А тут она меня ошарашила: мы едем в Никола-Ленивец.
Какое-то там Архстояние. Меня даже и не спросила:
хочу я - не хочу... Не важно, что думаю я. Она решила и точка!
Михаил Ремер «Даун»
Фестивалю ландшафтных объектов «Архстояние» уже пятый год (см. подробнее на вебсайте фестиваля). Задуманный Николаем Полисским как полигон творческих архитектурных идей, сначала на небольшом клочке земли на берегах Угры, потом разросшийся до сотни гектаров, фестиваль захватил бывшие колхозные поля и заповедные перелески. Теперь экспозиции соседствуют с перфомансами и спонтанными исследованиями.
Последняя часть наша, социологическая1. Что здесь от социологии мне не понятно. Разве что привычное включение человека в ландшафт. Но под это с легкостью можно подвести разговор и с позиции социальной или когнитивной психологии. Акцент на коммуникации и взаимодействии зачастую попадает под сферу ответственности того или иного раздела лингвистики, а включенное участие в текущих событиях - в этнографию или антропологию. Однако дело не в дисциплинарных делениях. Социология ли это - вопрос праздный, заслуживающий рассмотрения лишь в студенческой аудитории, на семинарских занятиях. Главное - постановка исследовательского вопроса.
Для нас это понимание того, что без движения, без рассмотрения взаимодействия человека и ландшафтного объекта, без выделения стратегий вовлеченности и проживания пространства, архитектурный объект неполон, пуст коммуникативным безмолвием. Что здесь происходит? Как люди взаимодействуют с объектами? Как объекты взаимодействуют с людьми? Как становится возможным такое взаимодействие? Акцент на социальных репрезентациях пространства можно определить общим трендом последних двух-трех десятков лет [Lofgren, 1994; Terrasson, Le Floch, 2000; Tress et all, 2001; Buijs et al., 2006; Berleant, 2005, 2010]. Cледуя этому направлению, пятилетнее архстояние привело к реификации теоретических представлений о понимании социальной динамики пространства, воплотившееся в новом проекте - «Архдвижении». Проекте спонтанном, хаотичном, разболансированном и безалаберном. Но именно в этом отказе от стандартизированного интервью, в ненавязчивом наблюдении, порой неуклюжем и скомканном общении с незнакомыми людьми заложен исследовательский потенциал, заданы границы естественности.
Мы слоняемся по архобъектам, слушаем людей, задаем вопросы, завязываем разговоры. Никаких исследовательских задач, планов, инструкций. Лишь любопытство, подкрепленное улыбкой и изначально приветливым расположением к собеседнику. В руке, как бы невзначай, включенный диктофон, лампочка которого загорается непосредственно перед обращением к потенциальному собеседнику. Сигнализируя о ведении записи, на свету она горит не ярко, да и в руке диктофон практически не заметен. Так реализуется идея скрытой записи. От шпионских и детективных практик ее отличает последующий способ обработки, основная задача которого сохранить анонимность говорящих. Никаких реальных имен, идентификаторов личности, даже намеков на адресацию к конкретным людям. Анонимность как оберег личного пространства. Несмотря на это моральная составляющая подобного действия хромает. Десятки, а то и сотни этических кодексов социологов, требуют всегда (sic!) спрашивать разрешение на проведение аудио или видеозаписи2. И невыполнение требования грозит отлучением от профессионального цеха, как минимум, на время ведения проекта. В бытность работы в Мировом банке я столкнулся с предельным случаем регистрационной корректности, когда от респондента требовалось подписать бумагу в том, что он осведомлен о ведении аудиозаписи. И в случае отсутствия таковой полученные материалы не обрабатывались. Не трудно вообразить к каким катастрафическим последствиям в плане достижимости и содержания разговора приводило такое требование.
В общем, ситуация не простая, особенно, если учесть, что наше праздношатание должно дать набор транскриптов, выполненных в технике конверсационного анализа - детального, вплоть до интонационных нюансов, переложения разговора на бумагу (cм. приложение 1), с требованием максимального приближения к обыденной, спонтанной речи. Если полевая работа напоминала бессмысленное фланирование по объектам и уподобляла нас не по роли, а, по сути, заезжим зевакам, аналитическая часть, последующая обработка материалов уже построена на жесткой методологии. Один из скрепов которой - требование записи лишь естественных разговоров, неопосредованных ролевой игрой в интервьюера и респондента. Без скрытой записи здесь, увы, не обойтись.
