Международная конференция памяти о. Александра Меня, протоиерея, священника, богослова, историка проводится ежегодно, в день его рождения 22 января. В 2008 году А. Меню исполнилось бы 73 года, но дожить до этого времени ему было не суждено – он был убит утром 9 сентября 1990 г. по дороге в храм.
23 января 2008 года в Библиотеке иностранной литературы проходит XVII Международная конференция памяти протоиерея Александра Меня, приуроченная к 73 годовщине со дня его рождения (22 января 1935 г.). Проблема, положенная в основу конференции — наследие отца Александра Меня и семейные ценности. В конференции принимают участие представители духовенства, известные писатели, ученые и педагоги.
Ректор МВШСЭН Теодор Шанин не знал о. Александра Меня лично и очень об этом жалеет: «Я бы мог с ним познакомиться, в то время я уже начал свою работу в Москве». Представляем вашему вниманию отредактированные тезисы выступления Т. Шанина на XVI международной конференции памяти о. Александра Меня «Религия и культура», состоявшейся 22-23 января 2007 г.
«Большое видится на расстоянии» – с годами, которые проходят со дня смерти Александра Меня, некоторые свойства его мышления, проявляются ярче, а другие, пожалуй, только сейчас становятся видимыми и понятными. Говоря о человеке такого склада, такой интеллектуальной и этической мощи, можно сказать, что конец его жизни – это, и впрямь, только начало. Это тем более очевидно, если посмотреть на него взглядом со стороны, вне перспективы видения его учеников, последователей и единоверцев.
Большое видится в еще более ярком свете, если смотреть на него не только с высоты прошедших лет, но и исходя из понимания разнообразия жизненных миров – людей и культур. Даже в первом приближении труды Александра Меня поражают заложенной в них широтой и динамическим потенциалом. В них отражаются интеллектуальная мощь и громадный труд их создателя. Его мировоззрение далеко выходит за пределы узких определений тем и проблем. Говоря метафорически, его книги, его взгляды, предстают не как глыба, но как течение мощной реки. При более тесном знакомстве с ними раскрывается не только суть настоящего, но также векторы будущего, не только чистая логика философской дедукции, но и реакция на современные ему напряжения и конфликты.
Александр Мень был одним из ярких выразителей и защитников права православных христиан на их веру. В условиях атеистического, антирелигиозного режима (а точнее, режима, пробующего подменить православие собственной формой религиозности) тема борьбы за свободу мышления, свободу вероисповедания от государственного диктата была центральной для его времени. А. Мень сыграл важную роль как теоретик и практик этой борьбы.
В своих научных трудах он представил мощную критику недостатков узко-чувственного взгляда на познание – советского эквивалента западного позитивизма. То, что он отстаивал важность метафизики в современном пространстве мысли, важно не только для православного мировоззрения, но и для других конфессий, школ и образов мысли. Будучи священником, он дал мощный отпор авторитарной власти, выступив в роли крестителя многочисленной группы людей, в особенности, представителей интеллигенции, став для нее и учителем, и светочем морали.
Однако масштаб мысли и дел Александра Меня был намного шире позиции крестителя, обратившего в православную веру многих людей, борца за право на существование и восстановление православия в России. С особой четкостью это выразилось в его экуменическом видении церкви, её обязанностей, её будущего. Говоря его словами: «Факт разделения церквей есть вопиющий грех христианского мира, противление воле Христа». Сильнее не скажешь! А далее: «Долг всех экуменически мыслящих христиан – молиться и трудиться для наступления такого времени, когда слово «католический» и «православный» станут, как издревле, нераздельными» [1].
Несомненно, что эти же слова могут относиться и к другим разделениям и раздорам в христианстве. События последнего времени проявили радикализм и широту этих взглядов Меня. При оглушительном молчании Православной Церкви власть делит религии и привилегии населения России на «исконно свои» и на «чужие» (включающие большинство традиционных конфессий в христианстве, равно как и новые в нем веяния). В наши дни взгляды Александра Меня несут в себе не только экуменический посыл, но также все усиливающуюся значимость и предвидение опасности такого изоляционистского пути.
Для темы, избранной в моем выступлении, главную роль играет подход Александра Меня к истокам христианства. Его христианство – это результат откровения Христа, но также пик накопления мировоззренческой мысли человечества. Христианство выступает как итог эволюции и революции в мировоззрении. Широта взглядов Александра Меня нашла свое выражение в его историографии основ христианства.
