На отечественном телевизионном рынке идут новые кадровые перестановки, намечается передел в части музыкального вещания. Ожидается наступление эры цифрового телевидения. Время от времени звучат намерения установить контроль за Интернетом. Своим взглядом на процессы, происходящие в сфере электронных медиа, поделился с нами известный теле- и радиоведущий Александр Гордон. Интервью взял Леонид Клейн.
Вам не кажется, что общедоступные телевизионные каналы постепенно превращаются в зрелище для бедных?
Если у нас общество разделено на богатых и бедных, то почему у нас телевидение не должно быть разделено на богатых и бедных? Оно так и будет разделяться. Другое дело, что сегодня приходят новые технологии - цифровое вещание - и возрастает спрос на нишевый контент. Слово «ниша» здесь надо понимать не тематически, а скорее как целевую аудиторию. Вот это для бедных и умных, а это для богатых и глупых. Или - для домохозяек, у которых рост 148, а это для тех, у кого метр семьдесят шесть. Такое разделение происходит во всем мире, и мы не будем здесь никаким исключением.
А что будет с каналами general interest?
Я думаю, что они вынуждены будут принять такие же законы, какие в свое время приняли в Америке для эфирных каналов, то есть общенациональное телевидение останется. А что касается цифровых каналов, то это ведь не просто технология - это способ вещания, и это означает, что государство уже не сможет иметь такого влияния, какое имеет сейчас: необходимость лицензии, консультации по поводу политического курса с Кремлем и так далее.
То есть цифровое вещание выйдет за правовое поле?
В конечном итоге будет то, что со временем произойдет с Интернетом, - некая паспортизация. Потому что сейчас Интернет - это единственное пространство, где тебя могут безнаказанно затоптать, оскорбить и ограбить. В Интернете офф-лайновые законы не действуют. Пока государство не вступило на эту площадку, там происходит что-то невероятное.
Но ведь в ситуации сегодняшних российских СМИ Интернет - это, пожалуй, единственная свободная площадка. Если придет государство, то оно вытопчет совсем не то, что нужно.
Когда у вас три метровых канала и эти каналы высказывают разнящиеся на градус точки зрения, то вы создаете определенную идеологическую обстановку в стране. А Интернет никому не принадлежит. Ни тем, ни другим. Под «теми» и «другими» я подразумеваю, например, «Кремль» и либералов. В Интернете всего поровну. Почему, например, проваливаются все попытки продать такую, казалось бы, лакомую для бизнеса сферу, как Живой Журнал? Именно потому, что там есть возможность анонимно высказать свою точку зрения, и ни один бренд туда не пойдет. В том числе и политический. Какая бы ни сложилась ситуация в Интернет-сообществе, достаточно одного голоса против, как моментально влияние разделяется «пятьдесят на пятьдесят». Есть два спорящих, и ситуация уже на равных.
То есть проблема в том, что нет редактора?
Конечно. Если нет модератора, постоянно восстанавливается баланс, так что совокупность мнений будет приводить к тому, что общего мнения не будет.
Может быть, это хорошо?
Конечно, хорошо. Другое дело, что детские болезни левизны в Интернете надо будет регулировать. На сегодняшний день правовое поле Российской Федерации в Интернете не действует. Человек заходит анонимно. Человек может нарушить целый букет законов Российской Федерации, при этом оставаясь безнаказанным. Не было ни одного случая, когда бы за преступления, совершенные он-лайн, кого-нибудь осудили.
Что ожидает потребителя от внедрения цифрового вещания?
Мне кажется, что нас ожидают следующие изменения. Поскольку появится большое количество каналов, предлагающих разный контент, начнется соревнование не каналов как таковых, а провайдеров. Они будут бороться на рынке за то, чтобы предоставить наиболее широкий спектр потребителю, и, следовательно, рекламная нагрузка уйдет к ним. Каналы не смогут продавать рекламу внутри собственного контента. Этим будут заниматься провайдеры.
А к каким это приведет последствиям?
