1. СТАРЫЕ ПЕСНИ
Ничего не поделаешь, ярмарка «Книги России» - много заунывней Международной московской ярмарки, что проходит осенью, тем более очаровательной «Non-fiction».
Сквозь отсутствие на весеннем «смотре» (как выразился о «Книгах России» Михаил Сеславинский) изрядного числа таких ярких игроков большой книжной игры, как «Амфора», «НЛО», «Симпозиум», «Время», «ОГИ», «Запасный выход», «Ультра Культура», сквозь бросающуюся в глаза скромность стенда издательского гиганта «ЭКСМО», которого невозможно заподозрить в экономии средств, а можно лишь в том, что на этот раз средства решили не тратить из-за бесполезности затеи, сквозь крайне ограниченное число новинок издательств, которые в ярмарке все же решили поучаствовать, веет одно. Ощущение бессмысленности происходящего. Многие вообще предпочли лишь экспонировать свои издания, а не продавать. Платить за стенд и перевоз книг только ради того, чтобы провести денек-другой-третий-четвертый в духоте 57-го павильона, многие просто не захотели. Транзакционные издержки слишком велики.
В случае с осенней ярмаркой и «Non-fiction» игра стоит свеч по нескольким причинам. Во-первых, сообщать свету о том, что «жив курилка», что издательство существует и развивается, хотя бы раз в год стоит. Во-вторых, осенняя ярмарка по-прежнему популярна у читателей, и уровень продаж там заметно выше, чем на весенней; в-третьих, репутация «Non-fiction» остается столь доброй и милой, что помелькать в ЦДХ и пообщаться с посетителями - просто приятно. На это не жалко и денег.
В итоге открыток, наклеек, аудиопродукции, деревянных игрушек, журналов «Ералаш» на «Книгах России» много, но вот книг, в смысле новых… После трехчасового похода по стендам, удалось обнаружить буквально считанные единицы новинок.
Конечно, повидаться с авторами мемуарной и художественной прозы – Василием Аксеновым, Александром Кабаковым, Сергеем Лукьяненко, Михаилом Ульяновым, Артуром Гиваргизовым, Валерием Золотухиным, Денисом Гуцко, Александрой Марининой, Ольгой Седаковой, - куда как приятно и назидательно. Равно как и поговорить о нынешних литературных премиях -- круглый стол про них организовывает журнал «Знамя». Узнать о новой премии, которую учреждют журнал «Иностранная литература» и газета «Книжное обозрение», премии для переводчиков британской литературы «Единорог и лев» (победителя отправят в Эдинбург!). Услышать имена лауреатов-«плохишей» премии «Абзац». Послушать в рамках презентации роскошного фолианта, выпущенного к 130-летнему юбилею знаменитого оперного антрепренера «История оперы Зимина» (М.: Фонд «Поколение»), солистов Большого театра… Но в качестве приложения, десерта. К обыкновенным, не подарочным книгам. К рождению новых смыслов. Надежды на последнее мало. По крайней мере на нынешней ярмарке. Может быть, потом, через полгода, в Пекине, в сентябре, куда российские книгоиздатели приглашены в качестве «Почетного гостя»...
И потому – напоследок о новинках, которые, впрочем, что уж там, можно приобрести и гораздо ближе к дому, по ценам не намного превосходящим ярмарочные.
2. НОВЫЕ КНИГИ
Наташа Маркович. Anti/Casual. Уволена, блин. Трогательная история начинающего ресторатора. М.: Рипол-Классик. 2006.
Продажи книг авторов, обвиняющих Дэн Брауна в плагиате, за время суда выросли в семь раз. Неплохо сложилась и рыночная судьба книг о младшей сестричке Поттера, Тани Гроттер. Погреться в лучах чужой славы, посветить отраженным светом – глубоко верный маркетиноговый ход. И потому «Антикэжуалу» Наташи Маркович, передавшей привет Оксане Робски, конечно, обеспечен кассовый успех. Но когда открываешь книгу Маркович, с радостью понимаешь, что успех настигнет ее не только благодаря энергетике чужого бренда. Сбивчивая, нервная вроде бы история открытия ресторана, на самом деле история поиска любви захватывает и настырно тащит за собой – искренностью интонации, сознательным довлатовтвом (о любви к прозе Довлатова здесь говорится в открытую), запрограммированным одиночеством героини, а еще странно грустным взглядом, которым смотрит на нас автор всего этого и вправду трогательного повествования Наташа Маркович. Кстати, на вопрос, кто это, на стенде издательства мне ответили просто: «Да в общем никто». Хороший ответ.
