Мы публикуем часть лекции итальянского философа Ремо Бодеи, которую он прочел в 2005 году в клубе «Билингва». Полный текст его выступления и обсуждения со слушателями доступен здесь.
Бодеи отталкивается от утверждения, что современные СМИ превратились в индустрию нереальности: новости приукрашены, представлены определенным образом и не отражают действительность. Как в этой ситуации быть гражданину? Как противостоять ложной информации и остаться при своем мнении?
Ремо Бодеи — философ, преподавал в Кембридже, Калифорнийском университете, Высшей Нормальной школе Пизы. Переводил Гегеля, Гёльдерлина, Адорно и др.
Все заметили, что Берлинская стена упала. Но почти никто не заметил, что упали границы дома из-за того, что телевидение, а еще раньше радио вошли в дом и разрушили его границы.
В прошлом порог дома являлся непреодолимым барьером, который разделял общественную сферу от домашней сферы. Начиная с Аристотеля, [философы] считали, что раздельно существуют область эйкоса (дома) и область государства. Томас Гоббс, английский философ XVII века, говорил, что правитель государства не может нарушить власть отца дома. А сейчас именно в наших домах изменилась природа поддержки государства.
Я использую термин, который Жорж Сорель в 1919 году использовал в отношении Ленина. Термин происходит из работы садовников. По-итальянски это звучит как «усиленный» (rafforzato). Этот термин используется для обозначения быстрого выращивания цветов в парниках, что означает усиленный рост. И таким образом такой усиленный, вынужденный рост поддержки государства сейчас происходит в наших домах, которые превратились в парники политики.
Сорель говорил, что Ленин вел себя так же, как Пётр I. Он вынудил к ускоренному росту российскую историю, чтобы она созрела быстро, как бы в парнике. И разница между таким вынужденным ростом истории и вынужденной поддержкой в наших демократических или полудемократических обществах заключается в том, что в прошлом эта вынужденность достигалась при помощи глобальных проектов разного рода: планов реформ, строительства каналов, которые производились над реальностью. Сейчас этого уже не нужно.
Пример политики в Италии вполне может быть экстраполирован и на другие страны. Партия Берлускони называется «Сила Италии» (другой возможный перевод — «Вперед, Италия!»). Подразумевается создание вынужденной, усиленной поддержки. Это такая поддержка, которая создается так же, как создается поддержка спортивных команд. Слоган Forza Italia («Вперед, Италия»), используется так же, как «Вперед, "Милан"!», «Вперед "Ювентус"!». То, что иногда еще называют «наркотической» поддержкой.
Это то же, что в прошлом, но в более слабой степени делало радио. Политика через радио вошла в дома. Не через самое первое радио, не через то, которое изобрел Маркони в 1895 году (это было радио, которое связывало двух человек, которое связывало испускавшую сигнал станцию со станцией, принимающей сигнал). Но с помощью радио, которое было усовершенствовано в 1922 году и стало стало радио сегодняшнего дня. Это то, что тоталитарные режимы, например, итальянский фашизм или национал-социализм, или совсем по-другому сталинизм использовали. И использовали так, что голос того, кто командует, без посредников приходил к людям и ими управлял.
Но это относится также и к демократии. Рузвельт имел прямой контакт с американским народом через то, что называлось «встречи у домашнего очага». С помощью радио режимам, в частности диктаторским режимам, удалось вытащить из домов тех людей, которые всегда находились только внутри дома, а именно — женщин и детей. Например, в Италии дети входили в организацию «Балила» начиная с пятилетнего возраста. Потом был следующий уровень — «Маленькие итальянцы». Были организации и крестьянские, и городские. Таким образом в политику оказалась втянута та часть населения, которая до этого была вне политики. Конечно, частично это была пассивная политизация. Массами манипулировали. Но тем не менее все-таки был и позитивный момент: например, впервые женщины включились в политику.
Сейчас много говорят о политике спектакля, следуя терминологии французского социолога Ги Дебора. Я думаю, что этот термин имеет ограниченное применение, потому что термин «спектакль» может означать примерно то, для чего используется термин «лекарство наружного применения». А настоящая политика — для внутреннего использования, она делается, как всегда, в тайне. Но политика всегда имела элементы спектакля.
В Пушкинском музее есть восточная экспозиция с огромными воротами, с царским процессиями. И фараоны, и римские императоры, и цари устраивали театрализованные шествия. Разница с сегодняшним днем в том, что глава государства, как правило, использует некое смешение фамильярности и авторитарности. Входя в дом, раньше с помощью радио, сейчас всё больше через телевидение, он старается представить себя как одного из членов семьи. И то, что имеет значение для многих, — это политика наружного применения. Это не программы, это изображения, это способность передавать чувства, создавать какие-то образы, идеи.
Как писал уже Макиавелли, правитель должен показать другим определенные программы, определенную политику, но должен сделать это так, чтобы никто не мог это потрогать руками, то есть проверить те программы, которые он представляет. Многие видят политические программы, особенно сейчас, с помощью телевидения. Этих людей огромное количество, но очень мало тех, кто может потрогать это руками, проверить.
Средства массовой информации превратились в индустрию нереальности: новости приукрашены, определенным образом представлены, и они заменяют реальные события.
