма затруднительном материальном положении (это было выяснено в более раннейчасти обсуждения). Мнения по обсуждаемому вопросу, как и положено, разделились,но превалировало мнение, что на Марс лететь нужно. Та же закономерностьприсутствовала и других фокус-группах этой серии." То есть, перед намисовершенно отличная от предположения Найшуля картина национальной идентичности.Русский человек сегодня – это человек, принадлежащий к народу, посылающему в космоснаучные аппараты, даже ценой заметных материальных жертв.
Много лет назадвоенная конкуренция вынудила нашу страну вступить в напряженную гонку в чуждыхнам областях. Техника была нужна для войны, естественные науки – для техники. Ито, и другое было нужно только имперской власти и только для обороны, что ивыяснилось в научной катастрофе конца ХХ столетия, когда имперская властьослабла, а оборонные задачи отошли на второй план.
Вот об этом поговорим поподробнее. Начнем с того, что наукав России появилась впервые отнюдь не в рамках оборонных задач. Как известно,научные институции впервые учредил у нас Петр Первый: ему принадлежит целый рядсоответствующих решений, увенчавшихся указом 1724 г. – ровно за год до смертиимператора – о создании Академии Наук. В отличие от некоторых других инициативВеликого Реформатора, эта в полной мере воплотилась – неутомимый Шумахер купилза границей весьма перспективных ученых, которые укоренились в стране и создаливполне жизнеспособную научную инфраструктуру. Отметим, что братья Бернулли,Эйлер, Делиль, Шлёцер и др. были учеными вполне мирового калибра. Такжеотметим, что дело это было затратное – известна впечатляющая история, какЕкатерина Великая перекупала Эйлера у Фридриха Второго Прусского… И, наконец,отметим, что к усилиям Петра, да и его наследников по повышениюобороноспособности страны все это не имело никакого отношения.
А к чему имело? Как всякая стоящая затея, созданиенациональной научной инфраструктуры имело несколько независимых обоснований.Во-первых, Петр понимал, что это – еще один, притом довольно сильный каналкоммуникации России с европейскими странами. В дополнение к дипломатическому, придворному,торговому и пр. Причем, канал, позволяющий достигать как глав иностранныхгосударств, так и тех людей, кто составлял тогда, так сказать, общественноемнение.
А во-вторых – была совершено четко осознанная сверхзадача,понимаемая уже Петром и оставленная им в наследство. Состояла она в созданиикомплексного описания страны в европейских терминах. Описание, понятное везде –и в иностранных столицах, и новыми российскими людьми, довольно сильноизменившими ментальность в сравнении с допетровскими временами. Без подобногоописания Россия просто не могла быть равноправным участником "европейскогоконцерта", автоматически попадала вместе со своей элитой в разряд"недоделанных". А для такого описания надо было совершить огромнуюгероическую работу – начиная от кардинальной модернизации русского языка икончая дальними морскими экспедициями. И российская наука 18 века с этойгигантской задачей справилась великолепно – чем мы сегодня можем гордиться!
Иначе говоря, наука в стране развивалась, имея четкоецелеполагание – впервые разработанное Петром Великим, настоящим гениемцелеполагания, и конструктивно воспринятого всей нацией.
Собственно, это и есть залог существования науки в России (ине в России тоже) – она должна иметь свое место в рамках национальногоцелеполагания. И коли в стране, как сегодня у нас, внятное общее целеполаганиепрактически отсутствует, то никакая наука в ней не приживется, чем ее ниподпирай: деньгами, религиозным одобрением, культурной революцией, ещечем-либо. Собственно, Найшуль это чувствует, говоря:
Многовековые усилиясоздали в России избыток специалистов, и они теперь экспортируются. Тут-то истало понятно, что проблема отнюдь не в предложении, а в спросе, -
однако, совершенно в духе критикуемого им подхода давнихколлег-реформаторов 90-х, исходит в данном случае из того, что необходимым идостаточным условием успеха являются правильно работающие институты.
Кстати, обошедший российские СМИ недавний ответ напредложение о репатриации нынешнего нобелиата-физика А. Гейма, воспринятыйпочему-то многими как дерзкий, был о том же. Ученый вполне однозначно сказал,что в принципе против работы в России ничего не имеет, но вот зачем он тамнужен иначе как для коллекции – об этом ему никто не потрудился намекнуть.