Экстренные действия православных при внезапных опасностях. М.: Покровский дар, 2005.
Эта книжка приобретена была просто за название. Пробирает. К тому же на обложке не только икона Божьей Матери, задумчивый странник, солдат в каске, но и эпиграф: «Пока гром не грянул…». Страшно, конечно. «Если вы убедились, что пострадавший без сознания и не дышит, приступайте к непрямому массажу сердца и искусственному дыханию». Явная редакторская недоработка. Надо было: «Если вы убедились, что пострадавший без сознания, не дышит и что он православный, приступайте…» Есть в книге, однако, и молитвы. На случай пожара, землетрясения, наводнения, а также встречи с НЛО. Под конец же дается совет, как испечь хлеб из «дикорастущих растений». В общем «Молитву на исход души и тела» надо было, конечно, помещать в конце. Для самых терпеливых читателей - точнее, их близких.
Стюарт Арчер Коэн. Семнадцать каменных ангелов. М.: Азбука, 2006.
Усталый, «все видавший» комиссар Мигель Фортунато, полжизни проработавший в полиции Буэноса-Айреса, вместе со своей молодой коллегой из Америки Афиной Фаулер раскрывает запутанное преступление - убийство американского писателя, застреленного на окраине города. Все аргентинские государственные службы коррумпированы, все полицейские куплены, борьба между враждующими корпорациями идет не на жизнь, а на смерть, государство распродается по кускам - что-то слишком знакомое видится в картинах, набросанных Коэном... А еще есть здесь матэ с лимоном и сахаром, будоражащая нервы музыка, бары, француженка, танцующая танго, множащиеся ребусы, горка трупов в конце – в результате добротный детектив перерастает рамки жанра, превращаясь в яркий, великолепно выстроенный социальный роман.
Евгений Попов. Опера нищих. М.: Вагриус, 2006.
Опера известного писателя трехчастная. Первую часть составили «рассказы о непонятном» со сквозным героем, писателем Гдовым, вторую – диалоги Попова с Аксеновым-Ахмадулиной-Войновичем-Фрэнсисом Грином-Струве-Владимиром Хомяковым-Шнуровым и Петером Эстерхази. Третью – реальные несправедливые случаи из жизни, вопиющие об отмщении. Плотное письмо, пересыпанное едкими шутками-прибаутками, выросшими из великой русской литературы, а также советской юности и диссидентской молодости автора, который еще со времен «Метрополя» говорит в общем все о том же – современной русской жизни, местами глупой и гадкой, но еще чаще звучащей загадочной и пронзительной музыкой.
Алексей Слаповский. Оно. М.: Эксмо, 2006.
Еще одно местоимение, серия третья – после предыдущих романов плодовитого автора «Мы» и «Они». В центре новой как всегда складно, ладно и увлекательно написанной книги – «оно», оживший герой желтой прессы – гермафродит. Некто Валько, который выдает себя за мальчика, но вечерами тайно и с удовольствием переодевается в девочку. Однако это не более, чем игра, голос пола так и не пробуждается в герое - ни при каких, в том числе и весьма пикантных обстоятельствах. Самого Валько все это не слишком волнует, он вполне согласен сосуществовать с собой таким, каким родился - учиться, увлекаться идеей общественной пользы, писать стихи, жить с таким же как оно гермарфрадитом… Однако миру снести эту неясность не под силу, как впрочем, и автору. В конце романа Слаповский предлагает несколько вариантов финала. Один безотрадней другого. Кажется, впрочем, в результате Валько превращается в нормального человека, только вот цена нормальности - утрата себя. Он начинает жить обыкновенно, серо, уныло, расплывчато. Жернова общественного мнения и условностей стирают живую личность в порошок. Так что после «Мы» и «Они» это следующая часть приговора Слаповского городу и миру.
