Среди черт, составляющих, как ни крути, нашу национальную гордость, есть и пьянство. Цитата из "Повести временных лет" про то, что "Руси есть веселие пити", – слова, приписываемые князю Владимиру Крестителю, произнесшему их якобы в момент выбора между исламом и христианством, - повторяется на самых разнообразных страницах и прочих носителях информации с частотой прописной истины. В одних случаях эта сентенция не без плохо скрытой гордости подается как характеристика русского менталитета – дескать мы тут впереди планеты всей, а "что русскому здорово, то немцу смерть". В других – это расценивается негативно (но все равно мы первые). Этот стереотип давно вышел за границы собственно русской и российской жизни и прочно укрепился среди иностранцев. Сербская поговорка, например, гласит: "Пиjан као рус" - пьян как русский (наряду с "пиjан као маjка земља" – пьян как мать земля). Оставим в стороне вырисовывающуюся аналогию 'русский - мать сыра земля', но как показательно: наши же братья-славяне так неуважительно отзываются о единоверцах и покровителях!!! Чего уж тут ждать от остальных басурман. Надо сказать, что автору этих строк приходилось и бывать в Сербии, и пивать с тамошними жителями, и никакого превосходства по этой части он не ощутил: не такие уж они и слабаки. Пьют почище нашего, да и напиваются не меньше. Приходишь куда-нибудь, скажем, к коллегам на работу (про гости умолчим), а они первым делом спрашивают: "Вы за кофе или за что покрепче?" И начинается. А вообще, по традиционному правилу, которое еще не вовсе забыто даже в больших городах, пришедшему в дом сразу, в качестве знака гостеприимства, предлагают стопку ракии (фруктового самогона), кофе и меда. Это так, в качестве приветствия. Единственное различие, пожалуй, в способе пития. Привычную нам манеру заглотать все, что налито ("Пей до дна, не оставляй на меня зла", - по старинке говорится в таких случаях), сербы действительно почитают верхом героизма и самоотверженности и смотрят на тебя, как на фокусника. Зато сами прекрасно умеют прикладываться к стопке непрестанно, отпивая по чуть-чуть. Получается так на так. При этом нередко пьется, скажем, в качестве аперитива коньяк или та же ракия, за обедом – вино или пиво, а потом еще ракия в качестве десерта. Что уж говорить про шотландцев, которые виски пивом запивают. Да и во Франции спокойно спят на улицах клошары в обнимку с очередной бутылкой красного. Только никому не приходит в голову тащить их в вытрезвитель. Так что помолчим насчет того, кто тут самый-самый.
Конечно, пьянство, или, точнее, употребление алкоголя, не было свойственно всем народам мира, зато вот сама идея вызывать состояние опьянения, одурманивания – общечеловеческая. Не спирт, так наркотики, галлюциногены, табак, просто психический транс. Это неотъемлемая часть культуры любого народа. Изначально пьянство и прочие виды введения себя, как говорят психологи, в измененное состояние, естественно, было сильно регламентировано разного рода ограничениями: временными, социальными, ритуальными. Обратим внимание: до сих пор еще наши не окончательно спившиеся сограждане предпочитают пить в компании и приурочивают это мероприятие к каким-либо поводам - праздникам, например. Да и само употребление крайне ритуализовано: нет бы сразу выпить (дернуть, тяпнуть, жахнуть, дерябнуть, дербалызнуть, как еще там…) – нужно сначала сказать что-то, затем чокнуться, пустую бутылку на стол ни-ни, наливать полную, чокнувшись – на стол не ставить и т. д., и т. п. Кстати, о чокнуться: почему-то все иностранцы, с которыми мне приходилось общаться, без исключения, полагают, что русские обязательно, прежде чем выпить, говорят: "На здоровье". Сначала я удивлялся, потом пытался возражать и доказывать обратное, потом махнул рукой и смирился. И лишь совсем недавно осознал: это поляки нам подгадили. Это они говорят "Na zdrowie", а для европейцев что поляки, что русские – одно и то же. Так кто там больше всех пьет?
