"Мюнхен" в зеркале критики
Подобно акробату на канате Стивен Спилберг балансирует между искусством и политикой, рискуя свалиться в бездну морализаторства или попасть под поезд американской индустрии развлечений. Его новая лента "Мюнхен", выходящая на российский экран, уже стала событием на Западе.
Фильм, несомненно, имеет политическую составляющую: режиссер замыслил его как дань мирному процессу на Ближнем Востоке, как призыв к миру, как молитву. Но как всегда у Спилберга это, прежде всего, зрелище, в котором совмещено несовместимое – в триллере явлена трагедия индивидуальной судьбы и слышен гул машины Истории. Исторические события – массовое торжество и массовое убийство уходят на задний план, оставаясь в тени личной мести во имя безопасности государства. Потрясение от трагедии 1972 года, когда в олимпийской деревне Мюнхена израильские спортсмены были захвачены палестинскими террористами, оставило неизгладимый след, и спустя 30 лет Спилберг возвращается к этим событиям, но меняет ракурс – в фокусе находятся агенты израильской разведки «Моссад», которые призваны уничтожить организаторов этого зловещего преступления. Протагонист – Авнер (Эрик Бана) - после каждого нового убийства-возмездия все больше теряет убежденность в своей правоте, все больше колеблется, подчиняясь и выполняя приказ.
Во Франции фильм вышел на экраны 25 января (посещаемость - 253 207 зрителей за три недели проката, 4-е место среди фильмов последнего месяца) и сразу же оказался в поле широкого обсуждения.
В сфере внимания ведущих французских изданий оказалась не только политическая подоплека фильма, но и феномен восприятия картины массовым зрителем, причем критерии оценки варьировались от этических до эстетических и социокультурных. Были распахнуты двери и на «режиссерскую кухню» Спилберга – в фильме задействован целый ряд французских актеров – Матье Кассовиц, Матье Амальрик и др. – и они поведали о взаимоотношениях на съемочной площадке. Особый интерес вызвали интервью продюсеров фильма. Кинокритики, культурологи, представители масс-медиа – все наперебой высказывали свое мнение. Прислушаемся к этой разноголосице.
Еженедельник «Le Nouvel Observateur» отводит картине первую полосу. Старейшина журналистского цеха Франции, Жан Даниэль целиком посвящает фильму свою редакционную статью. Отметим, что лишь политические события первостепенной важности становятся объектом этой пятничной хроники – так было после 11 сентября, после смерти Ясира Арафата, в первые дни болезни Ариэля Шарона. Коснувшись вскользь эстетики ленты, отметив эффекты саспенса и прекрасную игру актеров, Даниэль переходит к сюжетам, которые волнуют его куда больше: истории, морали, смелости замысла художника. Автор акцентирует внимание на теме искупления, отталкиваясь от давно лелеемой им мысли о том, что и израильтяне и палестинцы равно виновны в кровопролитии, в порочном круге насилия. Жан Даниэль видит в вопросах, поставленных Спилбергом, развитие темы, заданной еще Достоевским, и называет героев ленты новыми братьями Карамазовыми. Говоря об исторических персонажах, выведенных в этом фикшне, в частности, о премьер-министре Израиля Голде Меир, этой новой амазонке, колумнист соотносит реальность исторической фигуры и достоверность повествования. «Голда Меир говорит в фильме то, что она говорила в реальности, - отмечает автор, - всем на свете нужно пожертвовать ради того, чтобы существовало государство, где евреи были бы в безопасности <…>. Но известно, что она произнесла некогда и следующую ужасную фразу: "Я не могу простить палестинцам то, что они убивают наших детей, но еще меньше могу простить то, что они вынуждают нас убивать их детей"». Жертва обращается в палача, герои фильма, прибегая к варварским методам, теряют свою душу, - пишет Жан Даниэль.