Набор наших обращений имитирует спонтанную речь: куда можно сходить? как вам это? что это такое? понравилось? Чаще всего разговоры не продолжаются более двух-трех минут, но возникают и исключения, когда уставшие фланеры задерживаются на каком-то из объектов. Особенно к этому располагали «Павильон шишек», «Маяк» и «Сарай сараев». Располагали по разным основаниям. В первом, оказавшись в замкнутом пространстве, огороженном приплюснутыми к деревянным стенам шишками, хотелось предаться размышлениям. Во-втором, забравшись на верхатуру по шатким, местами надломленным веточкам-ступенькам, надо было перевести дыхание, побыть там (а иначе зачем же подниматься). В-третьем, добротный стол, ряды полок для хранения, лавки на втором этаже подталкивали к хозяйственным размышлениям. Посетители, как бы, примеряли увиденное к собственным дачным или огородным нуждам. Однако, оставив в стороне исключения, можно увидеть, насколько динамично перемещаются люди. Никто не задерживается на объектах. Щелкают затворами фотоаппаратов, обмениваются несколькими репликами и спешат дальше:
1. Надюша, лап (протяжно) подождите я вас сфотаю на фоне этого…
2. Ну, подожди. Я хочу поближе.
(молодая мама, обращающаяся к своему ребенку, приложение 2, разговор 2)3
Все это напоминает технику смены кадров, быстрые монтажные решения, наплывы и крупные планы - то, что стало уже привычным в современном массовом кинематографе. Только реальность ограничена не экраном, а ландшафтом - полем гречики, прорубленными в поросле дорогами, лиственным лесом и рекой. Проходы, подчас длительные (расстояние между объектами немалые), выполняют роль релаксации, стирают впечатления от увиденного, подготавливают к восприятию нового. Так, фланеру навязывается роль зрителя, циклически погружающегося в псевдоэкранную реальность (см. работы по монтажу С. Эйзенштейна), бредущего в поисках, скорее, эмоций, нежели смыслов. Объект может разочаровать, вызывать удивление или скуку, страх, смех или восторг. Понимание, вопросы о смысле, значении здесь вторичны. Они возникают, но остаются без ответа, поскольку главное в архсеансе погружение зрителя в иную реальность, участие в архитектурном конструировании, передача ему определенных настроений и впечатлений.
Привычным для социальных интерпретаций архитектурных решений стало различение на рукотворное и природное. Эстетика прекрасного (scenic aesthetic) соперничает с эстетикой природного, или экологического (ecological aesthetic) [Parsons, Daniel, 2002, p. 44-45]. В первой господствуют культурные и социально-исторические представления о прекрасном (культура регулярных парков). Архитектура как преодоление природного, отображение силы и мощи человеческого духа. Во второй центральная тема - экологичность, подстраиваемость под предзаданный природный порядок. Это и упоминание об устойчивом развитии, биоразнообразии, невмешательстве человека, подражании природному и т.д.
Архстояние разрушает этот дуальный стереотип через снятие различений, уход от теоретического напряжения, конфликтности базовых посылок. Природное может быть согласовано с рукотворным не через подражание и отсутствие каких-либо интервенций со стороны человека, а через размывание границ между архитектурным объектом, ландшафтом в котором он размещен, и человеком, попадающим в пространство объекта. Зритель стал участником, зрение - участием, а архобъект - полем коммуникации. Так, согласно Арнольду Берлинту, возникает эстетика взаимодействия (aesthetics of engagement) [Berleant, 1991, 2010], в которой наблюдение за окружающей реальностью сменяется активным участием в экспериментальном процессе по ее конструированию [Berleant, 1997, p. 12].
Пассивное лицезрение архобъекта как картины, заключенной в раму и располагаемой на некоторой дистанции (по Гобстеру [Gobster, 1999, p. 55]), становится невозможным. Как, практически, невозможным (в массовом прокате) стало вдумчивое, медленное кино, основанное на восприятии и размышлении. Увидеть можно только то, с чем вступаешь в коммуникацию, что вписано в границы эмоционального восприятия. Поэтому реальный психологизм, заложенный в аттракционе, столь легко и непринужденно вытеснил психологизм идеальный, эстетический. В свою очередь, границы архобъекта перестали принадлежать лишь физическому пространству. Они, прежде всего, социальны. Их предназначение - организовывать эффективное коммуникативное пространство, насыщающее человека определенной эмоциональной энергией.
Рассмотрим «Маяк» - конструкцию, на первый взгляд, весьма хлипкую и опасную. Сколоченный из сухостоя, устремляющийся вверх винтовой лестницей, собранной из небольших веточек, он завершается площадкой не больше двух квадратных метров, обитой сухими ветками чуть покрупнее. Здесь разговоры возникают сами собой, с чужими, своими, не оставшимися внизу. А свои, не решившиеся подниматься, кричат снизу, требуют внимания. Так, разделилась молодая пара (приложение 2, разговор 7). Он поднялся, и легко пошел на разговор о себе, об увиденном. Она внизу хотела идти дальше. Смотреть на «Маяк» снизу интересно лишь первые пару минут, затем хочется уйти, сменить кадр. Он безуспешно зовет подняться, дает советы (строки 22, 24, 25). Она отказывается, не решаясь преодолеть возникающий даже внизу страх (строка 23):
21. Ж: (неразбочиво)
22. М: Что? (кричит) Рита, я жду тебя здесь. Ты меня извини, конечно.
