Алексей Балабанов скончался 18 мая в санатории поселка Солнечное Ленинградской области.
Кинорежиссер, страдавший в последнее время от хронического заболевания, упал в обморок и скончался, не приходя в сознание, несмотря на все попытки оказать ему помощь.
Алексею Балабанову было 54 года. Он успел снять более 20 фильмов, в том числе «Брат» и «Брат-2», «Про уродов и людей», «Жмурки», «Мне не больно».
Новый проект Балабанова о молодом Сталине, к участию в котором режиссер пригласил Эмира Кустурицу, останется незавершенным. Как сообщил РИА Новости продюсер Сергей Сельянов, «режиссер должен быть один, а режиссера у нас больше нет и фильма не будет».
Последний фильм Балабанова «Я тоже хочу» вышел на экраны в 2012 году.
Прощание с Алексеем Балабановым пройдет 21 мая в одном из павильонов "Ленфильма".
Об Алексее Балабанове Полит.ру рассказал режиссер Игорь Волошин
Он был режиссер мирового уровня. Абсолютно такого же, как те, кто сейчас номинируются на все награды на престижных фестивалях. Пророческий и гениальный режиссер. Я это говорил и буду продолжать говорить всегда. Алексей равнозначен Ларсу фон Триеру.
Если говорить о картинах, которые я бы в первую очередь порекомендовал посмотреть, то это «Про уродов и людей», «Брат», «Брат-2» и «Груз-200».
Если говорить о фильме «Про уродов и людей»... Он начинал делать фильмы не зрительские, не такие, как «братья». Это было абсолютное искусство, как у Питера Гринуэя и Педро Альмодовара. И эти все его первые фильмы были в Каннах. Потом, когда у нас кино заглохло, он сделал «Брата». Чтобы как-то начать снимать кино в это время. Если люди в профессии талантливы, то любые их картины становятся шедеврами. Так и случилось. Этим фильмом он просто открыл и зафиксировал это время, как в летописи. В «братьях» произошла фиксация времени. Людей видел, которые знают одного Балабанова. Это было зеркало. Есть люди, которые знают только такого Балабанова.
Про «Груз-200»… Его и критиковали. Но люди не вспомнят о тех, кто клевал Алексея, а вспомнят Балабанова, которого почему-то порой задвигали.
Тут есть показательная история. Одной из первых его картин был фильм «Счастливые дни» по мотивам Сэмюэля Беккета в 1991 году. И он участвовал в одном конкурсе с «Ромео и Джульетта» База Лурмана. Лурман получил «золотую камеру», а Леша не получил. Вчера, спустя 20 лет, в Каннах состоялась премьера «Великого Гэтсби»… того же Лурмана, а Леша умер.
Ему был в каком-то смысле перекрыт кислород как хрупкому художнику. А несмотря на то, что это был сильный человек и режиссер, он оставался абсолютно нежным ребенком внутри этой глыбы. Не хочется никого винить, просто, когда рядом с Достоевским живешь (а Балабанов как раз и был Достоевским в кино), очень тяжело, когда он вдруг уходит так рано. Хотелось бы, чтобы при жизни у него были миллионы, и он снимал, что хотел. К людям и авторам такого уровня должно быть внимание.
Он жил абсолютно творческой аутсайдерской жизнью. Я не знаю, что нужно делать, чтобы его наследие не забыли. Когда гениальный режиссер живет рядом с тобой, надо это понимать и не быть слепым. Панин тоже недавно ушел… Надо как-то ограждать таких людей, и тогда не надо будет думать о том, как сохранить наследие режиссера, ушедшего в 54 года.
В то время, как Лурман выходит с новым фильмом... А Ридли Скотт запускается в 74 с новыми «Чужими»... Это ненормально, когда такие вещи происходят.
Наверное, чтобы наследие таких художников жило, надо делать ретроспективы, а уже кто их должен делать, не знаю. Недавно была «Ретроспектива» Балабанова в Италии. Почему в Италии? Почему не показать его фильмы на всех фестивалях в течение года у нас, начиная с Московского? Поодиночке-то его все знают.
Если говорить о нем, как о друге и человеке… Для меня знакомство с ним было знаковое. Когда вы знакомитесь с таким человеком, когда вы еще не сняли ни одного фильма, он видит твою короткометражку и предлагает снять дебют. Так мы сняли мою первую картину «Нирвана».
Я попал в глубочайший мир огромного большого художника. Я испытывал некий трепет. Это случилось, когда я попал к Алексею и Наде домой. Мы нашли общий язык, разговорились. А он сказал: «Это сценарий, ты пиши». Он всегда так говорил. Он был очень прямой человек, добрый, но, тем не менее, нежный и хрупкий художник внутри. Такие вещи надо ценить.
Что еще? Таких людей больше не делают. Это были абсолютно понятные персонажи, как и фильмы, которые он делал. При всей сложности, с ним было очень легко общаться как с человеком. Ты приходишь, и не говоришь про Ботичелли, или как точно показана в «Крестном отце» верхушка мафии. Тебе просто с ним круто общаться, потому что это очень интересный человек, владеющий словом. Это видно и по диалогам в его фильмах.
С ним было просто весело и легко. Мы дружили, при том, что дружить ним не реально. Он всегда готов рассказать тебе все свои идеи разом. Мы больше общаемся с Надей, супругой Леши. И при этом всегда, когда я с ним даже просто созванивался, я чувствовал, что говорю с каким-то большим и огромным явлением, зашифрованном в этом человеке в тельняшке… Он меня открыл как режиссера. Я буду скучать.
А фильмы у него были очень разные. Странно, что он умер в 54 года, как Тарковский. Стечение обстоятельств… Так случилось…
