Издательство “Специальная литература” существует с 1994 года, издаёт учебники для средних школ и всевозможную дополнительную литературу – это методики, хрестоматии, рабочие тетради, а также специальную медицинскую литературу - учебники для медицинских вузов, справочные медицинские руководства и монографии.
Лев Усыскин беседует с генеральным директором петербургского издательства “Специальная литература” Антоном Гришиным о том, как нюансы взаимоотношений заказчика и исполнителя творческой работы видятся со стороны издателя.
Расскажите, пожалуйста, об общей специфике коммерческих взаимоотношений в издательском деле. Как вы принимаете решение о покупке того или иного объекта интеллектуальной собственности, рукописи? Как вы оцениваете качество покупаемого, ведь автор заведомо более компетентен в своей профессиональной области, чем покупатель его творчества?
Поговорить стоит, конечно, о сути работы издательства - то есть о главном продукте, который покупает издательство. О покупке рукописей. Издательство регулярно решает для себя главный вопрос: покупать или не покупать рукопись. Эта ситуация возникает, когда к тебе приходит автор с готовой рукописью и говорит “Вот у меня рукопись. Эта рукопись лучшая в мире”. Или же у нас у самих появляется идея, что нужна какая-то книга, я приблизительно начинаю прикидывать, кто эту книгу в состоянии создать, обращаюсь к этому специалисту, и в итоге что-то получается. И мы уже на этом этапе получаем рукопись и начинаем думать – это то, что хотелось, или не то, что хотелось. И вот здесь я, честно говоря, не соглашусь с вами, я считаю, что в нашей ситуации – издательской – мы как издатели лучше понимаем ценность того, что создано.
Я имел в виду лишь то, что в медицине автор понимает, наверное, лучше, чем вы...
В специфических вопросах - да, согласен; конечно, авторы разбираются гораздо лучше. Мы же на несколько голов выше ориентируемся в том, что называется рыночным спросом. Будет ли это востребовано, не будет, или же будет востребовано с каким-то изменением – это уже, как говорится, нам решать. И от того, насколько успешно издательство решает для себя эти вопросы, зависит, успешно работает издательство или провально. Для принятия решения об издании рукописи есть некий алгоритм, некая процедура, в основе которой лежит понимание того, кто является потребителем продукции издательства, что это за люди, что их объединяет, какие у этих людей требования к твоему продукту. И, понимая это, ты принимаешь решение покупать-не покупать уже максимально обдуманно. Это нарабатывается с опытом, или же, если опыта нет, нужно заказывать серьёзные глубокие исследования.
Ну, да, обычные маркетинговые проблемы. Об этом можно прочесть в учебниках. Я же хотел спросить о человеческом, что ли, опыте во всем этом. Ну, вот хотя бы - как вы начинали семь лет назад? Опыта нет; понятно, что никаких серьёзных маркетинговых исследований вначале тоже не заказывают, это дорогое удовольствие, поэтому как-то по-другому выходят из ситуации – пробуют и ошибаются, или просто делают как другие, или что-то ещё?
Мы начинали с проб и ошибок, другое дело, что момент был такой, когда ошибки были не катастрофичными, а положительные пробы давали очень быстрый и очень хороший результат. Это уже со временем ситуация устаканилась, сформировался рынок, появилось много конкурентов. И сейчас уже на неформализованном подходе далеко не уедешь, но всё формализовать тоже невозможно. Место для экспертной оценки всё равно остаётся. Даже в той ситуации, когда у нас уже есть алгоритм.
