Конечно, это отчасти поздравительная рецензия, поскольку речь пойдет о 50-ом впуске "Неприкосновенного запаса", но поздравительность тут совершенно не является главным поводом. Потому что сборник к тому же сложен вполне концептуально, о чем и сообщает подзаголовок "Regime nouveau". Это словосочетание так и останется без перевода, что правильно, поскольку на то и nouveau, чтобы не выставлять акценты, неминуемые при переводе. И позволить ускользнуть от жесткого определения, что весьма соответствует особенностям данного Regime.
Подзаголовок подзаголовка: "Россия в 1996-2006 годах", из чего следует, что в весьма объемном томе (почти 400 страниц) может быть что угодно, что попадает в этот временной промежуток. Но это будет неверное предположение. В сборнике Александр Кустарев, Ирина и Святослав Каспе, Борис Дубин, Сергей Рыженков, Виталий Найшуль, Денис Драгунский, Вячеслав Морозов, Александр Шубин, Александр Кынев, Федор Лукьянов, Сергей Маркедонов, Мыкола Рябчук, Евгений Сабуров, - это только половина оглавления. Тематика соответствует разнообразию авторов. Между инфляцией и дефицитом; путинская реставрация как реакционная модернизация; всеобщая адаптация как тактика слабых; поиски национальной идеи; "наши нэйшнбилдеры"; клановый капитализм и еще всякое разное еще. Причем, как данные темы вполне естественны для данного исторического промежутка, так и упомянутые авторы появляются со своими статьями в различных иных изданиях. А в данном случае все они тут вместе, причем – довольно удачно. Все это вполне академично и вовсе не субъективно.
Имеется даже некоторый феномен. Уже после пролистывания номера возникает внятное ощущение того, что все это – в рамках одного конкретного слоя, совершенно определенной фактуры. Это важно, в самом деле: сам факт возникновения такого ощущения. Причем, это вовсе не вычисление средней температуры по больнице, но – реальное ощущение наличия территории со своими понятиями. Тут свои мера, правила логического вывода и т.п., что делает эту территорию вполне осознанной. При этом здешний понятийный аппарат вполне позволяет оценивать и фиксировать вещи, стопроцентно находящиеся за ее пределами. Что-нибудь вроде рассуждений о сущности и смысле Стабфонда. Ну какой Стабфонд на этой территории? Однако, при этом рассуждения о данном Стабфонде вовсе не будут игрой на чужой площадке.
При подробном прочтении сборника обнаруживается, что ни один из его авторов вовсе не выражает собой в точности семантику данной территории, не говоря уже о стилистике и прочих нюансах авторского поведения. Вывод элементарный: значит, такая территория является объективной реальностью, вот и не зависит от субъективных мнений наблюдателя на ее счет. Тут вариантов два: либо к 50 номеру издание каким-то образом выработало эту поляну, либо эта поляна сложилась сама собой за пределами издания, и данный выпуск ее адекватно оттранслировал. Разумеется, варианты совершенно не исключают друг друга.
Тут есть еще такая история. Выходила однажды книга "Новый режим", в 2001 году. В издательских данных стояло: "М. Колеров. Новый режим М.: издательство "Дом интеллектуальной книги" и Модест Колеров, 2001. - 200 С." В одной из рецензий на нее сообщалось: "Эта книга-интервью c ведущими московскими интеллектуалами весьма показательна и интересна во многих отношениях. Ее темой стал, как явствует из заглавия, новый порядок власти, связанный с В. Путиным, и, более широко, конец 1990-х годов - эпохи, определившей и круг собеседников Модеста Колерова, и содержание их разговоров".
Это была неплохая книга, но вот беда: понабрав интервью для книги, пообщавшись с интеллектуалами, М.Колеров сделал свой выбор (конечно, "после того", не значит "вследствие того", но все же…) и ушел работать туда, где теперь работает. Вот как к этому отнестись? Почему возобладало нечто, назвываемое "консервативно-охранительной волной настроений"?
