В 2020 году в рамках проекта «Публичные лекции Полит.ру» Андрей Ланьков прочел лекцию о том, как конструируют свою историю Южная и Северная Корея. Мы публикуем отрывок из его выступления. Полный текст и видеозапись доступны здесь.
Ланьков рассказывает, как государство использует древнюю историю, чтобы решить конкретные политические задачи. На примере Кореи Андрей Ланьков показывает, как восточные страны переписывают свою историю, манипулируя мифами наравне с фактами.
Андрей Ланьков — историк, кореевед, публицист, преподаватель Университета Кукмин (Сеул).
31 марта в клубе «Клуб» в рамках «Публичных лекций Полит.ру» выступит экономист, президент Института национальной модели экономики Виталий Найшуль. Тема выступления — «Башня Татлина и глобализм». Регистрация желательна, но не обязательна.
***
Если мы попытаемся отпроецировать эту северокорейскую точку зрения на события истории, на южнокорейскую пестроту и мозаику, мы обнаружим, что это маленькое лазерное пятнышко, причем единственно правильная северокорейская точка зрения, попадает, как правило, я бы сказал, за пределы южнокорейского мейнстрима. Я часто сталкиваюсь с такой ситуацией с коллегами, которые, когда я говорю, что северокорейцы то-то и то-то, какие-нибудь упоминаю те или иные забавные их утверждения, мне говорят: «Ну, это еще ничего! А вот южнокорейцы…» Я — в тех случаях, когда есть возможность задать вопрос — задаю им вопрос: «А какие конкретно южнокорейцы?» Мне говорят: «Вот смотрите: северокорейцы нарисовали границы древней Кореи до Магадана, якобы исторической своей территории, а южнокорейцы нарисовали еще дальше». Я опять говорю: «Какие южнокорейцы?» И обнаруживается почти всегда (бывают исключения, я о них скажу), что обычно еще более радикальную точку зрения, чем северокорейская официальная, в Южной Корее высказывают представители так называемой «оппозиционной исторической школы». Условно говоря, это южнокорейские фоменковцы, «новая хронология» в южнокорейском варианте. Когда мы говорим «оппозиционная», мы обычно подразумеваем такие коннотации, что есть некая историческая традиция, в которой одна группа, одна школа, доминирующая, и есть оппозиция этой школе. Здесь же используется другой корейский термин. Он, как и почти все корейская общественно-политическая терминология, китайского происхождения. Он означает, если буквально переводить, «находящиеся в диком поле». Его тоже стандартно переводят как «оппозицию», но в общем подразумевается, что они вообще не включены в институты.
И действительно, эти крайние южнокорейские националисты — это в основном люди, не имеющие исторического образования. Это обычно инженеры, физики — ну, примерно та же публика, которая в России является основой «новых хроноложцев» и фоменковцев. И они рассказывают о страшной, тайной истории, древней истории великой Кореи, которая создала все человечество, и это величие теперь оказалось скрыто в результате интриг злодеев-иностранцев, которые переписали историю, «чтобы скрыть нашу древнюю истинную хронологию и наше древнее величие». Но, повторяю, к этим людям в южнокорейском историческом сообществе относятся примерно так же, как в России — к фоменковцам и «новой хронологии», то есть иногда посмеиваются, а чаще просто игнорируют. У них свой отдельный мир отставных инженеров, пишущих о национальном величии. И вот там, конечно, есть шедевры сравнимые.
На мой взгляд, северокорейская официальная историческая школа отражает некую мечту, мечту корейских (а шире — восточноазиатских; а шире — в общем-то, любых) националистов. То есть южнокорейцы из-за разноголосицы, из-за наличия в стране академических споров, которые решаются не в идеологическом отделе ЦК, и, наконец, из-за необходимости хоть как-то считаться с существующими источниками, с данными археологии, проявляют определенную осторожность. В случае с Северной Кореей мы имеем дело с некоторым удивительным полетом фантазии. Так что сейчас мы с вами погружаемся в чистый и прекрасный мир мечтаний корейских националистов. Чистых, не замутненных такой ерундой, как находки археологов. Если нужно — прикажут археологам, что именно надо найти, и они тут же найдут. Если нужно что-то потерять — тут же потеряют.
***
Одно из замечательных особенностей северокорейских текстов на темы древней и средневековой истории является абсолютное игнорирование исторических фактов, если эти факты противоречат политически правильным концепциям. Нужно сказать, это не означает, что все северокорейские специалисты по истории — лжеученые. Там, где нет политической установки — а по большинству вопросов никакой установки нет, — в Северной Корее существуют и нормальные дискуссии, и добросовестные исследования. Там очень неплохая археология — поскольку она не касается вопросов национального величия. Всё они там очень хорошо и методически правильно делают. В Северной Корее очень приличная лингвистика — поскольку она не касается вопросов компаративистики, строжайшим образом запрещенной в Северной Корее (не запрещенной полностью, а запрещенной применительно к корейскому языку). Если ты лингвист, но не занимаешься компаративистикой, сравнительно-историческим языкознанием, то отлично работаешь. По некоторым пунктам северокорейская лингвистика даже просто превосходит южнокорейскую, потому что в ней большое влияние советско-российской лингвистической школы. Но в любом случае там, где начинаются вопросы политики и национальной гордости — или вопросы, которые, по мнению политиков, относятся к вопросам национальной гордости, — там дискуссии умолкают, и начинается торжественная тишина. И музыка национального величия начинает звучать, и мы сегодня будем эту музыку с вами слушать.