Питие не только обставлено ритуалами и верованиями, но и само входит в многочисленные обряды. Собственно, изначально пьянство и носило ритуально-магический характер, что легко понять: коль скоро магические действия предполагают проникновение в иной мир и общение с его обитателями, то и вести, и чувствовать себя, и воспринимать окружающее следует по-иному. Славяне и вообще европейцы, похоже, не знали ничего подобного шаманским практикам, однако пьянство до относительно недавнего времени было обязательным элементом разного рода обрядов. Особо необходимым считалось напиться в конце лета - начале осени, когда завершалась уборка урожая и, соответственно, устраивался праздник в честь этого. Изобильная трапеза и неограниченное количество пива (с водкой было несколько сложнее: мешала государственная монополия, хотя дома все равно гнали, да и покупали немало) приводило к массовому обжорству и пьянству, которые, в свою очередь, не только должны были порадовать утомленных страдой земледельцев, но и содержали своего рода запрос, адресованный в потусторонний мир: как сейчас у нас сытно и пьяно, так пусть будет и весь год. Такого рода намеки делались несколько раз в году – в переломные в том или ином отношении моменты: на масленицу (начало весны, а с ней и начало сельскохозяйственных работ), на святки (зимний солнцеворот, а с 1700 г. еще и начало календарного года: как Новый год встретишь, так его и проведешь), в Ильин день (начало уборки урожая). Эта развеселая продуцирующая магия распространилась вообще на все праздники: праздность заполняется разгульем, весельем и пьянством. В конце XIX в. этнограф А.Шустиков описывал праздник в Вологодской губернии: "Здесь каждый крестьянин сварит на пиво ржи 10-15 пудов и, кроме того, покупает еще от ¼ до 1 ведра водки". Такие масштабы шокировали многих этнографов, искавших у изучаемого народа лучшие качества. Вот лишь малая толика фразеологизмов на сию тему: "Кто празднику рад, тот до свету пьян", "В праздник и у воробья пиво", "Праздник любить, так и пивцо варить". Однако и здесь мы не представляем собой ничего исключительного: не у нас одних принято пить и напиваться по праздникам. Например, хотя в приливе патриотических чувств у русских и принято считать, что евреи не пьют, это не мешает им совершать возлияния, у них тоже на праздник Симхат Тора предписывается напиться до неспособности стоять на ногах – в ознаменование радости по поводу Торы.
Пили не только люди: вместе с ними пили и те самые мифические существа, от которых ожидались жизненные блага. Рыбаки, выйдя к месту лова, выливали перед его началом в воду стопку водяному, пастухи, пасшие прежде скот в лесу, клали лешему под куст бутылку. Покойнику и сейчас наливают на поминках: на поминальном столе стоит стопка, на могиле нередко тоже. Те, кто приходит помянуть усопшего, в сущности, по логике обряда, выпивают и закусывают вместе с ним – в этом и заключается смысл поминок. В остальное время роль покойника приписывалась пришедшему в дом гостю, особенно случайному. Посторонний человек, зашедший в дом или проходящий мимо, символически отождествлялся с пришедшим навестить родственников умершим членом семьи. Отсюда идет обычай раздавать вещи покойного соседям или нищим – так они попадут на тот свет к их обладателю, и ему не будет там холодно без одежды. Отсюда же обычай кормить как можно сытнее и поить как можно обильнее гостей, и не только на поминках. Особенно, если эти гости забрели случайно. Не им наливают, а усопшим родственникам. И опять же: не у нас одних существовал и до сих пор еще не вовсе забыт этот обычай. Он свойствен отнюдь не только русским, но принадлежит крестьянской культуре, и там, где современное общество еще не вовсе оторвалось от этой традиции, сохраняются остаточные явления, смысл которых хотя и забыт, но форма вполне действенна. А далее – опьянение из магического инструмента превращается в самоцель.