Алгоритм выглядит примерно так. Мы чётко понимаем, кто читает наши книги, на кого мы работаем. Мы более или менее чётко понимаем, какие у этих людей интересы с точки зрения наших книг, как они принимают решение, покупать книжку или не покупать, на что они обращают внимание. И там есть ряд вещей, которые только в наших руках – полиграфическое исполнение, цена и т.д. И есть ряд вещей, которые и в наших руках, и в руках автора – рукопись – если мы говорим о школьных учебниках, то там на одном из первых мест стоит такой критерий, как доступность, интересность, увлекательность. Мы на сегодняшний день обладаем достаточным опытом, чтобы, взяв в руки предлагаемую рукопись, проверить по всем этим критериям, насколько она отвечает им. Это делают специалисты издательства, при этом вы говорите, что автор в любом случае более компетентен. Для того чтобы проверить содержательную сторону, тонкие специфические моменты, мы вынуждены прибегать к помощи рецензентов. Соответственно, мы тоже упираемся в экспертную оценку – рецензенты в чистом виде эксперты, и необходимо, чтобы сложился этот самый круг рецензентов, с которыми действительно можно работать. Чтобы найти людей, специалистов, которые выдают тебе справедливую рецензию, тоже понадобилось потратить достаточно много времени. Когда начинали, не понимали – рецензент хорош или плох.
Хорошо. А если обратиться к процессу, предшествующему рецензированию. Вот вы заключили с автором договор, обозначив срок, к которому должна быть сдана рукопись. Как вы обходитесь с авторами, которые принципиально не могут выдержать сроков – чисто психологически они несовместимы с понятием срочной работы.
Я стараюсь с такими людьми не работать, если работаем с такими людьми, то должны резоны какие-то быть. Суперсоображения.
С 1994 года в этом плане что-нибудь изменилось? Или уровень разгильдяйства прежний?
Нет, ничего не изменилось. Потому что ситуация такая – рынок авторов очень узок. Там, где мы говорим об учебниках для средней школы, – людей, которые могут создать учебник, по пальцам одной руки можно пересчитать по всей России. И сказать, что что-то в этих людях поменялось – нет, ничего не поменялось. Говорить о каких-то других людях мне просто не приходится, потому что если появляется какая-то-там восходящая звезда, талантливый мастер, автор, которого хочется попробовать, но если он ничего из себя не представляет в плане имени, он достаточно аккуратно себя ведёт, выдерживает сроки, соблюдает договорённость – хотя, знаете, тоже очень , как бы сказать, – субъективно.
Какая-нибудь поколенческая разница есть или нет?
Нет, по-моему, нет, хотя, конечно, с пожилыми людьми, понятно, гораздо труднее. Что же до молодых авторов, то здесь есть другая проблема. Если к тебе приходит перспективный, но малоизвестный автор, ты его раскручиваешь. Ты выигрываешь оттого, что его книги становятся – ну, бестселлерами, это громко сказано, но продажи становятся достаточно большими. Рано или поздно может возникнуть конфликт, когда этот автор захочет уйти от тебя в более крупное издательство – это проблема для мелких и средних издательств, каковым мы, по сути, и являемся. У нас на рынке несколько основных конкурентов, например, московская “Дрофа”, с совершенно другими масштабами деятельности – все их знают, я имею в виду авторов.
Ну и как вы справляетесь с этими проблемами?
Пытаемся поговорить, пытаемся договориться.
И какие у вас аргументы?
В конечном счёте, здесь достаточно часто роль играют деньги. Часто бывает так, что просто автора удерживаешь деньгами. Если деньги не играют никакой роли, то пытаешься разобраться, что же играет роль. И тут спектр причин может быть огромный – у каждого автора может быть что-то своё. Он не хочет больше работать, потому что редактор ушёл и ему неудобно с другими. Или там, издательство переехало, или автор в Москве теперь работает – тут бездна вариантов. Мы пытаемся разобраться, в чём же тут реальная проблема, и когда мы действительно понимаем, в чём проблема, пытаемся опять- таки удержать автора, но это не всегда в наших силах.
Вот я знаю, на Западе где-нибудь существует стандартный приём: если вы видите перспективного автора, подписываете договор сразу на кучу изданий, в том числе и ещё не написанных, и он бы рад уйти, но он не может, потому что у него с вами контракт. Вот здесь такое работает?