С кем ведется эта историческая война? Я бы сказал, что ведется она против, условно говоря, трех целей.
Во-первых, доказать всему миру, что мы не хуже кого бы то ни было на свете. Я бы сказал, главная задача — сказать, что мы не уступаем ни по одному из тех показателей, которые нам кажутся важными. Мы будем много сегодня говорить о том, какие именно показатели воспринимаются в Северной Корее как значительные, а какие — не воспринимаются. Главное — что Корея не должна уступать никому в мире, включая, если необходимо, соревнование с Древним Египтом и Месопотамией (это не преувеличение) по показателям, которые считаются важными.
Второй фронт войны — это фронт войны против ближних иноплеменных соседей, каковых двое: это Китай и Япония: постоянное доказательство собственной исторической первородности в отношении Японии и постоянные поиски обоснования для территориальных и отчасти тоже цивилизационных претензий в отношении Китая.
Ну, а третье — это уже «спор славян между собой», это постоянные попытки доказать историческое, вечное, многотысячелетнее превосходство тех территорий, которые ныне находятся под управлением Трудовой партии Кореи, над теми территориями, которыми ныне ЦК ТПК из Пхеньяна не управляет. То есть постоянные попытки доказать, что исторически центром корейской цивилизации всегда был Север, что северная часть страны и особенно округа Пхеньяна всегда была носителем самых разнообразных национальных добродетелей и, соответственно, превосходит Юг, который в общем тоже «мы», но какой-то немного подозрительный, второсортный и склонный к разнообразным шатаниям. То есть центр — это Пхеньян.
***
Итак, корейцы живут на Корейском полуострове как минимум с палеолита (и на окружающих территориях тоже, но в основном все-таки на Корейском полуострове), и вот наконец у корейцев возникает цивилизация. Как она возникает, в соответствии с северокорейскими учебниками истории? В 1998 году в Северной Корее было объявлено об открытии новой цивилизации, которая называлась тэдонганская археологическая культура. Тэдонган, как вы, наверное, можете догадаться, это река, в нижнем течении которой стоит город Пхеньян. То есть эта правильная культура располагалась вокруг города Пхеньяна. О ее открытии сообщили, и буквально через два-три года это было во всех учебниках. Более того, в 2016 году я был в городе Синыйджу, это на границе с Китаем (Даньдун с китайской стороны, Синыйджу — с корейской), и там я пошел в парк. Там — детская площадка, и на этой детской площадке — всякие патриотические панно. И первое из патриотических панно — это, конечно, тэдонганская культура.
А что такое тэдонганская культура? Это одна из пяти первоцивилизаций планеты. Она равновелика по своему значению древнеегипетской, месопотамской, древнеиндийской и древнекитайской. То есть в конце 1990-х гг. было официально сказано, что Корея — это одна из колыбелей мировой цивилизации. Именно у нас, примерно в то же время (она датируется официально примерно 3000 годом до н. э.), когда возникает цивилизация в Египте, в Месопотамии, и раньше, чем она возникает у наших соседей-китайцев и у индийцев, именно в это время возникает наша цивилизация, которая ничем не хуже египетской. Пирамид пока не произвели, будет решение — построят, как мы увидим чуть позже. Но решения строить древние пирамиды пока в руководстве не приняли.
Тут я, наверное, процитирую энциклопедию: «Там, у чистых вод Тэдонгана, на просторах плодородной равнины, расположено одно из тех мест, которое стало одним из мест возникновения человечества, одним из мест зарождения человеческой культуры». И ещё: «Район Тэдонгана, центром которого является Пхеньян, является местом, где зародилась культура нашей нации и уже пять тысяч лет остается ее политическим, экономическим и культурным центром». То есть подход следующий: мы всегда жили, и — обратите однако внимание: не то чтобы раньше других — мы были одними из первых. То есть в Корее нарисована история ровненько древнеегипетско-древнемесопотамской длины. Никто не сказал, что корейской цивилизации семь или восемь тысяч лет (таковые герои есть в Южной Корее в той же самой «оппозиционной школе»), в Северной Корее сказано четко: вот как у Египта пять тысяч лет, так и у нас пять тысяч лет. Всё. И мы ничуть не хуже, и у нас всё было совершенно замечательно.
А с каким же государством связана эта замечательная тэдонганская культура? Она связана с легендой о Тангуне. Первая ее запись — это «Самгук юса», «Записи, оставшиеся от трех государств», исторический памятник приблизительно XIII века, но отражает он события начала первого тысячелетия. И там, когда речь идет о крайней древности, рассказывается о том, что когда-то очень давно жило некое божество на небе. Сын этого божества решил спуститься вниз, в мир людей. Он спустился вниз, на вершину горы Тхэбэксан, и после этого... Прочитаю дальше в переводе Концевича из «Самгук юса»: «Жили там медведь и тигр. Они обитали в одной пещере и постоянно молили Божественного Хвануна превратить их в людей. Тогда Божественный дал им один стебель чудесной полыни и двадцать головок чеснока и сказал: "Съешьте всё это и сто дней не смотрите на солнечный свет, тогда обретете вы человеческий облик". Медведь и тигр, получив это, съели. Медведь, остерегаясь солнца трижды семь дней, обрел облик женщины, а тигр не сумел выдержать обета и поэтому не стал человеком. Женщине-медведю не за кого было выйти замуж, поэтому каждый день под деревом, где был жертвенник, она молила божество ниспослать ей дитя. Тогда Хванун обернулся человеком и взял ее в жены. Она зачала и родила мальчика, и ему дали имя Тангун».