Реакция на фильм была неоднозначной - и в Израиле, и в Палестине. "Мюнхен" вызвал волну возмущения среди израильтян. Франсуа Гийом-Лоррен, например, из еженедельника «Le Point» ссылается на журналиста «Jerusalem Post» Джонатана Тобина, который говорит, что Спилберг пытается придать террористам человеческое лицо, а в одном эпизоде даже дает им слово: «У нас нет земли. Поэтому мы действуем». В статье «Взрывоопасный сюжет» французский журналист говорит о сомнительности источников, на котором основан фильм. В книге Джорджа Джонаса «Возмездие» есть масса искажений, а прототип Авнера – главного героя – известный под именем Юваль Авив, никогда не был связан с «Моссад». Наконец, в Израиле появилась книга журналиста Ури Дана «Операция «Возмездие»», которая рассказывает об охоте на террористов. Дан заявляет, что почти все в его книге – правда. Израильский журналист сообщает, что все приказы Голды Меир выполнялись точно, никто не испытывал колебаний, уничтожая террористов. В книгу вводится политический контекст, который отсутствует в фильме.
Но, возникает вопрос, если фильм Спилберга так грешит против достоверности, высока ли его художественная ценность? Каковы тогда причины его появления?
Журналист «Liberation» Дидье Перрон отмечает, что лента Спилберга – своего рода ответ на события 11 сентября. Мир в представлении режиссера – безумен, ходит ходуном на собственной оси (вспомним «ось зла» Джорджа Буша). Для тех, кто не понимает, куда клонит самый знаменитый и состоятельный режиссер Голливуда, следует посмотреть последние кадры – там запечатлены Башни-Близнецы, все еще неподвижные. Журналист едко замечает: «Проблема «Мюнхена», где Спилберг пробует себя в жанре политического триллера в духе Коста-Гавраса, состоит в желании кинорежиссера доказать что «большое» американское кино – есть не что иное как манихейское масс-медиа. Говорить о полемике в связи с фильмом, который вызвал гнев множества людей с противоположными идеологическими установками – занятие пустое, раз уж они не видят, насколько слаба эта свободная адаптация весьма сомнительной книги Джонаса». Дидье Перрон говорит также и о демонизации образа европейца в фильме – в ленте показан французский информатор, работающий на «Моссад» - циничный герой, дергающий за ниточки, и пожирающий при этом дорогие сыры. Финал фильма, в котором главный герой на бегу целует свою жену, на фоне (параллельный монтаж) взрывов в аэропорту, показывает всю невольную комичность этого нудного труда, вызванного совершенно анахроничными угрызениями совести пацифиста, считает Перрон.
Другие критики были значительно мягче в своих оценках. Так, Эрик Либио из еженедельника «L`Express», хотя и отмечает, что Спилберг предпочел выдержать нерв фильма в стиле классического экшна, разбавляя эпизодами погони две его центральные линии– линию французских информаторов и линию главы израильской разведгруппы, который понимает, что правительство манипулирует им. Но эта черта «большого» стиля лишь подтверждает, что Спилберг остается «большим ребенком» в кино, и он пока еще не вошел в пору зрелости.
"Мюнхен": на съемочной площадке
Поддержали режиссера и его коллеги – продюсеры и актеры. В том же «L`Express» помещено интервью продюсера Спилберга, Кэтлин Кеннеди, сотрудничающей с ним вот уже двадцать семь лет. Вместе они повидали все: и провалы («1941») и подлинные удачи («Список Шиндлера», Оскар за лучшую режиссуру), и успехи промежуточные («Цвет пурпура»). На вопрос, трудно ли было снимать «Мюнхен» после «Списка Шиндлера», Кэтлин Кеннеди ответила, что в обоих случаях возникла одна и та же проблема: как возместить расходы солидного бюджета при средних кассовых сборах. Но, отметила она, после успеха «Списка», Спилберг может делать что хочет, и как угодно распоряжаться деньгами.
И тогда именно Кэтлин вступает в свои права, ее роль – задать ограничение: бюджет должен быть адекватен предполагаемой прибыли. Продюсер признается: «Стивен хотел получить максимум информации и свидетельств. Не было и речи о вымысле. Нужно было выпустить «Мюнхен» как можно скорее, чтобы стихли слухи вокруг сценария, как с израильской, так и с палестинской стороны. К тому же, Стивен почти не давал интервью. Он хотел, чтобы фильм говорил за него. В маркетинговом плане, мы также ограничили расходы: умеренная рекламная кампания, скромные афиши. Мы хотели, чтобы люди сами пришли к определенному мнению. Речь идет не о бизнесе, а о политике».