На кучу произведений, в том числе и ненаписанных, можно подписывать договор, когда цели чётко сформулированы, какие кто произведения хочет от кого получить. Записать автора себе в актив на какое-то время по всем произведениям нельзя, это прямо в законодательстве прописано. Рабом его сделать нельзя. С ним можно заключить договор на какие-то конкретные произведения.
А вы авансы платите?
Редко, это делается в исключительных случаях, когда автора надо привлекать в издательство чем-то таким вот нестандартным, аванс является этим самым нестандартным случаем. Такой практики на сегодняшний день достаточно, она распространена, когда речь идёт о переманивании автора, – по сути это основной путь. Автору дают некую сумму и ещё столько же, сколько ему платят сейчас.
Как вы думаете, с чем связано отсутствие практики авансирования? Люди не умеют ответственно к этому отнестись? Вы не знаете, были ли у нас случаи, когда кто-нибудь, не выполнив работу, аванс возвращал?
Я таких случаев не знаю. Ничего про такие случаи не слышал. Я думаю, что на сегодняшний день позиция в этом вопросе определяется издательством. От издательства всем авансы не раздать. Нет издательства, которое каждому бы роздало по двести долларов. Я думаю, авторы были бы рады получить, но ситуация на сегодняшний день такова, что издательство не может себе этого позволить, и в силу этого такая практика отсутствует. Если в один прекрасный момент у издательства такая возможность появится – поставить авансирование авторов на поток – и смысл появится – не только возможность, а заодно и смысл, - вот тогда, может быть...
Вот это я и хотел спросить. Если, допустим, появилась возможность, есть ли в этом смысл?
Пока, мне кажется, всё-таки нет, и не понимаю, откуда бы этому смыслу появиться, потому что что такое аванс? Аванс получен, и всё, собственно. Что дальше? Ладно, если хотя бы рукопись готова.
Все люди разные – вот я, если мне заплатили аванс, я бы это воспринял как гораздо более жёсткую подпись под какими-то моими обязательствами. Одно дело подписать такой договор, в котором сейчас все риски на мне, ну я могу и в какой-то момент передумать, никто мне, в общем-то, и слова не скажет. А другое дело – я уже получил какие-то деньги, которые риск переводят на другую сторону частично, я тут уже по другому себя веду, более ответственно.
Действительно, люди разные. Надо очень хорошо понимать, с каким человеком ты имеешь дело, решая, принимать эту тактику или не принимать в отношениях с этим человеком.
Насколько авторы внимательно читают договоры и к договору серьёзно относятся?
Ещё недавно, в середине девяностых, они очень плохо читали договоры. Сейчас уже ряд авторов работает с издательствами с помощью юристов, как они говорят - адвокатов. Если дело доходит до каких-то конфликтных ситуаций, как правило, авторы приходят с адвокатами.
А это удобнее, когда работают с адвокатами?
Как ни странно, да. Видно, что есть человек, которому на профессиональном языке можно объяснить, что, если написано, что мы иллюстративный ряд подбираем сами, то мы действительно подбираем сами. И если автор пришёл с юристом, то он ему доверяет, и я могу быть уверен, что аргумент до автора дойдёт лучше, чем если бы я его изложил автору лично. Поэтому когда, особенно в каких-то сложных ситуациях, авторы работают с юристами, это здорово нам помогает.
Какие ещё бывают точки конфликта?
Если автор внимательно читает договор, то он с самого начала понимает, в каких моментах он ограничен, и где он не должен вмешиваться. Но читают невнимательно, и часто бывает так, что лезут в те вопросы, о которых в договоре проговорено, что авторы не должны вмешиваться. Что ещё конфликтно? Основное, наверно, вот это. Других конфликтов не возникает. Если не говорить о каких-то вопиющих случаях несоблюдения договора с нашей стороны. Вопрос о цене, например; не могу сказать, что это какая-то реальная проблема – обсудить с автором, сколько ему платить за эту рукопись, потому что существует устоявшиеся расценки. Автору, как правило, платится роялти за его рукопись, за выпущенную книжку, и более или менее понятно нам, кто из конкурентов сколько предлагает, и автор, если он не новичок, тоже понимает, сколько ему предложат - 7%, 8%, 10%... Не скажу, что эта какая-то реальная проблема, – обсудить цену с автором.