Американский лингвист Ноам Хомский, у которого есть определенные интересные политические позиции, говорил в этой связи о «необходимых иллюзиях». Возможно, вам, русским, придет в голову «Легенда о Великом Инквизиторе» Достоевского. Христос возвращается на Землю, и великий инквизитор спрашивает: «Зачем ты пришел сюда, что ты собираешься делать? Люди не хотят свободы, они хотят хлеба; они хотят быть управляемыми». И меня всегда поражало то, что Великий Инквизитор сказал: «Это мы страдаем, потому что должны сочинять ложь для народа и управлять им».
В области индустрии нереальности не то чтобы был какой-то заговор, не то чтобы сверху исходили какие-либо идеи, которые навязывались бы обязательным образом народу. Это некоторое интерактивное действие. Существует и система ментальной самозащиты, которая состоит в том, что граждане улучшают свою способность размышлять. Происходит колебание между «плюрализмом мнений» и необходимостью иметь все-таки немного правды.
Ответственность печати, ответственность масс-медиа не в том, что журналист являются надзирателем за мнением людей. Он исполняет свою роль не приказами «Сделай это!», «Сделай то!». Здесь нет четких инструкций, а есть целая серия техник для манипуляции или «защиты» общественного мнения от реальности.
***
Следует вспомнить о том, что святой Павел при императоре Нероне писал о том, что любая власть происходит от Бога, в течение тысячелетий думали о том, что власть связана с кровью, аристократия — это голубая кровь. Идея власти народной, горизонтальной власти предлагает парадоксы, которые открыл Токвиль. Если мы все равны и у всех нас равные и бесконечные возможности для богатства, для развития, то почему так мало людей успешных и так много людей, ничего не достигших?
Есть огромные надежды и огромное разочарование. И это провоцирует в американском обществе чувство зависти, которое уменьшается политическими руководителями тем, что они ведут себя как обычные люди, люди с улицы. Сегодня это происходит так же. Клинтон и Буш едят бутерброды из «Макдональдса», бегают, чтобы быть похожими на других и уменьшить зависть. В Европе XIX века, когда пишет Токвиль, была очень жесткая иерархия, и тот, кто был внизу социальной лестницы, с огромным трудом мог подняться наверх — практически не мог. Это напоминает мне дорожный указатель в Нью-Йорке, на Уолл-стрит, где находятся основные биржи. Очень узкая дорога, и написано: «Даже не думай здесь припарковаться!». И в прошлом это было именно так и во всем для нижних социальных слоев.
Некоторые сегодняшние демократии живут именно так, как описывал Америку Токвиль: с большей, действительно эффективной свободой, всем обещают, что они смогут достигнуть цели, важной для их жизни. Но постоянно возникает вопрос: а почему некий Икс гораздо богаче меня, добился большего? И отсюда возникает необходимость управления социальной фрустрацией.
Через телевидение, через журналы политика должна продолжать обещать, и всё время продолжается пропаганда. Но парадоксальным образом это связано с тем, что люди сейчас вообще мало верят и, соответственно, надежда вытекает, как при сильном кровотечении. То есть власти нужно прилагать постоянное усилие, с тем чтобы все-таки поверить самой и заставить людей поверить.
***
Мы перешли от силовой демагогии к тому, что я называю, психогогией, то есть к контролю над душами, вхождению власти внутрь дома.
Я использую термин «тойотизм» от марки автомобиля «Тойота». Термин происходит вот откуда. В 1920–1930-е годы и вплоть до 1950-х годов XX века доминировало производство автомобилей «Форд», когда производители навязывали потребителю именно то, что они производили, «Форд» модели «Т»: «Покупайте машину любого цвета, лишь бы она была черной». И на эту модель «Форд» работало всё огромное конвейерное производство, но магазины были пустыми, поскольку всё распродавалось. В 1966 японская фабрика «Тойота» ввела новую систему промышленного производства, признав главенство потребителя. Они производят машины множества разнообразных типов. Так же, например, «Бенеттон» производит майки, которые каждую неделю обновляются через Интернет. «Тойота» ввела производство по заказу, ввела систему, которая по-английски называется lean and mean, то есть производят немного, только по заказу.
Этот тип производства имел важные последствия. Поскольку стало уже невозможно все производимые товары непосредственно навязать потребителю, теперь товар можно навязать только очень большим количеством разной рекламы. Достаточно включить телевизор или посмотреть рекламу вдоль дорог, и вы поймете это. Более того, коммерческое телевидение, все эти ток-шоу, комедии — не что иное, как всего лишь промежутки между рекламой. И программы глупые именно потому, что они должны соответствовать среднему вкусу. Они программируются в зависимости от плотности рекламы в определенные часы. Если вы хотите посмотреть в Италии или Америке действительно хороший фильм, его надо смотреть в 3 часа ночи. То есть не в прайм-тайм.
Аналогичным образом «тойотизм» появляется в политике. Уже во многих странах закончилась эпоха этических партий. Таких, как коммунистическая, социал-демократическая партия в Италии после Второй мировой войны, которая представляла этические ценности, модели поведения. Сейчас эти партии уже не могут быть такой точкой отсчета общественного поведения. Верность этим партиям уже не является чем-то автоматическим. То есть сейчас поддержку политической партии надо искать так же, как ищут покупателей для машин. Нужно продукт сделать привлекательным, и поэтому возникает психологическое соблазнение, которое лишь маскируется под содержательную аргументацию.
