Первое сентября, как любая общественно значимая дата, уже давно используется бизнесом в своих целях. В супермаркетах "Перекресток" проходит рекламная акция "Помоги своей школе", по всему городу висят рекламные плакаты, настойчиво предлагающие разнообразные товары, связанные со школьным образованием, торговцы цветов уже резко взвинтили цены.
Как чувствуют себя в этот день непосредственные виновники торжества - школы? Что происходит на рынке образования, и сформирован ли у нас этот рынок? Об этом и о других школьных проблемах с директорами известных московских школ беседует Леонид Клейн.
Первый разговор состоялся с директором самой, пожалуй, престижной на сегодняшней день 57-й московской школы, Сергеем Менделевичем.
Сергей Львович, опишите вашу целевую аудиторию. Какие дети идут к вам в школу?
Наша аудитория - это дети, которые нацелены на интеллектуальную деятельность в широком смысле этого слова. Не в какой-то конкретной области. Дети, которые хотят в дальнейшем решать задачи. Будь это задачи из области лингвистики, филологии, физики и т.д. Мы учим тех, кому интересно находить ответы на вопросы. Вот, пожалуй, как бы я определил. Конечно, это некоторая идеализация, приближение к тому, что есть в реальности.
Можете ли Вы определить социальный состав родителей?
В последние десять лет я совершенно не готов ответить на этот вопрос - состав чрезвычайно пестрый. У одного из наших лучших выпускников, который в прошлом году закончил с отличием университет, мать - сильно пьющая уборщица из Мытищ. У другого примерно такого же ребенка мать - крупный банкир, член совета директоров. Дети учились в одном классе.
То есть нельзя сказать, что здесь учатся дети советской или постсоветской интеллигенции, состав очень пестрый?
Еще десять лет назад я совершенно определенно мог бы сказать, что типичные наши родители - это два старших научных сотрудника, поскольку больше практически никто в это время не интересовался тяжелым образованием для ребенка. Сейчас эта эпоха кончилась. Двадцать лет назад эта школа была своего рода оазисом, потому, например, что математика была той областью, где можно было наиболее безопасно реализовать свои интеллектуальные способности. Сейчас с точки зрения безопасности школа перестала быть оазисом, таких оазисов много, а с точки зрения места, где целенаправленно пытаются учить решать - я не сказал «думать», это немножко разные вещи, - но именно решать задачи из самых разных областей, - да, это мы умеем.
Когда школа стала брендом?
Задолго до меня. Пожалуй, не смогу назвать дату. Я получил фантастическое наследство, хотя тогда простым русским словом «бренд» это не называлось. Конечно, за те 18 лет, которые я здесь работаю, школа стала другой, стала моей. И сегодня я больше не стесняюсь, когда говорят, что наш номер - бренд, но повторяю: я получил фантастическое наследство.
Чувствуете ли вы конкуренцию? Ощущаете ли вы себя на рынке образовательных услуг?
Государственные школы, безусловно, находятся на рынке. И при этом не имеют возможности себя на этом рынке позиционировать! У меня, например, в первый класс на 50 мест более тысячи заявок. По существующему законодательству я не могу на основе этого дать школе развернуться.
Например, открыть филиал?
Да, потому что я не имею права сделать конкурс. Я попытался хотя бы объявить простое правило: мы набираем в первый класс только через систему подготовительного отделения. Вот есть 50 мест - я беру 150 человек подряд, первых ко мне обратившихся. И закрываю запись в подготовительное отделение.
То есть за год до начала учебы в первом классе?
Да. Год я учу 150 человек так, как мы умеем это делать. А мы умеем это делать, уверяю Вас, не хуже всех в Москве. Вот этих малышей мы готовим к школе. Мы не учим их наукам, мы учим их тому, что им предстоит в дальнейшем: социализация, моторика, физическое развитие…Это серьезная большая программа. В сентябре начали занятия, а в декабре мы даем каждому конверт, в котором по 280-тибалльной(!) системе расписано все, включая динамику за истекший период. И родители с вероятностью процентов в 70 могут оценить свой шанс, поступит ли их ребенок в конце года или нет. Но сейчас и такая система становится незаконной!
Потому что надо брать всех?
Во-первых, надо брать всех. Понимаете, мы не гарантировали детям с подготовительного отделения стопроцентного поступления, но зато мы гарантировали, что больше ниоткуда учеников брать не будем. Теперь подготовка к школе законодательно переносится в детский сад, школам это не разрешается. Считается, что в детских садах специалисты - а в школах специалистов нет.
С какого года действует это нововведение?
С этого! Нам говорят, что мы не против того, чтобы вы брали деньги, но делайте это на основе добровольности и на основе безнала. Кстати, мы только так и делаем. А потом нам начинают задавать вопросы: а почему вы берете деньги, а почему вы берете в первый класс 50 человек, а на подготовительном отделении у вас 150? Это конкурс? А конкурса в первый класс быть не может. Можно проводить собеседование после зачисления. А как же быть с 1000 заявок - спрашиваем мы. А нам отвечают: берите первых 50 обратившихся!
Но это же абсолютно коррупционная ситуация!