А от чего это зависит? От личности автора зависят деньги, которые он получает, или это в основном определяется характером книжки?
Бывает, что многое зависит от личности автора, потому что если имя раскручено само по себе, или его кто-то до нас раскрутил, какое-то издательство, то автор заслуживает, конечно, того, чтобы предложить ему солидный гонорар. Потому что понятно, что товар приходит качественный: это большие тиражи, это большие продажи, соответственно, и большие деньги. Большими деньгами делиться можно, поэтому если личность именитая как автор, не просто академик (можно быть талантливым академиком и бездарным автором) то тогда, конечно, гонорар, как правило, сравнительно более высокий, чем для всех остальных. Если это автор средней руки, ничем не выделяется из общего ряда – тогда и условия типовые. Есть ситуации, когда заслуга автора в том, что книжка будет продана большим тиражом, полностью отсутствует. Эта заслуга принадлежит нам, тогда мы нашими усилиями добываем заказ на какую-нибудь книгу, просто подыскиваем автора, который ничего из себя представлять не должен, кроме как нормально справиться с полученной работой, понять, что нужно. Если такие ситуации возникают, то доходит до того, что мы предлагаем автору достаточно скромное вознагарждение, и автор принимает это вознаграждение, понимая, что книжка продаётся космическим тиражом не потому что он создал шедевр, а потому что мы сделали работу и слава богу, что мы её сделали, потому что если бы мы её не сделали, он бы и этих денег не получил. Даже такие бывают интересные случаи.
Разговоры о деньгах с авторами как-то изменились, их характер, напряжённость – за всё время работы издательства в среднем – можно что-то сказать? Квалифицированность, адекватность запросов – как с вашей точки зрения?
Сложились некие устоявшиеся правила, и автор уже не придёт к тебе с каким-то безумным предложением. Всё остальное, мне кажется, мало поменялось. Если говорить о том, что раньше разговоры велись с какой-то другой напряжённостью, честно говоря, я этого не чувствую.
Вообще, есть ли у авторов какой-то интерес к экономике, – понять какие гонорары за что и откуда растут?
Встречается такая позиция, но крайне редко. Объяснять автору какие-то экономические выкладки так, чтобы это происходило по его инициативе, – мне, честно говоря, такое даже не припоминается. Это мы уже используем, когда видим, что автор претендует на сверхдоходы.
Бывают у вас какие-то проекты неприбыльные?
Бывают. У всех издательств бывают, потому что если ты заинтересован в том, чтобы привлечь какого-то хорошего автора, знаменитого, раскрученного, то достаточно часто сталкиваешься с ситуацией, когда автор предлагает тебе начать с чего-нибудь такого незначительного, с какой-нибудь монографии, или с какой-нибудь книжки другого плана, коммерчески малопривлекательной. И даже раньше бывало так, что автор ставил это одним из условий начала работы. Поэтому да, бывают и неприбыльные, если это один из методов работы с автором. Метод привлечения автора к сотрудничеству.
Вот вы издаёте, например, эти монографии, а как вы их продаёте?
К монографиям мы как раз очень осторожно относимся всегда и стараемся с монографиями работать только в тех случаях, когда заведомо понятно, что книжка будет продана, что по этой теме, дисциплине литературы очень мало, совсем мало, то есть в библиотеках совсем пустая полка – вот тогда можно и монографию издать. И, как правило, монографии – это такие полуполитические темы, это нужно для развития нормальных отношений с автором.
Вы только в этих случаях такие книжки издаёте или ещё по каким-нибудь мотивам, продвижение марки издательства – нет ли у вас в этом необходимости?
