Художник прекрасной эпохи
Густав Климт не был ни особым экспериментатором, ни открывателем новых дорог в искусстве. Его новаторство, характерное для эпохи, сводилось, скорей, к утрированию классических образцов, чем к потрясанию основ. Зато именно его работы несли в себе квинтэссенцию умирающего мира – мира, намеченного прерафаэлитами и ушедшего вместе с «Сецессионом». При этом, салонным художником Климта можно назвать только в том случае, если иметь представление, о каких именно салонах идет речь. Начало ХХ века, «империя строилась в стиле ее домов, неподходящих для обитания, но совершенно прекрасных». Именно для таких домов и были предназначены картины Климта, поднявшего декорацию до уровня «высокого искусства».
А что еще может сделать сын ювелира и золотых дел мастера, как не воплотить в живописи удивительное понимание драгоценных камней и металлов? Иногда кажется, что нарочито реалистичные женские фигуры у Климта – всего лишь декорация к тщательно выверенной мозаике фона. Исторически австрийская столица являлась тем самым котлом, в котором в сверхчеловека сплавлялись германцы, славяне и мадьяры. Отсюда – высокое искусство красивой жизни. Отсюда – и двойственность Климта: европейское стремление к новым формам, увязающие в медлительном византийском сладострастии. Его женщина имеет европейские черты; но она вплавлена в восточную раму, как волшебный скарабей в янтарь.
В 1903 году художник дважды посещает Италию и попадает под влияние мозаик Равенны – именно их византийскую светозарность он и пытается передать в картинах этого периода, получившего название «золотого периода Климта». Кульминационной работой стал Бетховенский фриз, интерпретирующий живописными средствами хоровой финал девятой симфонии Бетховена, гимна «К радости». К этому же периоду принадлежит и «Золотая Адель».
Играй, Адель, не знай печали!
В отличие от другой картины, написанной в том же 1907 году, - «Авиньонских девиц» Пикассо, - «Золотая Адель» вовсе не показывает неискушенному зрителю новую реальность. Напротив, сам по себе женский портрет вполне реалистичен. Хотя загадочная муза декадентов, смотрящая на нас с картины, вряд ли имеет много общего с реальной Аделью Блох-Бауэр. Скорей, она воплощает квинтэссенцию тех качеств, которыми должна обладать светская дама и хозяйка модного салона того времени. Заскучавшая femme fatale – и девочка. Порочность ее, столь прославляемая журналистами, вовсе не столь нарочита, скорей, небрежна. Вульгарности венское общество не терпело. Недаром первая афиша Климта, подготовленная к первой выставке «Сецессиона» и изображающая Тезея в борьбе с минотавром, подверглась острой критике, так что даже пришлось срочно закрывать ветками наготу героя. Венскую буржуазию можно обвинить в ханжестве, но вот в непоследовательности ее не упрекнешь.
Потому портрет фрау Блох-Бауэр и называют венской Моной Лизой – в нем та же загадка, недосказанность, намек на нечто большее. Может быть, именно поэтому будущий косметический магнат Рональд Лаудер, увидев его подростком в Венской галерее, запомнил на всю жизнь – что редко случается с американскими подростками.
Но стоит ли картина заплаченных за нее денег? До этого мировой рекорд был за Пикассо: его «Мальчик с трубкой» был продан за 104 миллиона долларов. Картины же Климта стоили в четыре раза дешевле (тридцать с чем-то миллионов, заплаченные за него в 2003, уже были рекордом). С точки зрения арт-критиков, это яркий пример того, как история искусства переписывается при помощи чековой книжки – салонный Климт одержал верх над реформатором. С точки зрения обывателей, победило искусство, понятное массам, - в конце концов, людей, способных оценить красоту авиньонских прелестниц, значительно меньше, нежели тех, кто очарован прекрасной еврейкой.
Конечно, сыграло свое тут и странное прошлое картины. Как известно, сама Адель завещала свои портреты правительству Австрии по смерти мужа, но уже после ее смерти Австрия была захвачена нацистами, муж ее бежал, оставив все богатства за спиной. А уже в наше время племянница-наследница судебным порядком потребовала от Австрии возвращения картин в лоно семьи – то есть, в Америку. После длительных судебных разбирательств правота истца была признана – и вот, картина на аукционе, куплена американцем и едет за море, чтобы выставляться в американской уже галерее.
Золотая девочка
А далее начинается самое забавное. Сам Лаудер является не только главой косметической империи, но и владельцем Neue Galerie в Нью-Йорке, ради которой, он, собственно, и купил картину. Шумиха вокруг покупки только способствует посещаемости галереи, так что с этой точки зрения он, скорее, выгадал. Среднестатистические американцы, которые, в своей массе, вряд ли до этого знали имя Климта, на выставку Климта в Neue Galerie непременно пойдут. В конце концов, надо же посмотреть на самую дорогую картину мира – символ того, что «красиво жить не запретишь». Как писал в свое время Фицджеральд, «в ее голосе звучали деньги». В данном же случае можно сказать, что сквозь изысканную мозаику Климта фактически просвечивает всесильный знак доллара. «Золотая Адель» действительно стала второй Моной Лизой – в том смысле, что как в Лувр ходят смотреть на прекрасную итальянку, так в Neue Galerie теперь приходят полюбоваться на томную австриячку. Вот она, сила денег.
Тем не менее, денег заплачено много, даже для магната, и возвращать их как-то нужно. И вот администрация галереи вводит новое правило. По средам, когда галерея не работает, посетители все равно могут посмотреть на картину – но за 50 долларов. Это при том, что обычный билет стоит 15 долларов для взрослого и 10 для студента. Это объявление, кстати, вызвало шквал протестов – американцы считают цену несправедливо завышенной. В конце концов, бог с ним с австрийским искусством, они не на него идут смотреть. Но почему они должны переплачивать за то, за что Лаудер уже переплатил?
Руководство галереи сначала пыталось вяло оправдаться. Мол, галерея маленькая, вмещает всего 350 человек в целом, а зал, где выставлен Климт, так вообще – 70 человек. Поэтому, мол, меры приняты для тех, кто хочет осмотреть выставку не в суете толпы, а насладиться искусством в тишине и покое. К тому же, по членским картам галереи (стоимостью 275 долларов в год) вход будет по-прежнему бесплатным.
К сожалению, это решение было принято в тот момент, когда в Америке уже бушуют страсти по поводу цен на билеты в музеи. В 2004 году музей современного искусства поднял цену на входной билет до 20 долларов, чтобы как-то окупить реорганизацию, обошедшуюся ему в 858 миллионов. Музей Метрополитэн также периодически поднимает цену до 50 долларов – открывая двери в обычно неприемный день. А цены на входной билет поднялись с 15 до 20 долларов.
Что ж, с другой стороны, весь этот шум показывает только одно – что, как бы то ни было, в музеи американцы ходят. Хотелось бы надеяться, что у нас - тоже.
