Вчера, 17 июня, XXVII Московский международный кинофестиваль стартовал показом конкурсной ленты «Желанная жизнь». Сегодня члены жюри и зрители увидели еще два фильма из основного конкурса: «Вечная мерзлота» финского режиссера Аку Лоухимиеса и абсурдистскую комедию «Гитара-монголоид», снятую шведом Рубеном Остлундом, который вырос на острове, где кино и телевидение были запрещены, и поэтому свой первый фильм увидел в 19 лет.
Кроме того, сегодня стартовал конкурс «Перспективы», в котором соревнуются работы дебютантов кино – малобюджетные, экспериментальные картины, снятые молодыми режиссерами с использованием нестандартных технологий съемки. Были показаны две картины: «Как девушки Гарсия провели лето» Джорджины Гарсиа Ридель и «Нетто» немецкого режиссера Роберта Тальхайма.
Теперь, когда оба конкурса – «большой» и «дебютный» - можно считать открытыми, настало время для программных заявлений жюри обоих составов, каковые и последовали на пресс-конференции, которая состоялась сегодня в Центральном доме кинематографистов.
1
Открывая пресс-конференцию большого жюри, директор ММКФ по работе с прессой Петр Шепотинник отметил, что в этом году «жюри как никогда репрезентативно», несмотря на то, что первый день его работы прошел без Клер Дени, которая должна была прилететь в Москву вчера, но заболела и была вынуждена отложить свой приезд на один день.
В этом году в жюри основного конкурса удивительным образом ощущается перевес «хозяев поля»: из пятерых членов жюри двое представляют Россию (кроме председателя Валентина Черных, в жюри вошла актриса Виктория Толстоганова). К тому же один из членов жюри – венгерский оператор Янош Кенде – в 1977 году снял Марину Влади и Владимира Высоцкого, самую знаменитую пару советского кино (фильм Марты Мессарош «Их двое»).
Таким образом, лишь двое из членов жюри не имеют почти никакого отношения к России: итальянский оскароносец композитор Никола Пьовани и австрийский режиссер-авангардист Ульрих Зайдль. При этом, если Зайдль в жюри – реверанс в сторону экспериментального кино (журналисты даже предсказывают нешуточные баталии между ним и «традиционалистом» Валентином Черных), то фигура Пьовани – несомненно, «блокбастерная»: по выражению Петра Шепотинника, итальянский композитор так известен, что его мелодии «наверняка уже вошли в набор ринг-тонов для мобильных телефонов».
В жюри этого года ощущается некоторое противостояние экспериментального кино и кино, рассчитанного на более массовые аудитории. Непонятно, кто окажется в выигрыше, но уже можно сказать, что прийти к единому мнению всем членам жюри будет нелегко. Ульрих Зайдль даже осторожно отметил, что еще не так хорошо знает своих коллег по жюри, поэтому не может строить догадок об их дальнейшей работе. «Думаю, что первые дни работы жюри покажут, будет ли нам легко сойтись во мнении относительно того или иного фильма», - сказал он.
Такая разница во взглядах неизбежно сказывается на результатах работы жюри, делая их крайне субъективными: каждый отстаивает «свое». Завершая пресс-конференцию основного жюри, Никола Пьовани предупредил журналистов о такой возможности, сказав: «Суждение жюри – это частное мнение, а не абсолютное суждение. Это всего лишь вкусы шестерых людей, а не суд истории. Ошибиться можно всегда, и если это жюри ошибется, оно будет в этом не первым и не последним».
2
Пресс-конференция конкурса «Перспективы» была более камерной, но, удивительным образом, на ней больше говорили о деньгах, чем о киноискусстве.
«Перспектива» проводится на ММКФ уже второй раз, но в этом году критерии отбора картин в этот конкурс были расширены: в нем будут соревноваться не только дебютные работы, но и вторые и даже третьи фильмы молодых режиссеров. Председателем жюри стал «словацкий Феллини» - режиссер Юрай Якубиско. Помимо него, в жюри входит культовый корейский режиссер нового поколения Чан Джун-Хван и актриса Елена Сафонова.
При всей экспериментальности и «арт-хаусности» «Перспективы» этот конкурс оказался гораздо более прагматичным и коммерчески ориентированным, чем основной. Победитель должен получить, помимо символического приза, 20 тысяч долларов и 10 тысяч метров кинопленки. Все это, вкупе со шлейфом «фестивальности» и соответствующей известностью, служит для начинающего режиссера пропуском в большую кинематографическую карьеру – отнюдь не всегда «арт-хаусную».
При этом в программу «Перспективы» входят фильмы «странные и рискованные», по словам Петра Шепотинника. Здесь есть ленты с бюджетом в 2 тысячи долларов, снятые цифровой камерой, с лихими визуальными и сюжетными вывертами, характерными для нового и новейшего кино – то есть для кино, которое еще не получило признания у широкого зрителя. Поэтому выделять такие фильмы в отдельную программу на фестивале – действительно смелый шаг со стороны организаторов ММКФ, которые рискуют превратить «Перспективу» в серию вгиковских семинаров на двадцать человек, а не в фестивальные просмотры большом зале «Иллюзиона».
Говоря о противоречии между «хорошим кино» и коммерческими механизмами естественного отбора на рынке кинематографа, Юрай Якубиско отметил, что «фильм должен быть не только хорошим, но и таким, на котором можно заработать денег». На экране, по словам Якубиско, постоянно видна «игра денег», когда стоимость фильма, снятого в маленькой европейской стране, равна стоимости одной сцены в среднем голливудском фильме.
Кроме того, в таких странах как Чехия и Словакия, например, режиссеры стоят перед серьезной проблемой возврата средств, затраченных на съемки: расходы на производство фильма у них такие же, как в крупных странах, а вот зрителей значительно меньше.
«Поэтому мы всегда должны учитывать, - сказал Якубиско, - что, даже если фильм будет очень успешным и соберет много зрителей, мы ограничены определенным уровнем расходов на съемки, который не можем превысить». В связи с этим, добавил он, режиссеры возлагают большие надежды на общую прокатную систему Европейского Союза, которая должна дать им возможность снимать более дорогостоящие картины.
А пока функцию популяризации и повышения окупаемости экспериментального кино выполняют фестивальные конкурсы вроде «Перспективы», открывая рядовому зрителю целые джунгли авторского, арт-хаусного и «непонятного» кино, в котором кто-то сломает шею, а кто-то найдет тропических бабочек и прочие чудеса.