Матье Амальрик, недавно получивший премию «Сезар», снялся в «Мюнхене» в роли Луи, французского информатора. Характеризуя свой персонаж, Матье говорит о том, что он играет человека желчного, который забавляется игрой в кошки-мышки, ставя на карту жизни людей. Таково, по мнению актера, представление о французах в Америке. Говоря о работе Спилберга-режиссера, актер отмечает, что тот мгновенно реагировал на происходящее перед объективом. Он пребывал в постоянном поиске вместе с актерами. На просьбу охарактеризовать «машину Спилберга», Матье Амальрик ответил: «Никакой машины не существует. Или скорее есть несоответствие между представлением о «сильных мира кино», и тем как это выглядит на подмостках. Спилберг прост и располагает к себе. В нем нет ничего косного, он живой, очень свободный».
Политологи о фильме
Среди аналитческих материалов о картине особенно выделяется статья политолога Ариэля Колономоса, «Рассказывать, значит судить», появившуюся на страницах «Le Monde». Исследователь отмечает, что Спилберг рассказывает свою историю, чтобы судить о настоящем. Он интерпретирует прошлое сквозь на фоне современных событий, в частности высказываясь о палестино-израильском конфликте, и в целом о «войне против терроризма». Фильм вписывается в современную дискуссию об этике использования силы для защиты демократии. По мнению аналитика, Спилберг достигает своей цели, о чем свидетельствуют реакция в Израиле, в США и во Франции. Фильм полон недосказанности, как если бы Спилберг пытался показать саму непроницаемость власти.
Колономос опровергает самое тяжкое обвинение в адрес режиссера: в том, что он ставит на одну доску террористов и агентов израильских спецслужб. Спилберг показывает всю двусмысленность дискурса силы: предвидеть, предотвращать, ослаблять противника, наказывать. Исследователь говорит о том, что в фильме четко показано: неясность политических намерений порождает смятение человеческих чувств. Касаясь антропологического аспекта представленного в ленте Спилберга, Ариэль Колономос подчеркивает символическую значимость сцены трапезы в ленте. Он пишет: «Матье Амальрик выбирает салаты на рынке, <…> Голда Меир подает кофе, глава израильской разведки предлагает своему собеседнику баклаву <…> Пожирать другого – значит убивать ради того, чтобы выжить. Фильм показывает аппетиты власти <…>. Именно эта фрейдистская и постмодернистская нота звучит в ленте, как если бы у конфликта было три пути развития: принять за общей трапезой решение об убийстве, отведать добычу, преломить хлеб. Зловещее предзнаменование или простой реализм? Фильм завершается отказом от этой первичной сцены иудео-христианской тайной вечери».
Но каковы внутренние предпосылки появления этого фильма? Какие тенденции он подчеркивает? Критик, автор многих книг об американском кино Питер Бискинд на страницах «Liberation» объясняет, почему раньше всех в Америке «пробуждается» Голливуд, где звезды кино играют ту роль, что в Европе отводится интеллектуалам. Питер Бискинд говорит о том, что фильм Спилберга – еще одно подтверждение господствующей сегодня тенденции. В этом году на Оскар выдвинут целый ряд политических картин: «Горбатая гора» Энга Ли; «Доброй ночи и удачи» Джорджа Клуни – лента о маккартизме; «Столкновение» Пола Хэггиса - о расизме в Лос-Анджелесе. Отвечая на вопрос, что пробудило Голливуд от сна? - Бискинд отвечает: «Причина – в утрате иллюзий. В Америке - гнетущая ситуация, каждый день мы слышим новые откровения: обнаруживаются факты незаконных прослушиваний, делаются попытки взять под контроль «Google», Верховный суд все более откланяется вправо. <…> И, в гневе на Буша, Голливуд ставит политические фильмы. Люди (актеры, продюсеры, сценаристы, и др.) пребывают в ужасе и отчаянии». Таков американский взгляд на вещи.
Мы рассказали о том, как картина воспринимается во Франции, взглянули на процесс изнутри. Уже сегодня и российский зритель сможет почувствовать точность этих оценок. Реакции российской критики тоже остается ждать недолго.
Кадр из фильма "Мюнхен" с сайта Digg
См. также
Леонид Клейн. Список Авнера (рецензия на фильм "Мюнхен")