На Калужской площади около памятника Ленина коммунистическая партия отмечала Первомай. А неподалеку, в Третьяковской галереи проходила выставка первого беспартийного председателя МОСХа, организатора, и как мы сейчас бы сказали куратора легендарной выставки 30 лет МОСХа, ставшей переломным моментом в истории отечественного искусства. Сегодня наша история требует своего переосмысления, нового взгляда на прошлое, так или иначе формирующее настоящее.
Искусство соцреализма до сих пор не дифференцировано и воспринимается как большой монолит политической пропаганды. Кажется, первым шагом в направлении разграничить политические фракции в соцреализме, была выставка «Советское искусство между Троцким и Сталиным. 1926-1936», прошедшая летом прошлого года в Малом Манеже. На выставке был представлен период, описываемый в советской истории искусства как время исканий политически несозревших художников, поделенных до образования Союза художников на множество группировок и формалистских художественных направлений. Куратором выставки Екатериной Деготь было предложено взглянуть на поиски художниками языка пролетарского искусства в ракурсе борьбы политических фракций.
Следующим отклонением от курса канонического соцреализма, пока еще ждущего своего исследователя, стали 60е годы. В это время появляется холодный стиль, несколько формализованная эстетическая концепция, которая впрочем, ни на йоту не отклоняется от идеологического заказа прославления героического труда и созидания образа строителя коммунизма. Потом, в годы застоя появляется (никак, правда не обозначенное в искусствоведческой литературе) лирическое направление, которое в художественной среде получает кодовое название «природа и воображение». Это направление привносит романтические и лирические темы, лишенные героического и вообще изо всех сил стремиться уклониться от социального содержания искусства.
В этой канве кажется весьма интересным творчество Дмитрия Мочальского, первая персональная выставка которого открылась в Третьяковке, в двух небольших залах (№20-21), затерявшихся в многочисленных поворотах постоянной экспозиции. Выставка, несомненно, приуроченная к майским праздникам, позволяет продолжить линию переосмысления наследия соцреализма, хотя вряд ли это предполагалось устроителями. Перед нами просто персональная выставка заслуженного художника, профессора Суриковского института (и спешу заметить, мне не приходилось видеть столь многочисленного сборища благодарных учеников на вернисаже). Но нам Мочальский интересен не как преподаватель. Его карьера началась с получения сталинской премии в 1949 году за небольшую картину «Возвращение с демонстрации» (Они видели Сталина), и, наверное, это самая известная его работа, хотя и не свойственная его творчеству. В 1961 году Мочальский, будучи беспартийным, избран председателем правления московского союза художников (МОСХа), именно при нем эта организация начинает проявлять самостоятельность и в 1962 году организует выставку «30 лет МОСХа» в Манеже, на которой демонстрируются работы таких негласно запрещенных художников как Фальк, Тышлер, Кузнецов, Древин. Работы художников 20х-30х годов демонстрируются за последние 30 лет впервые и это не может не вызывать недовольство партийного руководства. Выставка должна была развернуть полемику и, по замыслу Мочальского, реабилитировать незаслуженно забытых классиков. Но история развернулась иначе. Хорошо известный всем скандал со студией Билютина, авангардистами, вызвавшими негодование Никиты Сергеевича Хрущева, был подготовлен тогдашним министром культуры Фурцевой. По ее распоряжению в ночь перед открытием выставки на антресолях Манежа быстро собрали провокационную экспозицию, о которой организаторы выставки из МОСХа ничего не ведали. Таким образом, сместив акценты и добившись громкого скандала, партийное руководство закрепило свое влияние в МОСХе. Дмитрию Мочальскому до сего дня приходится оправдываться, что и делают его наследники, публикуя в каталоге к выставке документы из архива художника, его воспоминания, проливающие новый свет на легендарное событие.
Несмотря на центральную позицию в профессиональном сообществе, творчество Дмитрия Мочальского оставалось на периферии бытового жанра, вне актуальных тем идеологизированного искусства. Он всегда был мастером, прекрасным рисовальщиком, но политическое содержание его творчества осталось незамеченным.