Очевидных последствий два. Это, во-первых, передел рекламного рынка. Он вряд ли станет больше, но точно будет действовать по другим правилам. Он отнимет большую часть средств у каналов, которые сейчас живут на этом (в том числе и метровые) - на невероятных ценах на рекламу. И кроме того, произойдет интересный, с моей точки зрения, феномен: представьте себе ситуацию, когда провайдер вам предоставил возможность смотреть до полутора тысяч каналов - вы оказываетесь в ситуации, когда вы не можете выбрать. Просто физически. И тогда вы будете платить компании, которая выступит в роли фильтра. Собрать о вас информацию не стоит никакого труда: что вы обычно смотрите, сколько получаете, какие у вас приоритеты и образование. Распределив аудиторию по этим группам, создав пакетное предложение, провайдеры сигнала будут набирать каналы, скажем, для сорокалетних холостяков, с таким-то образованием, любящих кошек, а не собак. Это фильтр, и спрос пойдет на это. Как качественно будут отобраны эти каналы - уже другой вопрос, но то, что произойдет тотальный передел, - это точно. И не будет того, о чем мечтали, - интерактивного телевидения, когда человек себе сам набирает программу на день. То есть такие люди, кончено, найдутся, но это будут маргиналы. А телевизионный сервис будет заключаться в том, что мало произвести контент, мало доставить его к потребителю, надо сделать так, чтобы он его рассмотрел. Только тогда можно будет продать рекламу. Во всех остальных случаях большие бренды просто не смогут уследить за аудиторией.
Такая картина будущего означает, что количество людей, причастных к изготовлению телевизионного продукта, резко возрастет?
А вы посмотрите, что творится в ЖЖ. Ведь там активно пишущих людей - несколько десятков тысяч. Кто эти люди?
В основном графоманы.
Конечно. Но их же кто-то читает. Там же есть графоманы-тысячники, у которых зафиксированная аудитория - тысяча человек, а на самом деле еще больше. Значит, это кому-то интересно. Теперь дайте ему камеру, и он сделает вам телепрограмму ЖЖ-уровня.
То есть нас ожидает графоманское телевидение?
Оно уже сейчас такое. У нас будет «One Man TV» - я увидел, я зафиксировал, я захотел свои 15 минут славы.
Не произойдет ли в связи с этим еще более глубокое разделение нации на разные мелкие группы? И тогда не останется никаких объединяющих, цементирующих общество элементов. Сейчас у нас плохое телевидение, но есть то, что смотрят все (или раньше смотрели). В эпоху цифрового телевидения не может родиться общенациональный шедевр, каким в свое время был фильм «Ирония судьбы».
Ну, во-первых, «Ирония судьбы» - вечный фильм, и он никуда не денется. Как и те ценности, которые продуцируются обществом. То есть смыслы и ценности у людей, населяющих эту страну, все-таки общие. Иначе бы страна не существовала - мы бы развалились после развала Союза на более мелкие фрагментарные образования. Коль этого не произошло, значит, потребность в общих смыслах существует. Просто не надо переоценивать роль телевидения. Я не устаю утверждать, что телевидение не может повлиять на человеческую жизнь. Оно не может заставить быть другим. Оно информирует, развлекает, просвещает и провоцирует на покупку - прокладок или чиновника - это кому как захочется.
А вы свою функцию как теле- и радиоведущего видите именно таким образом?
Конечно. В разных пропорциях и для разных групп людей, но именно так.
Почему вы в своем эфире на «Серебряном дожде» так часто выступаете против радио «Эхо Москвы»? Эта радиостанция войдет в учебники истории лет через 30 – 50.
Вы абсолютно правы. Тем более, им нужно быть предельно тщательными и предельно брезгливыми в отборе и подаче информации. Потому что то, что происходит на этой радиостанции сейчас, предсказуемо так же, как газета «Правда» 1980 года. Любое событие, любой информационный повод - и мне уже абсолютно ясно, как он будет освещен. И все это при нелепой попытке «объективного» подхода к действительности.
Несколько лет назад на «Серебряном дожде» у вас была передача, когда в студию звонили люди, им изменялись голоса, и они рассказывали про себя разные гадости. Не кажется ли вам, что такая «медийная исповедь» - слишком сильное и неоднозначное средство? Тем более, что звонившие в массе своей «не ведали, что творят»?
Если вы помните, этот проект мы быстро завершили. Там было 3 или 4 передачи. Мне стало ясно, что мы играем с огнем уже после первого звонка: позвонила слушательница и рассказала, что она убила мать. Это был шок, Я понял тогда, что у нас разрушен институт исповеди. Раньше эту функцию выполняли - и довольно успешно - друзья. Сейчас ситуация сильно изменилась - большинство выживает в одиночку. Та передача была попыткой мониторинга общества. В более легкой форме я такие вещи практикую в своей передаче «Хмурое утро». По моим ощущениям, уровень агрессии у людей, которые звонят в студию, снижается.
