В чешском журнале Reflex опубликовано большое интервью со стотрехлетней Алисой Герц-Зоммер (или по-чешски, Алицей Херц-Соммеровой), живущей в маленькой социальной квартире на улице Порчестер Гейт в Лондоне. Интервью сопровождают фотографии – цветные, сделанные в доме миссис Герц-Зоммер, и черно-белые, снятые в разные десятилетия минувшего века. На цветных – удивительно красивая, бодрая, очень старая женщина говорит по телефону и играет на пианино. На черно-белых – милая, всегда улыбающаяся девушка, жена, мать. Впрочем, есть еще один старый снимок; молодая Алиса невероятно серьезно и сосредоточенно играет на пианино. Снимки с пианино, несмотря на восьмидесятилетнюю разницу, можно сравнить: серьезность, сосредоточенность, пожалуй, даже одержимость – одна и та же. Алиса начала играть в пять лет и не перестает это делать уже почти век.
Ее мать появилась на свет в Богемии, в Йиглаве, в культурной буржуазной семье, которая дружила с родителями Густава Малера. Миссис Герц-Зоммер вспоминает, что ее мамочка играла в детстве с юным Густавом на пианино. Когда Алиса вспоминает мать, в голове ее всегда играет музыка Малера. Как-то родители взяли девочку на премьеру второй симфонии Малера в Праге. Там – спустя много лет – ее мама опять повстречалась с Густавом.
Ее отец происходил из бедной семьи моравских немцев, в 12 лет был вынужден бросить школу и пойти работать в лавку. Через несколько лет отправился с братом в Прагу, где они практически с нуля основали фабрику по производству весов, ставшую одной из самых известных в мире. Если порыться в лавках пражских старьевщиков, можно найти весы с фабричным клеймом «Братья Герц». Разбогатев, отец купил дом на Штроссмайеровой площади, где Алиса и выросла.
Ее первым языком был немецкий. С пяти лет Алису отдали в чешскую школу, чтобы она выучила язык, которому еще через десять лет будет суждено стать официальным в первой Чехословацкой республике. Этажом выше жила бабушка Алисы, она присматривала за детьми, пекла для них лакомства и учила ивриту. Бабушка была первым и терпеливым слушателем юной пианистки. В семье играли почти все – мать, Алиса, старший брат. Сестра играла на скрипке. Любимым композитором был Шуман.
Ее музыкальная карьера началась сразу после первой мировой и провозглашения независимости Чехословакии. Алиса Герц была довольно известной пианисткой, и молодые композиторы с удовольствием доверяли ей первое исполнение своих опусов. Ее учитель Вацлав Штепан после одного из концертов сказал, что она играет «лучше Илонки» «Илонка» - жена Штепана, знаменитая пианистка, которую ценил Яначек. Потом Алиса вышла замуж за чешского еврея, гамбургского студента. В 1937 году у четы родился сын, его назвали Штепаном, в честь музыкального наставника Алисы. Много позже, уже в Израиле, он сменит имя на «Рафаэль». Перед вторжением немцев обе сестры, активные сионистки, уехали в Палестину. Семья Герц-Зоммеров не поехала – не было денег, да и надо было ухаживать за престарелой мамой.
Ее 72-летнюю мать отправили в Освенцим. Чтобы справиться с мерзостью оккупации и ужасом происходящего, чтобы не думать о маме, она методично разучивала 27 этюдов Шопена. Занималась ежедневно по 20 часов. Этажом выше в доме на Штроссмайеровой площади жил нацист по имени Германн. В тот день, когда ее, мужа и сына увозили в Терезин, этот Германн пришел проводить – в полной эсэсовской форме, с конфетами и восторгами по поводу ее потрясающего пианизма. Она сдержалась и не плюнула в его гнусную харю.