Фредерик Бегбедер. Романтический эгоист. М.: Иностранка, 2006.
Новый роман автора бестселлеров «99 франков» и «Windows on the World» написан в форме дневника стареющего плейбоя, кажется, вообразившего себя Дон Жуаном. Некоторые основания на то у героя, разумеется, есть – когда он пишет не о женщинах, получается остро, наблюдательно, едко, временами действительно поэтично, здесь немало плохо запоминающихся, но в общем ярких mot. «За неимением революций мы бунтуем против всяких пустяков». «Дед Мороз – отморозок», «Ломка – всего лишь передозировка пустоты», «Писатель словно киноактер между двумя эпизодами, частенько просто сидит на стуле и ждет своего выхода».
Пестрые лоскутки жизни знаменитости страшно похожи друг на друга – недаром одна дневниковая запись отличается от другой лишь наименованием дня недели и временами года – понедельник, вторник, зима, весна. В итоге количества любовных свиданий, поездок по всему свету – от Берлина до Стамбула, от Монреаля до Кракова, как и количества выпитого, вынюханного, съеденного не счесть. В этом всем и проходит два года. Поэма неисцелимого цинизма и одиночества. Оттого и «клубничка», которой здесь как будто в избытке, не сладка. «Если мы все ничьи, тогда никто ни о ком не заботится и каждый будет сам за себя, во веки веков. Вот и я снова один; я поднимаю черное стекло и закрываю лицо руками, сидя на заднем сиденье безмолвного лимузина, который катит вперед, к моей кончине». Вот последние слова этого печального романа.
Варгас Льоса М. Письма молодому романисту. М.: КоЛибри, 2006.
Первая книга блестящего перуанского писателя, бунтарский роман «Город и псы», был публично сожжен. С тех пор прошло сорок с лишним лет, и вот Варгас Льоса, давно уже составивший славу латиноамериканской литературы, многолетний номинант Нобелевской премии, с дружелюбием и демократизмом ветерана, прошедшего огонь и медные трубы, дает мастер-класс молодым коллегам по цеху.
«Письма молодому романисту» - сборник эссе, написанных в форме писем, в которых Льоса непринужденно и без лишнего педантизма дает рекомендации начинающим литераторам. Он искренне советует им не путать литературу с «мишурным блеском славы» и материальными благами, которые иногда оказываются прямым следствием успеха. Он рассказывает о том, как сделать так, чтобы «бумажные» литературные герои ожили и заговорили, а цветы заблагоухали, словом - как заставить читателя влюбиться в самый немыслимый художественный обман. Шутливый тон, богатство литературных ассоциаций, и вполне логичный совет в финале - поскорее забыть обо всем прочитанном и садиться писать романы – делает книгу приятным чтением не для одних литераторов, но и для любого.
Русская готика. Белое приведение. СПб.: Азбука, 2006.
Питерская «Азбука» совершила нетривиальный и оттого особенно привлекательный ход – собрала под одну обложку русские романтические повести ХIХ века о таинственном. В книгу вошли классические «Лафертовская маковница» Антоний Погорельского, «Страшное гаданье» Бестужева-Марлинского, «Перстень» Баратынского, «страшные» рассказы Одоевского, Сомова, Загоскина. Конечно, все их кикиморы, упыри и ведьмы – совершеннейшие октябрята по сравнению с персонажами сегодняшних киношных и литературных «ужастиков».
Искусство слишком далеко ушло в изображении страшного, научившись живописать его с особой изощренностью и техническим мастерством. Тем милей читать про все эти уединенные домики и белые привидения, про завороженных тенями иного мира героев, напряженно вглядывающихся в потусторонний мир не ради дозы адреналина, но в надежде разгадать тайны земного бытия.
См. также:
Майя Кучерская. Встретимся на нон-фикшн!
http://www.polit.ru/culture/2005/11/30/nonfiction.html
Галина Юзефович. Развлечение для профессионалов
http://www.polit.ru/culture/2005/09/12/yarmarka.html
Майя Кучерская. Книговый листочек
