Политическая осень 2010 года началась для Европы цыганами, которых изгоняли из Франции. Сначала эта история носила вполне локальный характер, но затем -- усилиями так называемых «европейских бюрократов», а также не шибко умных и поворотливых французских министров и прессы, которая никак не могла понять, что же на самом деле происходит: то ли торжество справедливости, то ли апофеоз государственного неорасизма, – болгарские и румынские цыгане на целый месяц стали главными героями континентальных дискуссий. Особенно забавно было наблюдать российскую гамму чувств: те, кто поближе к власти, злорадствовали, указывая на совершенно невозможные прегрешения против прав человека, совершаемые, так сказать, на одной из родин демократии, те, кто полиберальнее, в один голос утверждали, что все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо и справедливо, как никогда. Должны же добропорядочные французы как-то защищать себя! Самый восхитительный аргумент звучал так: «А вы хотели бы, чтобы рядом с вашим домом поселились цыгане?». Довольно часто этот вопрос задавали бывшие компатриоты, поселившиеся в европейских странах; методологически небезынтересно было бы устроить подобный опрос среди местных жителей, поменяв «цыган» на «русских». Хотели бы они? Нет ответа. Да и что тут спрашивать, когда они, русские, уже там живут – и никто их не «депортирует» на «родину». Вот тоже забавный вопрос: если речь идет о цыганах, то о какой «родине» может идти речь?
На первый взгляд, ситуация выглядела так. Евросоюз в своем стремлении к бесконечной экспансии принимал в свои ряды одно государство за другим. Если вспомнить, что главных страны в ЕС две – Франция и Германия, – то и ответственность за наполеоновские планы расширения границ европейской цивилизации, либеральных взглядов, ответственной социальной политики и мультикультурализма Париж несет большую, чем, к примеру, Лондон или Рим. Рукоплеща, французы наблюдали за тем, как в Союз вступают Чехия со Словакией, Румыния с Болгарией. Затем энтузиазм несколько охладел: чехи оказались крайне неприятными корыстолюбцами и евроскептиками (после того, естественно, как их приняли в ЕС!), словаки избирали правительства одно неприличнее другого и враждовали с венграми как в каком-нибудь 1918 году, а Румыния с Болгарией и вовсе. Нет-нет, на правительственном уровне София и Будапешт вели себя просто как паиньки (не считая туманных невыполненных обещаний относительно борьбы с коррупцией и мафией), но здесь «людской материал» подкачал. Получив возможность покинуть свои бедные пенаты, болгары и особенно румыны бросились на Запад – и правильно сделали. Человек должен стремиться к счастью, так записано в конституциях нужных стран. Здесь речь шла не о счастье (хотя это золотозубое балканское счастье существует только в фильмах Кустурицы), а о побеге из нищеты. Никто никогда не запрещал людям искать фортуну в чужих землях, а Евросоюз вообще был создан отчасти для этого. Вот таким образом болгарские и румынские цыгане оказались во французских городах.
Заметим – речь не идет о «нелегальных иммигрантах»; перед нами -- граждане стран ЕС. Учитывая, что в демократическом (и особенно послевоенном европейском) обществе неприлично определять людей по этническому признаку, просто граждане Евросоюза, ничего больше. Род занятий некоторых из них, конечно, слегка отличается от того, чем снискивают себе хлеб насущный провинциальные французы – но не шибко. Разве нет французов-бандитов? Французов-проституток? Французов-наркодилеров? Что же до концентрации представителей именно такого рода занятий в цыганских поселках, возникших на окраинах французских городов, то это дело полиции и местных властей – профилактика преступности и борьба с ней. Думаю, успех был бы здесь не меньший (но и не больший), чем в любом арабском пригороде Парижа.
И вот этих самых граждан Евросоюза выделяют по этническому признаку и – исходя из проделанной интеллектуальной работы – высылают из страны. Всех. И тех, кто нарушал закон. И тех, кто его не нарушал. И маленьких детей, и стариков, и инвалидов. Полицейская акция, основанная на этнической стигме. Конечно, все было сделано не без пардонов и мерси: никого не били, наоборот, даже дали денег и билет в один конец. Но отсутствие концентрационных лагерей не делает эту затею менее расистской: французские власти совершенно ясно показали, что в своей политике исходят из принципа «коллективной ответственности», трактуя ее совершенно недвусмысленным национальным образом. Мол, если у этих людей неправильная кровь, пусть изволят покинуть нашу почву. Самое интересное, что с этим согласились многие во Франции, да и не только в ней. Против были, конечно же, правозащитники, социалисты и … те самые евробюрократы, на которых нынче принято вешать всех несъеденных в Корее собак.
Именно они подняли скандал, обвинив Париж в расизме и прямой лжи – после того, как стал известен текст внутреннего распоряжения министерства внутренних дел Франции, где было прямо указано, какого именно этнического характера незаконные поселки должны быть снесены. Французские министры принялись врать, мол, такого документа не было, но после того, как им был предъявлен злополучный циркуляр, на момент склонили голову. Чтобы тут же поднять ее и начать изрыгать проклятия в адрес собственного же излюбленного детища – ЕС. Впрочем, скандал в конце концов замяли, обвинения вряд ли приведут к действительным евросоюзовским мерам против Франции, но казус не забылся – и явно будет еще использован всеми заинтересованными сторонами. А сторон этих больше, чем кажется.
«Цыганский скандал» разыгрался в то самое время, когда во Франции законодательно запрещали публичное ношение мусульманской женской одежды, закрывающей лицо (бурки, паранджи, всего чего угодно). Недалекие журналисты (и неутомимое племя «экспертов») тут же завели разговоры о «новой европейской ксенофобии» -- цыган выселяют, а бурку запрещают. Но если дать себе труд хотя бы немного подумать, становится ясно – мораль, которую можно вывести из этих двух историй, совершенно противоположная. Болгарских и румынских цыган преследуют во Франции за то, что они – «цыгане», выделяя их по этническому признаку из массы граждан демократического Евросоюза. Здесь мы видим нарушение универсального принципа, на котором строится жизнь в послевоенной Европе; принцип этот был принят после окончания Второй мировой именно для того, чтобы не допустить повторения нацизма. Мусульманские покрывала запрещают не только потому, что окружающие не понимают, с кем они имеют дело в школе или на почте, но и оттого, что такого рода знаки говорят – перед вами мусульманка. Ничего плохого, конечно же, в мусульманах нет, это понимают все (надеюсь, все); речь идет о том, что в этой ситуации «мусульманин» предшествует «гражданину», принцип религиозный – универсальному. То, что произошло этой осенью во Франции – типичный пример шизофрении современного западноевропейского сознания: пропагандируя универсальные демократические принципы, власти (при, надо сказать, энтузиастической поддержке части населения) в своей ежедневной политической практике исходят из идеологических предпосылок столетней давности, времен позднего романтизма. А главным защитником незамутненной демократии становятся довольно скучные и, на первый взгляд, совершенно незначительные люди, заседающие в диковинных комитетах и комиссиях в Брюсселе и Страсбурге.