23. Ж: Я боюсь (чуть слышно снизу)
24. М: Ну, Рита, легко. Здесь лестница, здесь лезть не надо Давай, Ритка! (кричит) Все
25. нормально будет! Не ссы, прорвемся.
(Ж - девушка, М - ее парень, см. приложение 2, разговор 7)
Парень, в конце концов, сдается и спускается. Маяк отпускает их обоих на шашлыки к реке. Но только поднявшемуся наверх удается слиться с объектом, почувствовать легкую дрожь в ногах, оступившихся при спуске, осмотреть округу через перспективу «Маяка», громадой возвышающегося у реки. Подобные эмоции врезаются в память, выделяют объект из других:
1. Ж1: Мне больше всего нравится маяк (протяжно со смехом).
2. Жи: Там высоко (тихо, чуть слышно).
3. Ж1: Там высоко, но он мне нравится тем, что там (неразборчиво) везде...
4. Ж2: (говорит одновременно) там такой вид сверху,
5. такие фотки класные
6. М: Да (смеется).
7. Ж2: Я не знаю, как. Если в этом году можно полазить, я вам советую.
8. М: (смеется)
9. Ж2: Там страшновато, но оно того стоит (смеется).
(Ж1 - первая женщина, с которой завязалась беседа, Ж2 - вторая женщина, ее подруга, Жи - интервьюер, М - мужчина, по всей видимости муж одной из женщин, приложение 2, разговор 1)
Быть наверху, чувствовать хрупкость и неустойчивость своего пребывания, разговаривать с незнакомыми людьми, оказавшимися рядом на высоте, - это и наполняет человека эмоциональной энергией, источник которой коммуникативное пространство архитектурного объекта. Взобравшийся на объект человек, становится его составной частью, зрителем, одновременно присутствующим в пространстве зала и экрана: «если в этом году можно полазить, я вам советую» (строка 7). Рекомендация женщины разделяется всеми ее спутниками: мужчина одобрительно усмехается, видимо, вспоминая какие-то моменты совместного времяпровождения. Совмещение усмешки с окончанием фразы женищны, наложение ее на окончание «там» (строка 8), как раз подчеркивает его включенность в контекст разговора, дискурсивную поддержку реплики. Ее подруга подхватывает и резюмирует фразу: «страшновато, но оно того стоит» (строка 9). Акцентируемое «можно» (строка 7) и выделенное, протяжное «А» в страшновато, отражают силу пережитых когда-то эмоций, позволяет присвоить объект собственному прошлому, инкорпорировать его в личную жизнь.
Из архзала может вырваться лишь человек, профессионально подготовленный, с архитектурным или художественным образованием, заранее настроенный на восприятие смыслов, соотнесение увиденного с имеющимися понятийными схемами. Не случайно особенности восприятия ландшафтных объектов измеряются по разному среди группы экспертов и профанов, случайных прохожих, забредших на архитектурные экспозиции (см, например, добротное оценочное исследование турецких городских парков [Cakci, Celem, 2009]).
По дороге к «Павльону шишек» нам встретилась семья, в которой дети учатся на архитекторов, а мама, с ее слов, спроектировала и построила загородный дом, чем и подтолкнула детей к поступлению в соответствующий вуз. Завязалась беседа об архобъектах, их восприятии и интерпретации (см. приложение 2, разговор 4). Поскольку мы аппелировали к профессиональному взгляду собеседников, задавали вопросы о том, как архитектор смотрит на объекты, ребята пытались объяснить нам характеристики объектов. Однако даже в этой ситуации наиболее сильные доводы подкреплялись не понятийным аппаратом, а эмоциональным переживанием:
16. Ж1: Как бы то ни было, мы стоим здесь, разговариваем.
17. М: Ваше внимание будет (начинает говорить одновременно и останавливается)
18. Ж1: А не там, на полянке или где-то еще. Мы пришли сюда и нам здесь хорошо.
19. Ж2: Хорошо (подхватывает реплику дочери)
(Ж1 - сестра, Ж2 - ее мама, М - брат, см. приложение 2, разговор 4)
Интонационно выделенное «здесь» (строка 16) маркирует ситуацию как принадлежащую текущему действию, наиболее очевидной реальности, создает остенсивное определение переживания. Обсуждение увиденного, приводимые аргументы, доводы отступают на второй план перед фактом остановки и разговора именно в этом месте. «Мы пришли сюда и нам здесь хорошо» (строка 18), - говорит молодая девушка, будущий архитектор. Последнее слово фразы подхватывается ее мамой (строка 19). Хорошо, потому что «здесь», потому что пространственный объект создает соответствующую атмосферу, подталкивает на переживания. Ее брат пытается вмешатся в разговор, предложить категориальную интерпретацию (строка 17), но она прерывает его, так и не передав реплики. Профессиональная подготовка позволяет лишь раскрыть истоки переживаний, подобраться к ауре, создаваемой пространственными объектами. Всего через несколько реплик, сестра вновь возвращается к эмоциональному определению объекта:
28. Ж1: Но тут, вы же чувствуете, вы же останавливаетесь здесь, да?
