2010 год вернул в международные политические новости старое-доброе слово «Йемен». Оно, конечно же, давно известно всем, кто убивает свободное время на так называемую «политику»; впрочем, «Йемен» был в ходу в те времена, когда о последних событиях узнавали из телевизора, радио и газет. Нынче же другие нравы – то, чего нет на сайтах, нет в жизни. Может быть, это правильный подход, кто знает.
В последний раз так много о Йемене говорили лет десять назад, когда исламисты подорвали там американский эсминец. С тех пор оттуда, что называется, погромыхивало, но не гремело – то туристов западных украдут, то боевика подстрелят, то еще что-то не очень значительное. И вот в Рождество 2009 года миру был явлен новый Йемен – центр подготовки террористов, оплот «Аль-Каиды», место, где, якобы, густобородые муллы охмурили юного сына нигерийского банкира, после чего тот, запихав в трусы взрывчатку, посрамил ЦРУ и ФБР вместе взятые. Впрочем, бомбу, слава богу, взорвать не смог – так что Запад отделался легким испугом. С этот момента Йемен стали упоминать в новостях не реже, чем Афганистан и Пакистан, не говоря уже об Ираке, где мрачные идиоты столь методично взрывают собственных сограждан, что окружающие просто потеряли интерес к происходящему там. А вот Йемен – это что-то новенькое. Во-первых, его еще на карте надо найти. Во-вторых, практически никто толком не знает ни кто там правит, ни как долго, ни с чьей поддержкой. Я бы, честно говоря, хотел взглянуть на статистику посещений соответствующей статьи в Википедии – на самом деле, это лучший показатель популярности отдельных стран в нынешнем мире. Наконец, в риторике вокруг нового источника мирового зла возникло заветное словосочетание “failed state”, что на русский можно перевести по-разному: «провалившееся государство», «несостоявшееся государство», «несостоятельное государство». Варианты, конечно, не идеальные, более того, между ними есть довольно важная разница: так, скажем, в первом из них сразу возникает вопрос «куда это самое государство провалилось?». В тартарары? Утонуло, как Атлантида? Или это государство провалилось на экзамене на государственную же зрелость? «Несостоявшееся государство» - наверное, такое, которое имело все возможности, чтобы состояться как государство, однако этого не произошло. Перед нами печальный итог некоего, возможно, длительного, процесса. Наконец, «несостоятельное государство». Речь, судя по всему, может идти о таком государстве, которое определенное время было «состоятельным», а потом перестало быть таковым. Или о государстве, которое с самого начала существовало в качестве «несостоятельного». В общем, русский язык, как обычно, гораздо двусмысленнее и неопределеннее английского. М.б. за то мы его и любим?
Но вернемся к Йемену. Собственно, их всегда было два, как помнят те самые любители политики, которые черпали новости еще из газет. Северный Йемен входил в состав Османской империи, а потом – после 1918 года – стал независимым государством. Южный представлял собой конгломерат племенных объединений, формально подчиненных Великобритании. В 1967 году британцы ушли из главного местного порта Аден. Социалистический Северный Йемен и невнятного идеологического происхождения Южный объединились 20 лет назад и превратились в просто Йеменскую республику. Ей правит президент, законы издает двухпалатный парламент, имеется и правительство с премьер-министром. В стране – несколько политических партий: от марксистско-ленинской до исламистской. Иностранцем здесь разрешено потреблять алкоголь – редкость для нравов Аравийского полуострова. Важная деталь: Йемен – самая бедная страна этого полуострова; нефть есть, но ее мало – доходов не хватает на все быстро растущее население.
Что же: формально – ничего особенного. Все как у людей: президент, законодательная власть, исполнительная. Даже заявлено о независимости судебной системы. Бедных стран тоже полным полно во всем мире. В чем же «провальность», «несостоятельность», «несостоявшесть» Йемена? Или это только грозные слова западных экспертов, готовящих почву для новой прогулки американских и британских военных?
Вашингтонский «Фонд за мир» дает определение failed state по следующим основным признакам:
Потеря либо прямого физического контроля над собственной территорией, либо монополии на законное применение силы на ней.
Потеря способности законных властей принимать коллективные решения.
Неспособность поддерживать функционирование общественного сектора.
Неспособность поддерживать отношения с другими государствами в качестве полноценного члена мирового сообщества.