В продвижении марки – нет, наверное, нет. Я работаю с такими книжками или когда я чётко уверен, что она будет продана, или когда мы видим, что книга коммерчески далеко не безупречна, но имеются политические мотивы, то есть выстраивание отношений с определёнными людьми – с авторами или с их покровителями. Каких-то других причин на сегодняшний день нет.
Соответственно, и гонорары в этом случае тоже определяются некими политическими мотивами? И работа над рукописью?
Насчёт гонораров – да. Что касается рукописей – немножко другое отношение иногда, но мы не можем сделать “политическую” книжку хуже, чем делаем все наши обычные книжки. Это неправильно априори – зачем её тогда вообще делать – должна быть нормальная книга, чтобы было приятно взять в руки. Что касается гонораров, то здесь люди понимают, что книга достаточно специфичная, людям гораздо проще объяснять, почему гонорар может быть не столь велик, как если бы это была коммерческая работа. Тут гораздо проще: иногда авторы, бывает, просто отказываются от гонораров, когда речь идёт об издании таких книг, – небольшие тиражи, и редко бывают разговоры, что “Вы плохо продаёте такие книжки”.
Издаете ли вы книги по грантам? Когда кто-то оплачивает издание?
Мало. Мало, но работаем. Есть у нас отдельные направления – это в рамках нашего направления “книги для средней школы” – книги для национальных школ. Там выделяются гранты на подготовку этих книг, и на их продвижение. Это далеко не все, что мы должны заплатить, – как раз-таки основная часть не финансируется – это тиражирование: изготовить тираж, заплатить за материалы, заплатить за типографию.
Но зато гарантированный сбыт.
Нет. Сколько сможешь продать, столько и продашь, потому что централизованного заказа никакого нет, грант просто выдаётся тебе на эти цели, ты его на эти цели и должен потратить, сделать оригинал-макет.
Какой-то внешний контроль существует?
Да, в этой ситуации, конечно, есть.
По качеству?
Что касается качества изготовления, если мы говорим о полиграфическом, то здесь существуют санитарные нормы, правила и ГОСТы – и этим заданы рамки качества.
А качество рукописи – то, что обычно вы решаете?
Нет, здесь механизм такой, что организация, которая выдаёт грант, сама проводит конкурс в авторской среде – конкурс рукописей, и та рукопись, на которую выделяется грант, уже является победителем этого конкурса. Сами они для себя, что по содержанию выпускать, решили. Дальше уже технический вопрос: заключение договора между нами и этим автором, передача нам рукописи, и, в общем, пошло-поехало, процесс завертелся.
Вот ещё какая проблема мне в голову пришла: автор может такую претензию выставлять, что издать – издали, продали, а дальше “не знаю, что с этим делают, что с этой рукописью происходит” – то ли допечатывают и продают, то ли не допечатывают...
Решение этой проблемы зависит от того, насколько нормально в издательстве поставлено общение с автором. Если издательство нормально с автором работает, никаких вопросов не возникает, – есть контактное лицо издательства. Это редактор. Он со своими авторами постоянно общается, с днями рождения поздравляет, он с ними чай пьёт, он постоянно держит их в курсе ситуации. Ежели издательство с авторами плохо работает, то об одном из этих авторов могут на год-другой забыть, и он там сидит себе бедный думает, что там с его книжкой – то ли они там на складе ещё запас не до конца продали, то ли там уже всё двадцать раз продано и перепродано и тридцать раз растиражировано, а они ему бедному гонорар не платят. Поэтому здесь вопрос в выстраивании этих отношений – если отношения нормальные, то таких конфликтов не возникает. Если с нашей стороны нормальный коммуникант, который нормально с автором общается, то все в порядке. Мы за годы работы убедились, что чем больше с авторами общаешься – по рабочим вопросам, не по рабочим вопросам – тем проще жить издательству в отношениях с автором.