29. Это сделано для этого. И вы здесь (пауза). Автор добился, мне кажется, что хотел.
30. Здесь хорошо (тише обычного). Вы в природе, но при этом она сделана искусственно.
31. Но вы в шишках, которые вдруг стоят вертикально. Это же тоже интересно.
32. Такое же не испытаешь просто так.
(Ж1 - сестра, см. приложение 2, разговор 4)
«Здесь хорошо» (строка 30) - говорит она заметно тише, чем как бы подчеркивается очевидность, непроговариваемость такой оценки. Все остальные слова - лишь дополнение к переживанию, попытка передать его другим. Чувстовать и находиться в пространстве, переживать его - ключевые маркеры восприятия архитектурных объектов. Архитектура создает «эмоциональную среду» [Reisner, 2010], позволяющую людям «входить» в определенные эмоциональные состояния, чувствовать ауру места. Джозеф Кейлартц, Хенни ван дер Виндт и Жак Сворт выделяют три компонента, из которых складывается образ ландшафта: когнитивный (понимание и определение ландшафта), нормативный (порядок взаимодействия между объектом и человеком и правила этого взаимодействия) и экспрессивный (эмоции и интуитивные переживания от восприятия объекта) [Keulartz et al., 2004]. По всей видимости, первые два теряют свою весомость в современном мире.
Интересным, значимым объект становится, скорее, вопреки понятийным или нормативным признакам, в силу эмоционального переживания, которое проектируется, создается искусственно, рукотворно, порой вопреки природной стихии (эстетика прекрасного), но при этом остается частью экосистемы, в которую помещены как объект, так и субъект эстетического переживания (эстетика природного). Такова дуальная природа эстетики взаимодействия.
Отсутствие сильного переживания приводит к потере интереса, невосприимчивости визуальных рядов. Около «Маяка» нам встретилась пара, испытавшая разочарование от увиденного «Павильона шишек» (приложение 2, разговор 5):
3. Иж: А почему? Что там такого?
4. Ж: Ну что, ну просто, что там такого. Стены и там шишки затканы. Кому-то может
5. очень это понравилось. Для нас - это что-то банальное. Хранилище шишек.
6. Там стены, три сосны и шишки. Вот и все.
7. М: Да.
8. Ж: Решеточка железная и в ней шишки натыканы.
9. И это хранилище шишек.
(Ж - женщина, М - мужчина, Иж - интервьюер, приложение 2, разговор 5)
Визуальный ряд объекта оказался не считан, что привело к формированию негативных эмоций, разочарования: «ну просто что там такого» (строка 4). Объект как бы закрылся от зрителя, который увидел лишь набор материальных артефактов, установленных в определенном порядке. Давая достаточно точное описание объекта (строки 4-9), девушка вычеркивает себя из представляемого пространства, объективирует его характеристики. Вместе с тем, подчеркнутая эмоциональная глухота (нет описания эмоций), разрывается через языковые средства. «Что-то банальное» (строка 5), «решеточка там железная», «в ней шишки натыканы» (строка 8) указывают на сдерживаемые негативные эмоции, разочарование от увиденного.
Позитивные переживания, восторг или умиротворение от восприятия объекта приходят через погружение в архреальность, переживание через действие, прямое участие в клиповом пространстве. Так восприятие архитектуры становится развлечением. Развлечение - не более чем набор эмоций [Tan, 2008], позитивных или негативных откликов на воспринятое, пережитое. От объекта к объекту усваивается атмосфера участия: прикосновения, лазанья, фотографирования, обмена репликами. Понимание здесь мешает, парализует моторику. Потому ни в актуальном постижении объекта, здесь-и-сейчас, ни в воспоминаниях не остается места для описания увиденного.
На вопрос «что еще можно посмотреть», типичный ответ: «идите, сами все увидите», на вопрос «что запомнилось» - ответ «было здорово». Скорее удерживаются личные чувства и переживания, нежели какие-то особенности окружающего пространства. Анализируя восприятие необычных ландшафтов на юге румынских карпат и Эстремадуре, автономной области на юго-западе Испании, Каталин Салимоси приходит к выводу, что наблюдатель, заезжий турист или прохожий не воспринимает ландшафтные объекты вне создаваемых «ментальных схем», которые скорее отражают динамику переживаний, нежели представляют увиденное [Solymosi, 2011]. Архитектурный объект становится машиной по производству эмоций, способной удерживать их в пространственных и временных рамках:
9. Ж1: Оксана Вячеславовна, это все, на
10. что я способна! (кричит со смехом)
11. Ж3: (смеется)
12. Ж2: Ты хочешь, чтобы я тебя поймала здесь?
13. Ж1: Я попытаюсь высунуться (смеется).
