Александр Шевченко рисует романтичную, тихую Москву — Москву, которой, в общем-то, давно нет. Зато на ней часто видно статую проклятого Петра I. Как это выходит? Почему он, человек с традиционным художественным антилужковским вкусом, не чурается изображать это однозначное чудище? Поговорив с ним, Мария Федоренко убедилась в том, что все в жизни неслучайно, а тем более, это.
Александр Шевченко. Автопортрет
Шевченко Александр Николаевич родился 10 ноября 1964 года в Ленинграде в России. Его работы участвуют в выставках с 1988 года, а с 1998 года Александр входит в Союз художников Москвы. Он часто делает совместные циклы работ с художником Константином Сутягиным.
Работы Александра Шевченко хранятся в собраниях таких музеев: Музей современного искусства в Москве, Галерея Ковчег в Москве, Музей связи им. А.С. Попова в Санкт-Петербурге, Новосибирский художественный музей, Алтайский музей изобразительных искусств, Новокузнецкий художественный музей, Томский областной художественный музей и Публичная коллекция Банка "Credit Mutuel" (Франция), а также на сайте http://ashevchenko.ru.
Как вы относитесь к тому, как изменилась архитектура Москвы в последние годы?
Современная архитектура не радует. Есть и удачные, на мой взгляд, проекты, но они чаще не вписываются в окружающий их пейзаж и выглядят также нелепо, как значок «Мерседес» на капоте «Москвича».
Александр Шевченко. Пастель. Истукан. Прожектор
Однако если подумать, Иван Грозный, ПётрI, Екатерина II, все три Александра ломали и перестраивали древние церкви, разбирали дворцы, построенные Казаковым и Растрелли, закапывали пруды, речки, и сносили не меньше, чем Сталин, Хрущев или Брежнев, особо не заботясь о сохранении исторического облика. Большой Кремлёвский Дворец так же не вяжется с Кремлёвскими стенами, как и Дворец Съездов.
Эта мысль в теории примирила меня и с лужковскими новостройками, и всё же всякий раз расстраиваюсь, видя, как сносят старые дома, даже если это обыкновенные хрущёвские пятиэтажки.
Но это, наверное, ностальгия, это к архитектуре не имеет уже отношения.
Александр Шевченко. Пастель. Москва. Вид с Большого Каменного моста
Участвуете ли в общественных протестах?
Было дело.
По всему Малоярославцу висели листовки с призывом встать на защиту города и не допустить размещения у нас московской свалки. Общий сбор – 12-го, в 10.00 на площади у памятника Ленину.
Пришёл минут на пятнадцать позже – нет никого.
Неужели, думаю, людям уже настолько на всё плевать. Потоптался немного и побрёл домой. На дороге в пыли нашёл сорванную прокламацию – пригляделся – не 12-го в 10.00, а 10-го в 12.00.
Такой печальный опыт.
Александр Шевченко. Москва. Истукан в тумане, 2004, 50х70, х.м..
Как вам удается рисовать Москву с ее точечной застройкой и нелепыми памятниками c такой любовью? Это самовнушение или равнодушие в какой-то степени?
Куросаву как-то спрашивали, как он выбирает натуру для съёмок своих исторических фильмов.
– Ставлю камеру так, чтобы в кадр не попадало скоростное шоссе справа и фабричный корпус слева, и снимаю.
Приблизительно так же поступаю и я. Но у меня более завидное в этом смысле положение, поскольку я могу себе позволить игнорировать ненужные или мешающие детали.
Как вам статуя Петра? Менялось ли к ней отношение со временем? Почему на ваших картинах она не кажется уродливой, как вы думаете?
Просто дело в том, что сам Пётр стоит на своём месте и не только гармонично вписывается в окружающий пейзаж, он его создаёт. Мы хорошо знаем о недостатках самой скульптуры, чем она нехороша вблизи. Это мешает спокойно без истерики взглянуть на неё издали, а место само по себе требует монументального сооружения – не этого, тогда другого.
Если Петра снесут, правильно будет подумать установить здесь «Рабочего с колхозницей», как о том мечтала сама Мухина.
Александр Шевченко. Москва. Ледоход, 2005, 60х80, х.м.
Что вам и Сутягину кажется красивым в Москве? А что – наоборот? Может ли что-то некрасивое выйти на картине хорошо?
Чехов, желая передать впечатление от природы, сказал что-то вроде:
– Небо было, как на картине плохого художника.
Это, конечно, шутка, но очень точная, по сути. Поверьте, гораздо труднее передать красоту и без того красивого. Невозможно написать вечернее небо лучше, чем оно есть на самом деле. Приблизиться к такой красоте - уже сверхзадача. Многие художники этого не знают – берутся рисовать закаты или портреты прекрасных девушек и не выходит – не хватает таланта. Это бросается в глаза.
Однажды поняв это, я решил идти путём наименьшего сопротивления.
Много ли мастерства требуется приукрасить покосившийся сарайчик, или того же Петра?
Вдохновляет ли вас Москва? Почему?
Москва вдохновляет потому, что я большую часть жизни пожил здесь.
Жил бы в Питере – вдохновлялся бы Невой и Фонтанкой.
Каких мест вам не хватает, что исчезло навсегда?
Самая большая московская утрата в том, что в городе за последние два десятка лет исчезли площади. Практически Москва потеряла свой пейзаж, т.е. по сути, лишилась лица.
Появилось ли что-то новое в городе, что вам нравится?
Меня всегда больше интересовало то, что было, чем то, что будет.
Хорошо помню пивную и голубятню, стоявшие когда-то на углу нашей улицы, и служившие своеобразным ориентиром. Объясняя новому знакомому, как добраться до мастерской, всякий раз запинаюсь на этом месте – не могу вспомнить, что теперь там стоит.
Как вам кажется, статуя Петра имеет какое-то символическое значение для города? Какое? Что она внушает лично вам?
Разве что символизирует дружбу Зураба Константиновича с Юрием Михайловичем.
Если ли у вас знакомые, которые думают иначе?
Как знать, кому-то, быть может, прикипел к сердцу этот медный истукан, и он на склоне лет будет ругать «вандалами» молодых и энергичных людей, которые всё же снесут это чудище, чтобы построить на его месте что-то более модное, ультрасовременное.
Как вам кажется, почему у вас такой романтичный взгляд на Москву?
Романтичный, говорите, не знаю. Может, оттого, что у меня глаза голубые…
Александр Шевченко. Москва. Серый день, 2006, 60х70, х.м.
Александр Шевченко. Москва. Александровский сад, 29.7х21.1, пастель
Александр Шевченко. Против света, 29.7х21.1, пастель
Александр Шевченко. Красный Октябрь, 29.7х21.1, пастель
Александр Шевченко. Строят новый мост, 2003, 50х65, х.м.
Не то, чтобы Александр Шевченко не знал, как ответить на последний вопрос и не то, чтобы он коккетничал с Машей Федоренко: но это уж всегда так с пацанами бывает, когда они от девушек слышат такие вопросы - "а не скажете ли вы, почему вы такой романтичный" не "скажете ли вы, отчего я сегодня такая романтичная". К тому же Саша экономен на слова, ему в юности цыганка нагадала, что у него такой баланс - чем меньше говорит, тем лучше рисует. Вот он опасается с тех пор. А выглядит он так
Александр Шевченко. фото Наташи Четвериковой