Зато теперь наступает совершенно другой исторический эон, и словосочетание Regime nouveau выглядит приятнее словосочетания "Новый режим" – вполне, в общем, оправданного годами, прошедшими между двумя данными изданиями. Что важно: никаких прорывов и чего-то, что полностью изменяет структуру российского мироздания, в книге нет. И вот это самое приятное, потому, что, значит, есть структура, которая это мироздание рассматривает, а тогда какие тут могут быть прорывы и неожиданности? Это рассуждение относится уже не только к НЛО и НЗ и, тем более, не к конкретному юбилейному выпуску. Что-то на территории сложилось, и новый режим уже можно рассматривать в варианте "Regime nouveau". То есть – отчужденно. Конечно, это вовсе не режим модифицировался.
Это приятный факт. Для сравнения, власть и некоторые граждане мучаются без национальной идеи. Гражданам хочется, чтобы в жизни был смысл, превышающий их личный опыт, а государству требуется обобщить и оградить электорат, расползающийся в обстоятельствах развивающегося капитализма. А вот у данного слоя, группы или как еще определить круг лиц, живущих на данной территории, нет – как мы видим по данному выпуску - никакой необходимости в том, чтобы описывать эту свою территорию. Они описывают территории чужие и смежные. Такое возможно только если со своей территорией и личной идентификацией все в порядке. У Колерова, кстати, интеллектуалы и о судьбе интеллектуализма рассуждали, а теперь-то и незачем. Что-то, значит, сложилось.
Что еще важно. В природе имеется некоторая семантическая недостаточность: все время не хватает объяснений и описаний новостей. Новостей много, объяснения не поспевают. Отрефлексированной и, тем более, введенной хоть в какую-то систему оказывается малая часть происходящего - явлений, предметов, артефактов и т.п. Недостачу заполняют метафорами, сравнениями, уподоблениями. Но уподобления получаются не слишком точными (как они могут быть точными в отношении того, чего раньше не было), а сравнения быстро становятся штампами. Рефлексия тогда находит себя в потребительской реакции: описываются личные ощущения от употребления какого-нибудь объекта; основу этой реакции составят эпитеты, характеризующие чувства: журналистика мнений и ресторанная критика по любому поводу. Конечно, есть отрасли знаний, которые произведут теории, которые предоставят объяснения происходящему. Но теорию пока еще сделают, причем она же будет в рамках той прагматики, для которой она теория. Политология прикручена к политике и т.п. А "межрубричное пространство" так остается не обустроенным. Но живем-то именно там.
Вдобавок еще и время получается либо очень длинным, либо очень коротким: как если бы колбаса продавалась либо нарезкой из трех кусочков, либо сразу железнодорожным вагоном, а купить отдельную палку-батон – никак. Вот же выбор: либо потребительские реакции, либо сразу в контексте вечности. Но если среднесрочное время не зафиксировано, то текучка его придавит. Отсутствие системы, в которую встраивались бы новые объяснения, приведет к тому, что даже появившиеся описания проскользнут незамеченными.
Так что данный выпуск, в частности, вполне удостоверяет тот факт, что с "интеллектуальной территории" уже можно выбирать то, что хочется объяснить или описать. Даже не обязательно выстраивая теорию, поскольку вменяемый аппарат никуда не делся и способен работать и ситуационно, и в чужих средах. Вопрос именно в наличии территории, откуда описания исходят и куда возвращаются. А тогда в самом деле, почему бы и не Стабфонд и, даже, не приоритетные национальные проекты? Главное ведь не они сами, а чтобы методы не ржавели. Это, конечно, главный итог общественных процессов, зафиксированный данным выпуском. Работающим именно в этом актуальном среднесрочном времени.
Ну и чтобы уж и о брендах, и маркетинге, обязательных в рамках Regime nouveau: презентация 50-го номера НЗ произойдет в четверг 1 марта, в рамках традиционной четверговой лекции "Полит.ру" (точнее – вместо очередной, раз уж такой случай), в "Билингве". Начало в 18.30, так что в 19 уж точно начнется.