14. Ж2: Аллилуйя!!! (ликует).
15: Ж1: Я уже тут (кричит).
(Ж1-3 - три женщины, разговор на каркасе «Вселенского разума», приложение 2, разговор 6)
«Аллилуя», - ликует взобравшаяся наверх «Вселенского разума» женщина. «Я уже тут», - вторит ее подруга. «Я уже тут» как преодоление собственного страха, ответ на высказанное минутой ранее сомнение: «это все на что я способна» (строки 9-10). Со стороны трудно различить объект от зрителей, выстроенные конструкции от облепивших их людей. Прямое участие - мечта любого кинорежиссера, всерьез реализованная, пожалуй, лишь при первых люмьеровских постановках (уместно вспомнить реакцию зрителей на кадры приближающегося поезда), воспроизводится в деятельном восприятии, если не сказать потреблении, архобъектов. Чувство прекрасного уступает место чувству себя, вдыхая в эстетический проект прошлых столетий новую жизнь.
Литература
Berleant, A. Reconsidering scenic beauty // Environmental Values. 2010. Vol. 19. No. 3. P. 335-350.
Berleant, A. Living in the landscape: Toward and aesthetics of environment. Kansas: University pss of Kansas, 1997.
Berleant, A. Ideas for a social aesthetic // The aesthetics of everyday life / Ed. by A. Light, J.M. Smith. New York: Columbia University pss, 2005. P. 23-38.
Berleant, A. Art and engagement. Philadelphia: Temple University pss, 1991.
Boijs, A.E., Pedroli, B., Luginbuhl, Y. From hiking through farmland to farming in a leisure landscape: Changing social perceptions of the European landscape // Landscape Ecology. 2006. Vol. 21. No. 3. P. 375-389.
Cakci, I., Celem, H. Assessment of visual landscape perception of urban parks // Tarim Bilimleri Dergisi - Journal of Agricultural Sciences. 2009. Vol. 15. No. 1. P. 88-95.
Gobster, P.H. An ecological aesthetic for forest landscape management // Landscape Journal. 1999. Vol. 18. No. 1. P. 54-64.
Hutcby, I., Wooffitt, R. Conversation Analysis: Principles, practices and applications. Cambridge: Polity pss, 2001.
Keulartz, J., Van der Windt, H., Swart, J. Concepts of nature as communicative devices: The case of Dutch nature policy // Environment Values. 2004. Vol. 13. No. 1. P. 81-99.
Lofgren, O. Die wahre Landshaft ist im Kopf // Topos. 1994. Vol. 6. S. 6-14.
Parsons, D., Daniel, T.C. Good looking: In defense of scenic landscape aesthetics // Landscape and Urban Planning. 2002. Vol. 60. No. 1. P. 43-56.
Reisner, Y. To really connect with people architecture needs to get back in touch with its emotions // Architectural Reivew. 2010. Vol. 228. No. 1363. P. 33-34.
Sacks, H., Schegloff, E.A., Jefferson, G. A simplest systematic for organization of turn-taking for conversation // Language. 1974. Vol. 50. P. 696 735.
Solymosi, K. Landscape perception in marginalized regions of Europe: The outsiders’ view // Nature and Culture. 2011. Vol. 6. No. 1. P. 64-90.
Tan, E. Entertainment is emotion: The functional architecture of the entertainment experience // Media Psychology. 2008. Vol. 11. No. 1. P. 28-51.
Terrasson, D., Le Floch, S. Standardised landscapes, exclusion landscapes, leisure landscapes // Landscape - our home / Ed. by B. Pedroli. Lebensraum Landschaft, 2000. P. 173-179.
Tress, B., Tress, G., Decamps, H., d’Hauteserre, A. Bridging human and natural science in landscape research // Landscape Urban Planning. 2001. Vol. 57. P. 137-141.
ПРИЛОЖЕНИЕ 1:
Словарь транскрипции для регистрации речи*
Знак - Описание
(0.0) - Цифрами в скобках обозначаются паузы между высказываниями (в секундах)
( ) - Фрагмент речи неясен и не может быть транскрибирован
(.) - Знак короткого промежутка между высказываниями (десятые доли секунды)
(( )) - Комментарий автора, не является частью высказываний
(слово) - Сомнение в правильности транскрибированного отрывка
[ ] - Наложение высказываний
(хх) - Смех, улыбка в голосе
.хх - Вдох
хх - Выдох
слоххво - Слово произносится со смехом или улыбкой в голосе
= - Между высказываниями паузы нет вообще
слово- - Прерванное слово
. , ? ! - Знаки, символизирующую интонацию: завершающую, перечисляющую, вопросительную и восклицательную
: - Растягивание буквы; количество значков приблизительно показывает длину растягивания
слово - Подчеркнутая буква означает интонационное ударение на этом слове
СЛОВО - Слово произносится очень громко, крик
слово - Слово произносится подчеркнуто энергично и чуть громче обычного
°слово° - Высказывание произнесено заметно тише обычного
¯ - Повышение и понижение интонации
cлово’ - «Проглоченное» слово или часть слова, разговорный вариант
<…> - Часть текста, следующего между высказываниями, опущена
<> >< - Замедление речи Ускорение речи
* Составлен в соответствии с основными требованиям к транскриптам конверсационного анализа, см., напрмер [Sacks, Schegloff, Jefferson, 1974, p. 731 734; Hutchby, Wooffitt, 2001, p. vi-vii].
