Наступил момент, когда результаты вручения премии «Оскар» 2005 года превратились в факт киноистории, основанием для неспешного анализа – как фильмов-лауреатов, так и причин выбора оскаровской комиссии. «Лучшим фильмом» стала «Малышка на миллион» Клинта Иствуда – фильм о профессии боксера, всепобеждающем стремлении к осуществлению мечты, проявлениях женского мужества и мужской чувствительности.
Фрэнки Данн (сам Иствуд) – пожилой тренер высшего класса, почему-то не очень удачлив: его старый подопечный Эдди (Морган Фримен, рассказчик всей истории) наполовину ослеп во время своего последнего боя и теперь работает уборщиком в тренировочном зале. Будущий чемпион Вилли уходит от Фрэнки к другому тренеру, способному, деньгами и влиянием, довести его до «титульного боя». Самого героя мучает какая-то не раскрываемая психическая травма (что-то связанное с дочерью, но это совершенно неважно, главное – старик страдает), заставляющая его глупо и необидно издеваться над всеми окружающими и изводить священника вопросами вроде «А кто же такой Святой Дух?». Как вдруг на голову ему сваливается тридцатилетняя неудачница Мэгги (Хилари Свонк), мечтающая стать боксером и почему-то уверенная, что только Фрэнки поможет исполниться ее мечте. Поначалу Мэгги его только раздражает, он называет ее бездарностью и прикладывает даже чуточку больше остальных, но то ли от безвыходности, то ли из жалости все же берется сделать из нее боксера и даже довести до чемпионского поединка. Естественно, сердце старика постепенно оттаивает, и он начинает всерьез участвовать в судьбе героини. На «титульном» поединке она из-за запрещенного приема соперницы падает на табуретку, ломает шею и впадает в кому. Вскоре просыпается в параличе, претерпевает ампутацию ноги и просит Фрэнки об эвтаназии, он после некоторых мучений соглашается и исчезает в неизвестном направлении.
Это психологическая драма о пробуждающихся чувствах и силе воли отличается полнейшим отсутствием психологических мотивировок, герои действуют и говорят по точно угадываемомому плану, но по какой причине - в рамках художественного мира фильма - они так поступают, понять абсолютно невозможно (если бы речь шла о пьесе, она могла бы быть плодом абсурдного интернационального сотрудничества, скажем, Горького и Брехта). Бессмысленность диалогов простирается от ничего не значащего закадрового пафоса, вроде «Иногда человек в стремлении к осуществлению мечты, преодолевает любые препятствия», до нелепейшей констатации: «Ноги больше нет, босс». Персонажей фильма нельзя назвать даже ходульными – все разыгрываемое ими настолько избито, что серьезность с которой они исполняют свои трагико-балаганные роли не вызывает раздражения – одно лишь недоумение.
Собственно, недоумение и есть основное чувство, вызываемое фильмом. Он не может доставить ни радости, ни эстетического удовольствия - пара смешных моментов и красивых кадров не в счет. Он не заставит вас думать о чем-либо кроме мотивов его создания, а тем более – проникнуться боксерским героизмом – на ринге и в жизни – в обоих случаях равно искуственным. В каком-то смысле, режиссер Иствуд выступил здесь также, как герой Иствуда-актера в его тренерской карьере – вроде бы все сделано правильно, действие выстроено, хорошие актеры подобраны, роли разучены, но фильм с первых кадров начинает падать и ломает себе шею, заканчивая падение вместе с туманным исчезновением Фрэнки в свои собственные коматозные дали.
Премия «Оскар» сегодня – довольно странный с точки зрения киноискусства экспертный институт, который находится в перманентном колебании между чистой коммерцией и претензиями на эстетическую, а еще в большей степени – социальную актуальность. Присуждая награду «Малышке», а не «Авиатору» «оскаровцы» сделали нечто вроде широкого жеста, предпочитая дорогому и бессмысленному журналу дешевую псевдо-рабочую газетенку, якобы поднимающую серьезные социальные вопросы. В том-то и дело, что якобы. В реальности «Малышка на миллион» – чистейшая симуляция социального и экзистенциального пафоса, не обладающая никаким действительным содержанием, но в качестве оскаровского лауреата она поддерживает статус самой премии в намного большей степени, чем это мог бы сделать «Авиатор».
«Авиатор» и «Малышка» – два полюса одного и того же явления в современном американском кино – обращения к «золотому веку», с одной стороны, заставляющего вспомнить о канонах кинематографа 1940-х и вместе с тем нивелирующего классику, с другой - обращающего ее в элемент современной массовой культуры. Разница лишь в том, что «Авиатор» делает это «честнее», превращая совершенно уэллсовскую историю возвышения Говарда Хьюза в глянцевую безделушку, объект для бездумного перелистывания. «Малышка на миллион», притворяясь серьезным и чувствительным фильмом, способствует поддержанию авторитета «Оскара» и в социальных, и в эстетических вопросах, в итоге стремление проходного фильма вписаться в историю великого американского кино получает высшее одобрение со стороны условных вершителей этой истории.