Вы мне это объясняете? Абсурдная совершенно ситуация. А вы говорите о рынке. Я мог бы себя позиционировать на рынке, объявив простые и прозрачные правила. Более того, я это постоянно пытаюсь сделать. Но как только доходит дело до жалобы кого-то, кого эти правила не устроили, а людей, которых общие правила не устраивают, много…У меня в год 20 обращений из Совета Федерации, 80-100 обращений из Госдумы, порядка 300 обращений из разных министерств… с требованием немедленно принять такого-то ребенка. А дальше они жалуются. А у нас ведь все образование - это декларируется - оно для народа и оно бесплатное. Одним словом, нигде, ни в какой области, кроме пенсионного обеспечения и образования, нет такого бессмысленного популизма.
Если у вас такой конкурс и такой опыт работы, то почему бы не открыть частную школу и вообще уйти из сектора государственного образования?
Я с огромным уважением отношусь к тем, кто рискнул делать частную школу. Каждый умеет делать что-то свое. Я бы очень хотел, чтобы частных школ - хороших частных школ - было бы больше. Эти школы прихватывают тот контингент, который мы не можем обслужить, который рвется ко мне всеми силами, который мечтает, чтобы я наконец, взял от них деньги. Они готовы заплатить больше, чем в частной школе. Цены МЭШа (Московская экономическая школа - одна из дорогих частных школ) становятся смешными по сравнению с тем, что предлагается мне. Я не могу взять эти деньги, потому что я за них должен делать то, что мне несвойственно. Просто я отбираю не по платежеспособности. Не потому, что я такой хороший. Частные школы должны делать то, что делаем мы, но из других детей. Нужно просто перестать тиранить частные школы, они должны выполнять свои задачи. У них есть свой контингент и своя социальная функция. Имея возможность работать с маленькими классами, они должны уметь работать с другими детьми. Детей в Москве столько, что хватит на всех. Мы не конкуренты друг другу.
Вы точно знаете, чем хотите заниматься. Но ваша школа берется учить далеко не всех.
Утверждение, что каждый ребенок имеет право получить среднее образование - абсолютно правильное. Но нельзя доводить это утверждение до абсурда еще одной фразой - «в любой школе, где он хочет». Каждый человек имеет право играть в баскетбол, но если у него рост 157см, то он не может играть в сборной страны. Это унизительно и для него, и для сборной.
В вашей школе престижно учиться, а престижно ли в ней работать?
Да, безусловно.
Какова средняя зарплата хорошего преподавателя, который ведет достаточно много часов?
Это вопрос, на который я никогда не буду отвечать никакому печатному органу.
Хорошо. А уходят ли от вас преподаватели в частные школы?
Ходят, а не уходят. Более того, наиболее нуждающимся и способным выдержать этот искус я нахожу места в частных школах на совмещение. Я понимаю, что человек не должен разрываться между желанием работать интересно и работать за деньги. Кроме того, у меня каждый преподаватель может заниматься репетированием в этом здании после 17 часов. А поскольку мы в самом центре, то это очень удобно. Ученик приезжает в одно место и занимается сначала математикой, потом русским, историей. Квалифицированные кадры, самый центр - это форма скрытой доплаты, да.
Кстати, по поводу месторасположения. Школа расположена в центре Москвы. Это ведь такой лакомый кусок недвижимости - у вас его никто не пытался отобрать?
Это столько раз было, столько раз затвором лязгали.. 18 лет дикого капитализма - это большой срок.
Является ли ваша школа стартовой площадкой для успешной карьеры?
Совладельцы «Русского банка развития» - выпускники этой школы, здесь, кстати, и познакомились. Среди приглашенных профессоров западных университетов достаточно много наших выпускников. Кроме того, прийти куда-нибудь на прием со значком «Пятьдесят седьмой» школы - часто очень помогает.
Если существует значок - то значит, Вы целенаправленно работаете над имиджем?
Безусловно. Все, что связано с цифрой «57», у нас очень ценится. В частности, в троллейбусах 57 маршрута номера утаскиваются в среднем раз в неделю. Есть значки, есть масса маек и т.д. Ко дню рождения школы мы хотим сделать 1000 фирменных галстуков, и они разойдутся - уверяю вас - как горячие пирожки. Есть клуб выпускников. Кроме того, давно стало естественным для человека, приходящего на работу, искать не сокурсника, а соучеников. Через них устраиваются на работу. То есть «Пятьдесят седьмая школа» - это своего рода пароль.
Давайте обратимся к содержанию образования. Приходится ли вам перестраивать программу в связи с требованиями сегодняшнего дня или фундаментальное классическое образование по-прежнему востребовано?
С одной стороны, у нас нет необходимости что-нибудь модное объявить, чтобы привлечь людей. С этой точки зрения, классическое образование как было никому не нужно, но востребовано, так и осталось никому не нужным, но востребованным. Потому что практической ценности то, что называют классическим школьным образованием, не имеет никакой. Кроме одной - образование связывает поколения. Если мою мать учили «Зима! Крестьянин, торжествуя…», она не может допустить, чтобы я не знал этих строчек. Если я не выучил это, значит, меня плохо учат. Вот это единое образовательное пространство, русский язык как последнее, что держит наше богоспасаемое отечество, знание квадратного трехчлена как обязательный признак культурного человека - совершенно неизвестно почему, но это реалия и это работает. И именно поэтому все так рвутся к классическому образованию. Это цементирует нацию, это цементирует семью, это позволяет войти в сообщество культурных людей. А всем очень хочется, чтобы их дети были бы членами сообщества культурных людей. А те, кто не хочет, идут в другие сообщества. Теперь сообществ, слава Богу, много.