ПРИЛОЖЕНИЕ 2:
Фрагменты разговоров во время фланирования по архтерритории
РАЗГОВОР 1
около «Градирни» с двумя женщинами и мужчиной*
1. Ж1: Мне больше всего нравится ма:Як(хх)
2. Жи: °там высоко°
3. Ж1: там высоко но он мне нравится тем что там [((неразборчиво)) везде
4. Ж2: [там такой ¯вид (.) ¯сверху
5. такие фотки класные
6. М: да(ХХхх)
7. Ж2: я не знаю как Если в этом году можно полазить (.) Я вам советую [там
8. М: [(хх)
9. Ж2: ¯страшновАто Но оно того стоит(Хх)
*Ж1 - первая женщина, с которой завязалась беседа, Ж2 - вторая женщина, ее подруга, Жи - интервьюер, М - мужчина, по всей видимости муж одной из женщин
РАЗГОВОР 2
около «Градирни» женщина с ребенком*
1. Ж: Надюша: ла:п (1.0) подождите я вас сфотаю на фоне этого
2. (11.0) ну подожди Я хочу поближе
*Ж - молодая мама, обращающаяся к своему ребенку
РАЗГОВОР 3
на ходу по направлению к «Вселенскому разуму»
две женщины и мужчина с двумя детьми*
1. Ж1: здесь по-моему были качели: (1.0) в прошлом- А! Вон там дом в лесу: вон там два
2. ¯объекта и са: и сарай
3. Ж2: >да там еще есть туалет<
4. Ж1: а: Да туа(хх)лет(ххх) ¯есть конечно (ххх)посмотрите. Ну, примерно, такой же высоты
5. Ж2: (ххх)
6. Ж1: ну да это прикол ¯такой(х) Заби(хх)раешься туд[а: ну там(ххх) конечно
7. Жи: [(хх)
8. Ж1: >ничего не делаешь< внутри(ххх)
((прошло три минуты))
9. Ж1: там вон еще два Пойдете
((общий шум, смех))
10. М1: по моему не только два:
11. Ж2: ¯пойдешь А ты не пойдешь
12. Ж1: мне не охота Не особо- там туалет (х)прикольный(ххх)
13. Ж2: хочу: <в туале:т>
14. Ж1: в него нельзя ходить (хх)
15. Ж2: я имею в виду хочу туда::
16. Р: ма: мама
17. М1: нет там по-моему е:сть [(1.0) два объекта
18. Р: [ мама ма:
19. Ж1: куда ты хочешь Купаться
*Ж1 - первая женщина, с которой завязалась беседа, Ж2 - вторая женщина, Жи - интервьюер, М1 - мужчина, по всей видимости муж одной из женщин, Р - ребенок
РАЗГОВОР 4
в «Павильоне шишек» два студента (брат и сестра)
архитектурного вуза, их мама и младшая сестра*
1. М: это архитекторы делали (.) голландцы (1.0)
2. Ж1: ну вот как раз как не смешно голландцы сделали что то в ¯пространстве. Ведь
3. когда идет просто по природе >глаз ничо не ¯останавливает< А потом вы видите
4. что-то-
5. Ми: - как скалы останавливают
6. Ж1: ну: не:т имеется в виду вы воспринимаете это ¯естественно (.) потом вы
7. видите что то сделано ¯человеком и вы обойдете(х) посмотрите(х) ну как то
8. какое-то общени-
9. Ми: - ¯нет ну и природе тоже >там допустим какое-нибудь< дерево
10. ¯вековое Ну остана-
11. М: -ну оно тоже может э::: да уже тогда (.)