Ее мужа отправили в Дахау через год, после того, как семья Герц-Зоммеров попала в Терезин. Накануне он сказал Алисе: «Делай, что заставляют, но не вызывайся сама». Через несколько дней, женам предложили отправиться вслед за мужьями. Многие согласились: никто в Терезине не знал о лагерях смерти. Алиса осталась. После войны ее разыскал солагерник мужа и передал посмертную весточку – чайную ложку. Сама Алиса спасалась музыкой. В маленьком зале местного Народного дома давала – вместе с другими терезинскими музыкантами – концерты голодным, несчастным, обреченным людям. Играли Шопена, Бетоховена. Алиса утверждает, что Терезин стал пиком ее музыкальной карьеры; никогда она не играла с такими музыкантами, как Гидеон Клайн. Пианино было одно; терезинские музыканты занимались, согласно расписанию, по полчаса каждый. Выжили певец Карел Берман, дирижер Карел Анчерль, пианистка Эдита Краус. И Алиса Герц-Зоммер.
Ее сын обладал абсолютным слухом и с детства играл на скрипке. В Терезине силами юных музыкантов ставили оперу «Брундибар» Ганса Красы. Штепан Герц-Зоммер пел Врабчака. Оперу, которую автор восстановил в гетто по памяти, как известно, сыграли почти пятьдесят раз. Потом почти всех актеров отправили в Освенцим, но сын Алисы был среди горстки оставленных в Терезине. Когда после войны к власти пришли коммунисты, стало ясно: кошмар на континенте не кончился. Алиса и Штепан переехали к родным в Израиль. Здесь она встретила многих своих довоенных пражских знакомых – например, Макса Брода, который раз в неделю ездил из Тель-Авива в Иерусалим слушать ее игру. Многие годы спустя, сын получил хороший ангажемент в Британии и привез туда пожилую маму. Алиса выучила еще один язык – английский. В 2001 году Рафаэль умер. Она осталась одна. До недавнего времени давала уроки, играет на пианино по три часа в день, занимается физкультурой, играет в скраббл, питается «еврейским пенициллином» и пьет только кипяток с лимоном. В августе этого года в лондонском издательстве «Макмиллан» вышла книга воспоминаний Алисы «Райский сад». Другая мемуарная книга, написанная ее сыном, заканчивается рассуждением о том, что музыка являет собой волшебство, которое уводит человека на остров, где есть только покой, природа и любовь. Книга Алисы Герц-Зоммер и ее жизнь служат тому полным подтверждением.
Немногим выпало пережить то, что пришлось на долю этой святой женщины. Она победила всю эту свору гитлеров и сталиных, осталась в живых и вырастила сына. Как и сто кровавых лет назад, она ежедневно переносится на волшебный остров. В дом на Порчестер Гейт приезжают люди из разных стран и расспрашивают о ее жизни. Многие спрашивают о Кафке. Алиса рассказывает им историю о том, как она с Францем, который был старше ее всего на двадцать лет, гуляли в пражском парке Стромовка. Франц рассказывал девушке сказки. Миссис Герц-Зоммер забыла сюжеты, но помнит, что все они имели счастливый конец. Кафка в то время уже умирал от чахотки, и с ним рядом была последняя его любовь и единственная жена Дора Диамант. Их сказка не имела счастливого конца – Франц умер в 1924 году, Дора вышла замуж за немецкого коммуниста, в начале тридцатых бежала с ним из Германии в СССР, из которого потом, после ареста мужа, смогла уехать с маленькой дочерью в Западную Европу, где чудом успела ускользнуть из лап гестапо и оказаться в Великобритании. После войны Дора поехала строить новый Израиль, но вскоре вернулась в Англию, где и умерла пятидесяти четырех лет отроду. Ее муж, троцкист, почитатель Гегеля Лутц Ласк, почти ослепший на восьмилетней сталинской каторге, после 1953 года вернулся в ГДР. Он смог повидать свою дочь, но уже никогда не видел Доры.
Остается один вопрос: встречались ли в конце сороковых годов в Израиле Алиса Герц-Зоммер и Дора Диамант? Ведь им было о чем поговорить.