Он полагал, что «слово Христово в первую очередь было обращено к миру, выросшему на идеях великих учителей, идеях, которые в большинстве своем живы и в наши дни. Понятие о Боге, вселенной и человеке, о добре и зле, созданные в Греции и Палестине, Китае и Индии, пронизывают своим влиянием людей XX века. Отрешенная мистика и пантеизм, тоталитарные идеологии и атеизм, социальные идеи и утопии – все эти порождения эры учителей для многих продолжают сохранять свою привлекательность. С другой стороны, духовные поиски нашего времени удивительно перекликаются с теми страстными исканиями высшей правды, которая характеризует период Упанишад, Будды, Конфуция, Сократа и библейских пророков. Поэтому диалог Евангелия и нехристианского мира – не только событие 2000-летней давности, но нечто, продолжающееся и сегодня» [2].
Решающим здесь является его определение «эры учителей» и их состава: Упанишады, Будда, Конфуций, Сократ, пророки Библии. Это взгляд опирается на широко распространившуюся в середине XX века идею осевого перелома, произошедшего примерно 3000 лет тому назад, как точки начала ведущих религий и многих философий современности [3].
Следующим шагом в рассмотрении широты и динамики взглядов Александра Меня является вопрос переклички мнений представителей разных конфессий не только с дохристианскими истоками, но и с теми современниками, кто не исповедовал Христа, и, тем более, с «неверующими»: агностиками и атеистами. Были ли они только сырым материалом для обращения в православие, или же, в определенных случаях, собратьями по мысли и союзниками по борьбе? Эта тема, вытекающая логически из сказанного выше, не нашла развития в работах Александра Меня. Считал ли он это невозможным? Слишком рано погиб и не успел? Были ли другие сдерживающие причины? На мой взгляд, все эти вопросы и дискуссия об этом правомерны.
Александр Мень был священником и преданным сыном своей церкви, вполне принимающим её взгляды и догматы. Однако мне кажется, что было бы обеднением взглядов отца Александра думать, что он поддерживал стремление церкви замкнуться в себе и возвести стену между ней и остальным миром, через которую люди могут переступить, только приняв крещение, а также то, что это и является критерием её успеха. На мой взгляд, для него взаимоотношения и диалог носителей Евангелия с нехристианами, как и с неверующими, не могли ограничиваться ролью миссионера XVIII века, прибывшего с Библией в руках к людоедам.
В чем же может состоять преддверие такого диалога? Думаю, что его начало можно найти в общности этических взглядов и действий. Говоря словами Александра Меня: это сопротивление «фанатизму, нетолерантности, идеологическому диктату, которые вытекали и вытекают не из духа религии, а из самых худших сторон человеческой природы» [4]. Вспоминая его слова, как и его жизнь, к этому списку можно добавить узколобый эгоизм, грубый материализм рынка, конформизм, моральное безразличие. Но под этим всем подписались бы, несомненно, многие атеисты и агностики.
Противников этого перечня грехов можно найти в разных мировоззренческих лагерях людей верующих и людей, которые не принимают религию. Среди возможных делений человечества этический водораздел может оказаться сильнее конфессионального. И это, конечно, не только вопрос отрицания зла, но и позитивного определения «на чем стоим». Единство людей доброй воли может оказаться глубже конфессиональных делений и споров о религии. Признание этики и метафизики в жизни людей важнее и глубиннее разногласий на тему того, какую метафизику следует принять.
В своих тезисах «Эксперимент безрелигиозного общества» А. Мень отмечал, что «едва ли правы те, кто говорит, что христианство уже исчерпало себя в прошлом. Если сопоставить его реализацию с тем, что начертал нам Иисус в своей Благой Вести, то надо признать, подлинная его история сделала всего лишь первые шаги» [5]. Такая историографическая модель несет в себе мощный заряд определенного видения будущего, дальнейшего развития христианства в свете Благой Вести. Именно эта расширенная и расширяющаяся историография превращает христианство из «глыбы» в «поток», в истории которого рано, да и невозможно поставить точку.
Примечания:
1. Мень А. Экклезиологические тезисы (в связи с материалами Второго Ватиканского Собора). Тезисы 1, 6.
2. Мень А. У врат молчания. М., 2002.
3. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Издательство политической литературы, 1991.
4. Мень А. История религии. Т.1. Истоки религии. М., 1991. С. 174.
5. Мень А. Эксперимент безрелигиозного общества // Известия. 1992. - № 71. - 16 апр. Тезис 19.
6. Открывается конференция памяти отца Александра Меня, Полит.ру, 22 января 2007 г.
7. Репортаж Ю. Зайцевой «XVI международная конференция памяти о. Александра Меня «Религия и культура» открылась в Москве», Благовест-Инфо, 23 января 2007 г.
8. 15 лет назад был убит Александр Мень, Полит.ру, 09 сентября 2005 г.