12. играть какую то роль до: доминанты >ну
13. представте если вы< в поле и вы видите
14. камень ¯большой то:::=
15. Ми: =>остановимся конечно<
16. Ж1: как бы то нибыло [мы стоим ЗДЕСЬ разговариваем
17. М: [ ваше внимание будет
18. Ж1: а не там на полянке или где то еще Мы пришли сюда и нам здесь [хорошо
19. Ж2: [хорошо
20. Ж1: и мы чувствуем (.) и мы как бы говорим здесь (.) вот ну я Очень стараюсь
21. максимально простыми критериями Мне тут понятно А когда стоит
22. стена- ((имеется в виду Стена сарая))
23. Ми: -безопасность какая то
24. Ж1: не поня- ну тут же не только безопасность Но безопасность
25. это конечно тоже °это же важно для архитектуры° для этого
26. она и ¯сделана Там от дождя скрывать(хх)=
27. Иж: =(хх)
28. Ж1: ну тут не закрывает Но тут Вы же чувствуете Вы же останвливаетесь здесь да
29. это сделано для этого и вы здесь А: (3.0) Автор добился мне кажется чо хотел
30. °здесь хорошо° (1.0) вы в природе (.) Но при этом она сделана искусственно
31. но вы в ¯шишках Которые вдруг стоят ¯вертикально Это же тоже интересно
32. такое же не испытаешь просто так=
33. Иж: =°в решетке°
34. Ж1: вы сюда попадаете ¯интересно С одной стороны вам сложно сюда попасть
35. а с другой полностью стена закрыта
36. Им: да есть препятствие [некоторое
37. М: [есть некая интрига (.) когда мы начинаем идти мы не знаем
38. что будет внутри
39. Ж1: вы воспринимаете это и сверху и снизу (1.0) °да как то° (1.0) то есть здесь много
40. (.) очень ¯просто и при этом много °каких то° (2.0) и это архитектура все таки (1.0)
41. то есть это не объект (1.0) который (.) ну: (2.0)
42. Им: что делает архитектура Это простра[нство
43. Ж1: [ ((неразборчиво))
44. Им: [Работа с пространством=
45. Ж1: =да (3.0)
46. Им: вот это именно архитектура=
47. Ж1: =>ну вы же не поставите< в поле вот один ¯камень (.)
48. в общем то это ¯архитектура потому что: она по другому
49. [работает (2.0) ((неразборчиво))
50. М: [организовывает (2.0) пространство
51. Ж1: вы движитесь наверное не так как если бы вы двигались без этого
52. Им: А что в пространстве надо двигаться Пространство: [через движение обязательно
53. Ж1: [да
54. Им: ну или представлять движение
55. Ж1: ну вообще да °в общем то движение°
*Ж1 - сестра, Ж2 - ее мама, М - брат, Им, Иж - интервьюеры
РАЗГОВОР 5
на «Маяке» о «Павльоне шишек», семейная пара из Калуги
1. Иж: а вам хранилище шишек не о: не очень ¯понравилось да
2. М: а да да
3. Иж: а почему чо там такого
4. Ж: ну что ну просто что там такого Стены и там шишки затканы Ну кому то может очень
5. это ¯понравилось Для ¯нас что то это банальное (1.0) хранилище шишек Там сте:ны,
6. три сосны и шишки вот =
7. М: = да =
8. Ж: = решеточка вот железная и в ней шишки натыканы
9. и вот это хранилище °все шишек°
10. Иж: нужно чтобы-
11. Ж: -может интересно ((неразборчиво)) небольшую сделать, ангар может
12. для шишек (2.0)
*Ж - женщина, М - мужчина, Иж - интервьюер
РАЗГОВОР 6
трое молодых женщин и девочка, болтающих,
забравшись на каркас «Вселенского разума»
1. Ж1: я хочу спросить как вы сюда забрались?
2. Ж2: с другой стороны (2.0)
3. Ж1: я сейчас по любому (.) об эти (1.0) штуки (.) навернусь (3.0)
4. Ж3: тань (.) ты лучше тапочки сними
5. Ж1: >Ай< Спаси(хх)бо(хх) надь(хх) как то с занозами(хх) мне еще меньше
6. хочется жить(ххх)
7. Д: ты меня сфоткаешь мам
8. Ж2: я тебя сфоткаю (2.0) плохо видно [стало
9. Ж1: [оксана вячеславовна ЭТО ВСЕ НА
10. ЧТО Я СПОСОБНА::(хх)=
11. Ж3: =(хх)
12. Ж2: ты хочешь чтобы я тебя пой(.)мала здесь
13. Ж1: я попытаюсь высунуться(хх)
14. Ж2: А::ли:ЛУ:Я::
15: Ж1: я уже ТУТ
РАЗГОВОР 7
общение парня с верхней площадки Маяка с его девушкой
внизу в присутствии постороннего (интервьюера)*
1. М: нефига его шатает ((говорит раскачивая конструкцию маяка)) (2.0)
2. И: да(х) хорошо шатает(хх)=
3. Ж2: =не качай ((женский голос снизу))=
4. М: = [(ххх)
5. И: [(ххх)
6. (16.0) °ох куда же мне уместится сесть° ((переходит на другое место, ближе к парню))
7. (7.0) Первый раз здесь нет
8. М: нет ну просто я сам отсюда из Богдановки (.) деревни=
9. И: = а:::
10. М: она десять километров отсюда
11. И: (2.0) почему А почему тогда в первый раз (.) если рядышком здесь
