23 января в центре «Атриум» состоялся первый официальный пресс-показ фильма Павла Руминова «Мертвые дочери», который выходит в широкий прокат 1 февраля.
На плакатах «Мертвые дочери» гордо значатся как «фильм о призраках Павла Руминова». Но вообще так и тянет на манер недавней «Жары» обозвать их «проектом». Уж слишком много чего вертится вокруг фильма: и бешеная интернет-жизнь, длящаяся уже больше полутора лет, и слухи о голливудском римейке (делать его будет ни много, ни мало студия Vertigo Entertainment, ответственная за американские «Звонок», «Проклятие» и «Темные воды»), и суандтрек, в котором участвует Трей Ганн из King Crimson, и выходящий вскорости комикс о мертвых дочерях. И главное - многочисленные манифесты режиссера Павла Руминова о том, каким должно быть современное русское кино, оправдания которых волей не волей ожидаешь от «Мертвых дочерей». За всем этим сам фильм как-то почти забывается, также как «Жара» выглядит приложением к новогоднему поздравлению Федора Бондарчука, напечатанному на афишах.
Если же попробовать очистить сознание от промоутерской и идеологической шелухи, останется вполне неплохой хоррор, какого действительно не видел отечественный большой экран. Манера Руминова (до «Дочерей» снявшего только три фильма на цифровую камеру) - это в сущности клиповый монтаж Бондарчука-Бекмамбетова, вывернутый наизнанку. Камера дергается, как положено в современном русском «Большом кино», дикие светофильтры - на месте, изображения сменяются с нечеловеческой скоростью, но гламурный морок превращается в морок настоящий, а ядреный блеск - в матовое мерцание.
Немудреный сюжет «Дочерей» пересказали уже много где, но, на всякий случай, скажем еще раз: однажды сумасшедшая мать утопила троих своих дочерей, однако они не вполне умерли и через несколько лет пришли отомстить. Расправившись с матерью, девочки не остановились - и вот по кровавой цепочке очередь дошла до главных героев фильма - типичной молодежной компании из дизайнера, программиста, тур-оператора, музыканта, риэлтора, копиратйера и журналиста (представителей примерно тех профессий, что станут основными зрителями «Дочерей»). Герои придумывают каждый свой способ сопротивления мертвым проказницам, пытаются подразобраться перед смертью со всеми жизненными проблемами и в массе своей героически гибнут.
В общем-то, по жанру своему «Мертвые дочери» - дитя инцестуальной связи дальних кузенов - японского квайдана (народной истории про приведения, в самом начале японского кино перелезшей на экраны и давшей, в конце концов, позднейшую генерацию модных j-хорроров) и русского жестокого романса. Здесь есть и страшная предыстория, и мистическая месть, однако герои «Дочерей» - типичные Маруси и по идее им бы положена совершенно другая смерть. Думать об этом начинаешь с момента, когда призраки втыкают одной из героинь в грудь некоторое количество столовых ножей. И именно в этом, пожалуй, самая сильная сторона фильма - как и положено детям инцеста, «Мертвые дочери» неприятны, но по-своему странно-красивы.
Проблема вот в чем: Павел Руминов - человек, обладающий выдающейся способностью вызывать раздражение (как, впрочем, и положено молодому «наглому» режиссеру). Сочетание его вторичного, хоть и талантливого, к тому же, невероятно наивно сделанного, несмотря на всю визуальную изощренность фильма с авто-панегирическим буклетом, включающим в себя очередной манифест о том, что «Мы можем делать как они», но «Мы не должны мыслить как они», убивает всякую симпатию, для которой есть довольно много оснований. Вдобавок, фильм портит чудовищно претенциозный финал - по выражению самого режиссера, они «решили дать Догвилля», подобный же драматизм не вписывается в концепцию ни одного из образующих фильм жанров. Однако стоит посмотреть на специально заведенный Руминовым живой журнал, в котором он подробно описывает работу над «Мертвыми дочерьми» и их раскрутку, и вместо ожидаемого циника и графомана обнаруживается человек, крайне увлеченный своими монстрами, влюбленный в мертвых дочерей, как в своих собственных. И вот: «Мертвые дочери» оказываются вовсе не про месть призраков, и даже не про то, что «русское кино в жопе» (как говорил герой фильма «Изображая жертву»), а про страстные отношения человека и кинопленки. И тогда - то, что фильм скорее плох, уже не так важно, да и суета с «образами» - двадцатью вариантами афиш и прочим рекламным материалом к фильму выглядит не столь цинично. Сам Руминов вроде бы в шутку сказал на пресс-конференции: «Я снимаю для людей, которые три часа выбирают себе юзерпик». Примерно такое же нелепое приложение собственных талантов - фильм «Мертвые дочери» и происходящее вокруг него, и в этом есть что-то вполне достойное.