Формирования собственного стиля Дмитрия Мочальского приходится на время оттепели, то есть, в то же время, когда возникает холодный стиль. Но стиль Мочальского - теплый, солнечный охристый, задушевный. Его искания проистекают в иной области, чем формальный язык монументального живописного панно, прославляющему труд советских людей, сфера Дмитрия Мочальского – повседневность, разворачивающаяся в традиции бытового жанра передвижников. Его авторский стиль формируется в русле тех настроений 60х, для которых главной ценностью становится самоценность личности, вне политического пространства, что, тем не менее, нельзя назвать аполитичным взглядом.
На первый взгляд может показаться, что никакой особой политики с именем беспартийного художника блестяще владеющего рисунком и имеющего тонкую гамму с преобладанием золотисто-охристых оттенков быть не может. Неслучайно коллеги прозвали его Ватто, намекая на яркую гамму, любовь к небольшим этюдам и простым повседневным сюжетам и некоторой их театрализации. Его живопись с самого начало не очень вписывалась в догматические каноны соцреализма, слишком темная гамма портретов 40-х50х годов, напоминающая по притаившемуся в углах мраку картины соц артистов Комара и Меламида «Происхождение соцреализма». Но в отличие от саркастического подтекста картин 80х годов художников диссидентов, использующих символические фигуры Музы, Сталина, Большевика, на картинах Мочальского простые люди. Они вообще плохо соответствуют любому стандартизирующему определению: «типичный образ», «социальный тип». Как в сшитом не по размеру пиджаке неловко выступают сквозь условности социальных идентификаций их лица. Художник не стремиться предать их образу некое специальное содержание. Единственное что интересует художника – сама изображаемая им личность, тонкости ее душевных переживаний, не имеющие прямых и однозначных прочтений. Поэтому преобладают в наследии художника не картины, а этюды с натуры. Этюд с натуры – это не сама картина, в ней нет еще обобщающей и осмысляющей автором идеи. Подобная незавершенность, внимание к мастерству рисовальщика, схватывающего мельчайшие детали реальности – вот что интересует Мочальского в профессии художника. Эта придельная не идеологизированность позволяет ему создать одну из наиболее значительных своих серий, посвященную целинникам. Именно здесь появляются яркие чистые краски с преобладанием золотистых тонов, происходит освобождение человека от сковывающего изнутри страха сталинского периода.
Документация эпопеи Целины обширна. О целинниках не только писали книги и картины, об их жизни снимали кино, существует масса фото и кинохроники. Но когда рассматриваешь этюды Мочальского, то обнаруживаешь нечто неизвестное и ранее нигде не виденное. Среди его сюжетов не встретишь сцен доблестного труда. Типичные мизансцены в его картинах создают железные кровати у стены, покрытые яркими одеялами, выгородки, занавесочки, цветастые обои, или просто золотистые деревянные стены только что построенного жилья. Когда смотришь на немудреный быт целинников, коммунальную неустроенность и перенаселенность, понимаешь, что нигде ранее не встречал этого простого и естественного взгляда. Казалось бы, фотография в большей степени, чем живопись должна была сохранить для потомков атмосферу времени. Но понимаешь, что кино и фотография были более идеологизированными медиа в СССР, нежели этюды художника. Его индивидуальный взгляд, не критикует, но и не приукрашает быть целинников. Он фиксирует ту атмосферу радости и спокойного счастья, которая не очень свойственна для контрастных идеологических оценок, будь то пафос труда соцреалистической пропаганды или соц артистская критика коммунального быта. Между тем именно творчество Дмитрия Мочальского может быть названо действительно народным. Оно о людях труда и для них.
Думается, именно поэтому выставка интересна и в ракурсе современного художественного дискурса, решающего вопрос о том должно ли быть искусство автономным или ориентированным на общество. Современное публичное искусство, паблик арт, искусство эстетики взаимодействия, создающего некое общественное событие, искусство левого активизма, вот те практики современного искусства (слабо развитые сегодня у нас поскольку слабо развита социальная сфера), которые созвучны творческой позиции Дмитрия Мочальского.