12. М: °я работаю просто° (.) Я даже не знал что происходит То есть я не то чтобы здесь
13. живу Деревня здесь была Я не знал даже-
14. Ж1: - ((неразборчиво говорит снизу))
15. М: А (1.0) что::
16. Ж1: ((неразборчиво))
17. М: лучше ты залезай Здесь ваще кайф- кайфово Ты >главное< знаешь что На одну:
18. никогда не наступай Когда наступаешь главное на на две: эти >как его< на две
19. жердины наступаешь и нормально тогда Тогда ¯поднимешься ¯легко И руками
20. д[ержись
21. Ж1: [((неразбочиво))
22. М: ЧТО: Рита Я жду тебя здесь Ты меня извини канешно
23. Ж1: я боюсь ((неразборчиво))
24. М: ну Рита легко: Здесь лестница здесь лесть не надо ДАВАЙ Ритка! (.) все нормально
25. ¯будет °не с::сы° (2.0) прорвемся=
26. И: =(ххх)
27. М: ладно ¯лезь не это
28. И: детишки даже залазили
29. М: ну дети вообще как бы (2.0) [был я маленький так ходил по краю строящегося
30. И: [ну тут
31. М: девятиэтажного дома и не думал ни о чем
32. И: не: Ну боятся то не дети а их родители(хххх)
33. М: ну >да да да< это точно (7.0) >ну да к чему я< Даже не знал что здесь проходит
34. ну девчонка которая сама с сочи в интернете почитала говорит поехали ¯поехали
35. как раз рядом
36. И: но к этому вы не имеете отношения (.) ни к архитектуре ни к строительству=
37. М: не: Ну я сам инженер как бы Имею самое полное отношение (1.0) ну как бы
38. под архитектурой я понимаю другую ¯вещь То что архитектура должно: (.)
39. то слово в которое о(.) обязательно включается полезность А:: строительство
40. подобных объектов на этом стоянии (.) оно полезности представляет как бы
41. слишком мало (.) по сравнению с трудозатратами и там (1.0) ну может да
42. площадь на которой стоит ничтожна (1.0) затраты (1.0) ну полезность да так
43. Ж1: ((неразборчиво снизу))
44. М: да рит
45. Ж1: слезА::й
46. И: (ххх)
47. Ж1: ((неразборчиво))
48. М: ¯блин Ну ты даешь рита Я надеялся на тебя
49. Ж1: ((неразборчиво))
50. М: ладно я курю и слезаю (2.0)
51. Ж1: ((неразборчиво))
52. М: курю и слезаю говорю
53. Ж1: А
54. М: если сюда не полезла меня торопить не надо
55. Ж1: ну нас ребята ждут
56. М: а что они не полезут что ли сюда тоже
57. Ж1: они уже на речке
58. М: ну пусть купаются в чем-
59. Ж1: -ну они хотят мя:са:
60. М: пусть возьмут ¯рюкзак ¯возьмут мяса
61. Ж1: Не::т
62. М: ((обращаясь к интервьюеру)) °хороший ответ не:т° ((к девушке)) ЧТО ЗНАЧИТ НЕ:Т
63. Ж1: ((неразборчиво))
64. М: А
65. И: ЗДЕСЬ НЕПЛОХО ¯ПОДНИМАЙТЕСЬ
66. М: ДАВАЙ ЗДЕСЬ шашлык замутим=
67. И: =(хххх)=
68. М: =здесь и дрова под боком не надо [паритьса(х)
69. И: [(ххххх)
70. М: прямо сверху снимаешь(х) и все(х)
71. Ж1: не:т спуска:йся
72. М: ЧТО::
73. Ж1: спуска::йся
74. М: °вот женщины какие существа°
75. И: да:: вот так (.) вот всегда
76. М: °в следующий раз пойду без своего самовара° ((спускается))
*Ж1 - девушка парня внизу Маяка, Ж2 - поднимающася на верхнюю площадку девушка, М - парень на верхней площадке, И - интервьюер на верхней площадке.
1 Оставаясь маргиналом на социологическом поле, должен заметить, что последующие суждения могут сильно расходиться с убеждениями большей части нашей команды, ребят целеустремленных и куда более подготовленных: Виктора Вахштайна (руководителя проекта), Варвары Кобыща, Анны Рочевой, Андрея Самодина, Петра Сафронова и Павла Степанцова. Только споры и дискуссии с ними позволили мне еще больше укрепиться в собственных заблуждениях.
2 Любопытно, что ведение записи на бумаге не требует подобного одобрения. Видимо срабатывает презумпция авторства. Записывающий берет на себя ответственность за выводимые слова. И сколько бы он не закавычивал сказанное, не пытался воспроизвести дословную реплику, всегда можно сослаться на искаженное, додуманное восприятие. Дело не в точности сказанного, а в возможности однозначной и неоспоримой идентификации говорящего.
3 Для облегчения чтения в тексте все диалоги даны в привычной орфографии и пунктуации. Транскрипты конверсационного анализа, на основании которых проводился анализ, приведены в приложении 2. Для сохранения однозначного соответствия между диалогами номера строк в тексте совпадают с номерами строк в приложении.
Фотографии Дмитрия Карпова