Это уже моя вторая колонка за неделю, но произошла такая любопытная игра природы, что ее нельзя не описать немедленно. Это история про СПбГУ (филологический факультет), издательство «Лимбус-пресс» и двухтомник «Литературная матрица».
Двухтомник вышел в «Лимбусе» и, как сказано в аннотации: «Современные писатели и поэты размышляют о русских классиках, чьи произведения входят в школьную программу по литературе (10 -11 классы). Издание предназначено для старшеклассников, студентов вузов, а также для всех, кто интересуется классической и современной русской литературой».
Идея правильная, да. За годы преподавания от классиков осталось мало чего, зато есть много штампов под их именами. Вполне логично попробовать штампы снять и столь же логично, что это попробуют сделать нынешние литераторы. Есть же и профессиональное прочтение, которое может восстановить какие-то реальные основания классических текстов. Да и личное отношение к к предмету - оно там неизбежно — тоже добавит жизни.
Проект был любопытен и иначе: там же никто не знал, что и как напишет другой: в каком тоне, интонации автор представит своего классика. Вполне, вроде бы, непредсказуемый проект, интересный еще и поэтому. Все, короче, кул. Название тоже приличное, большинство авторов вменяемые. Это такая теория.
Теперь практика. Согласно В.Топорову, «Двухтомник «Литературная матрица» («Учебник, написанный писателями», гласит подзаголовок) придуман редактором «Лимбус-пресса» Вадимом Левенталем и составлен им же совместно с главным редактором «Лимбуса» Павлом Крусановым и преподавательницей филфака СПбГУ Светланой Друговейко-Должанской».
С «Лимбусом» я отношений не имею, но у меня их полно с Павлом Васильевичем Крусановым. Обычно я участвую во всем, что он придумал: я ж даже был однажды на собрании СПб-фундаменталистов, когда они собирались в Проекте ОГИ. Ну, эта общественная активность у меня не сложилась. Они, в конце концов там, а я тут. Но в крусановских проектах я участвую не оттого, что у нас изрядное историческое прошлое, а потому что Крусанов — если по футбольному — игрочина.
Итак, он мне предлагает участвовать в проекте. Я соглашаюсь. Выбираем из списка классиков (оставшихся без описателей) Фета. Он мне в самом деле был любопытен и, как оказалось, не зря.
Потом началась какая-то ерунда. Вообще, определенная проблема в проект была заложена сразу. Что-то я не уверен, что авторы сильно ориентировались на гипотетических старшеклассников. Я, скажем, ориентировался, но - слабо: потому что не вспомнить же, как мне эту классику преподавали. Кроме того, дело серьезное и думать надо о Фете, а не о школьниках. Но я вел себя скромно: делал предложения покороче, умственных запилов избегал. Соотносился с тем, что у текста есть прагматическое назначение.
Ерунда же возникла от того, что преподавательница филфака СПбГУ С.Друговейко-Должанская уже имела свою точку зрения на то, что и как должно быть в тексте. Это не о редакторской работе. Я пишу одно, от меня хотят чего-то другого. Речь не о доходчивости выражений, но имея в виду концепцию: у меня о том, что Фет-то был вполне цельный человек, а от меня хотят примерно так, что Фет по жизни такой-сякой, а вот как стихи, так — Фе-е-ет. Наконец, не вижу смысла согласовывать дальше, отказываюсь.
Через некоторое время ситуация озаботила Крусанова, который выяснил у меня суть проблемы и разрулил дело так: «Делай, как считаешь нужным. Ее дело редакторское — высказать пожелание, а твое дело авторское - представить дело в согласии с гармонией и истиной в том виде, какими они тебе явились». Ему был отправлен окончательный вариант, ну и все. Никакой верстки.
А теперь была среда 1 декабря, и вот - презентация в книжном «Билингвы». Перед ее началом получаю авторский экземпляр. Проглядываю. Упс, заголовок не тот, а хвост отрублен. За что? Там разбиралось одно из стихотворений Фета, имея в виду, что Фета напрасно связывают с музыкой в варианте сладкая дама у рояля — его тексты годятся даже для реперской начитки. Отрубили. Листаю в середке: повсюду рассыпаны восклицательные знаки (я ими не пользуюсь), добавлены эпитеты типа муси-пуси. Но тут уже презентация, на которой я о своем удивлении и сообщил (в мягкой форме).
В мягкой - потому, что это я узнал еще не все. Посмотрел дальше, а там - еще интересней, очень много нового. Самое прекрасное: в середину вставили неизвестные мне четыре страницы о том, как Фета пародировали. Реально, четыре страницы от неизвестного сочинителя под моим именем. Причем, я чёта сомневаюсь, что эти четыре страницы написаны редактором: явно откуда-то скопипащены. Но — под моим именем., зато — ничтоже сумняшеся, употребляя даже такие слова как «квинтэссенция» или «лавина пародий». А потом вообще так: «Вас наверняка повеселит такой, например, текст, написанный, судя по всему, преподавателем и обнаруженный мною в Интернете» (далее текст). Кем, блин, мною, а?!
Я не ощущаю себя как-то лично обиженным С.Друговейко-Должанской. Мало того, я был готов к такому кушнтюку, поскольку знал о схожей историей с текстом Аркадия Драгомощенко (с ним поступили еще брутальней). Но до московской презентации книгу не видел, а как увидел — так сразу же и восхитился. Прикладной смысл этой заметки в том, что читателям двухтомника надо учитывать, что тексты имеют несколько специфическое отношение к людям, которые выставлены их авторами. И обязательно следует делать поправку на добавленную задушевность в варианте «а теперь, дружок, я расскажу тебе…»
Это же такая тупая история, что даже смешная. Зато я получил новые ощущения — не только от того, что узнал какие бывают редакторы. Еще интересней: можно было ощутить себя литератором XIX века, который получил возможность увидеть, что с его словами делают Учительницы Литературы. Конечно, эти организмы никуда не исчезают, мало того — их поголовье репродуцируется и на филфаке СпбГУ. А это хорошая новость. Потому что есть на свете не совсем простые вещи. Их все время пытаются упростить, упростить... Уж, вроде бы, упрощено все. Нет, этой работой надо заниматься снова. Потому что оно, это сложное (у меня, Аркадия, многих других — неважно) и происходит, и производится.
Вот тут текст в нормальном виде. Это не затем, чтобы дать возможность сравнить с опубликованным и отбиться от упреков в халтуре. Просто, раз уж написан, то должен же он где-то быть. Еще — реальный текст АТД про Чехова. Очень хороший.
