О боги, начинается Олимпиада! Избежать новостей по этому поводу не получится, так что придется вникать. Олимпийский комитет России решает свои внутренние проблемы и организовывает всеобщее волнение с помощью коллективных молитв, рекламы новой спортивной формы и периодических не слишком убедительных выкриков типа «Россия победит!». Довольно скучно, надо признаться.
Гораздо интереснее читать про Грецию. Там прогнозируются опасные природные явления, поспешно достраиваются «объекты», подсчитываются убытки и озвучиваются заверения в полной готовности – нормальная неврастения. В новостях так настойчиво твердят о завершении подготовительных работ и о «словах похвалы» в адрес организаторов, что невольно начинаешь сомневаться, все ли там в порядке. Но если и будет провал, он лишь возбудит дополнительный интерес – уж больно все привычно и мертво.
Олимпиада – это своего рода занимательная география, регулярная имитация международного познания страны-хозяйки. Других шансов обратить на себя внимание, провести национальную презентацию, изменить реальную расстановку сил или хотя бы сувенирный образ культуры может и не представиться. Что дает Греция мировой общественности, кроме развалин «колыбели цивилизации»? Искусство виноделия, градостроительство, риторику, логику и основы гражданского общества уже давно отдала. «Наше все», покрытое не патиной, но бетоном времени, перестало быть специально греческим и актуально разве что для университетских курсов мировой истории. Парфенон – и тот наполовину в Британском музее. Остаются только меховые шоп-туры – довольно странное, географически необъяснимое занятие для Греции, в отличие от спорта.
Впрочем, и в современных олимпиадах ничего древнегреческого тоже нет, да и быть не могло. Новый мир, пришедший после Великих Географических открытий, отодвинул архаическую Грецию на периферию Запада. Популярные в связи с открытием XXVIII Олимпиады восторги по поводу аутентичной прародины, командного духа и дружеской состязательности годятся разве что для каламбура. «Возрожденное» в 1896 году регулярное развлечение греческих полисов стало явлением типичным для любого возрождения, когда под именем авторитетной традиции создается совершенно новый жанр.
В этом новом жанре все происходит иначе. Каждая страна делает ставки, заранее считает медали, определяет суммы гонораров спортсменам, грозит тренерам отлучением от спорта в случае неудач и надеется на то, что в допинг-контроле на этот раз пронесет. В Бразилии на подъеме женский футбол, Молдавия рассчитывает на штангу, Россия надеется на легкую атлетику.
Все и так ясно, но шоу продолжается. Эта выхолощенная «спортивность» в реальности представляет собой жесткую политическую и деловую конкуренцию, в которой, в силу огромных финансов и государственного значения, игра идет не на жизнь. Парадоксальный лозунг Кубертэна насчет «победы» и «участия» - такая же часть олимпийского шоу-брэнда, как и уникальные национальные эмблемы, церемония открытия, повсеместная беготня с факелами, рекордное по объему телевещание, допинг-скандалы и «купленные» судьи. Туда же относятся и все те предолимпийские спазмы спортивной администрации, тренеров, спортсменов, бизнесменов, политиков и почтенной публики, которые нам довелось наблюдать в последнее время. Ну да, факт победы очевидно поднимает рейтинг спортсмена и престиж государства, на время проведения Игр должны прекратиться войны, – эти и другие официальные мотивы составляют единую мифологию Олимпиады.
Однако Греция – страна-музей, законсервированное гнездо Европы и курортная зона – не слишком подходит для реализации нового жанра. Так что, даже если строительство завершится, дорожки будут вовремя помыты, а публика домашнему телевидению предпочтет уличную толпу, то Афины 2004 года будут сильно напоминать голливудскую «Трою»: реквизит вроде бы греческий, сюжет тоже довольно древний, но ощущение, что дело происходит в Америке, от этого не уменьшается.