За чеканным определением следует многое – и более детальное описание причин, синдромов и диагнозов «провалившихся стран», и их списки, которые с 2005 года составляет «Фонд за мир» вместе с журналом Foreign Policy, и, конечно же – прямые политические выводы, принимаемые западными правительствами. Собственно говоря, этот самый список представляет собой настоящую «повестку дня» международных отношений сегодня; всех, кто остается за его пределами можно не принимать в расчет. Или принимать с поправками и оговорками. В 2009 году первым среди «несостоявшихся государств» названо Сомали, 38-м – Иран. Затем идет – перечень тех, чье состояние «внушает тревогу»: от Сирии до Хорватии. Потом -- список «умеренно хороших», открывающийся Бахрейном и закрывающийся Японией (между ними расположились и США, и Великобритания, и даже Германия). Следующий список – государства-отличники, по версии борцов за мир и американских экспертов: от Исландии до Норвегии. Если оставить в стороне географический принцип (чем севернее, тем меньше несостоятельности), то мы обнаружим следующую закономерность: «умеренные» заняты разрешением проблем «неумеренно-провалившихся» (в меньшей степени, «тревожных»); а население несостоятельных стран стремится в умеренно-хорошую зону (в идеале – так вообще подальше, к скучным отличникам). Если кого-то интересует Россия то вот ее место: 32-е среди «тревожных», на рубеже первой и второй третей; хуже нее – Колумбия, Египет, Руанда и Молдавия, слегка поспокойнее – на Кубе, в Венесуэле, Бразилии и Ливии.
Но что же Йемен? Он в первом, самом отчаянном списке, но на вполне приличном 18 месте, после Афганистана, Пакистана, Ирака и даже Северной Кореи. Чуть лучше обстоят дела в Шри Ланке, Грузии и Иране. Странный список, ей-Богу. Либо его составителям известно что-то совсем секретное о том, как северокорейский режим «потерял физический контроль над своей территорией», или что Ким Чен Ир, глядя в собственное отражение в зеркале, не способен принимать коллективные решения. Возникает подлый вопрос: то ли список «несостоявшихся стран» диктует мировую повестку дня, то ли сама повестка расставляет государства в перечне провалившихся, недопровалившихся и вовсе парящих под ярким солнцем стабильности, народоправия и прогресса? Впрочем, это тема для отельного рассуждения о том, как устроено и функционирует современное западное политическое сознание.
Однако насколько странным не казался бы этот перечень, какие бы претензии не возникали по поводу и главных критериев (опирающихся на слова Макса Вебера о государстве, «имеющим монополию на применение силы в своих границах»), и принципов их применения, чтение списка failed states – занятие интересное и поучительное. Из 38 государств, где ситуация признана отчаянной, лишь два в последние двести лет не были составной частью империй, либо колониальных держав – Иран и Афганистан (при том, что включение первого в этот перечень выглядит спорным). В Иране – многовековая традиция государственности, в Афганистане – столь же давняя традиция политической нестабильности, причем такого уровня, что именно это обстоятельство стало причиной провала всех попыток его завоевания. Почти все остальные «провалившиеся» в 2009-м просто не существовали как самостоятельные государства в 1909-м. Список «Фонда за мир» - перечень диагнозов постколониальной и постимперской эпохи; население бывших колоний мстит потомкам колонизаторов не столько тем, что взрывает их самолеты и автобусы, и даже не тем, что переселяется поближе к ним (вместе со всем своим ментальным скарбом), но, прежде всего, тем, что страдает от невозможности жить по правилам, принятым в современном мире. «Государство» - продукт длительного исторического пути народа (или народов), его своего рода итог и венец, концентрация осознанных политических, экономических, социальных и культурных интересов. Колонизаторы разрушили старый уклад жизни на подвластных территориях, сейчас же они требуют, чтобы там – уже на свежем воздухе свободы – мгновенно выросли прекрасные сады законности, порядка и процветания. На самом деле, уходя, они оставили атомизированные общества с ослабленными горизонтальными связями, с мощными вертикальными, выросшими на ценностях форсмажорного времени, когда важны только сила и деньги. Такие общества погружены в перманентный хаос, который просто невыносим для западного политического мышления. Запад пытается что-то поделать, как-то помочь, но с каждым шагом все глубже и глубже увязает в бесконечном беспорядочном насилии. Такова мазохистская месть бывших угнетенных бывшим угнетателям.
