На сайте фестиваля «Флаэртиана» о Роберте Флаэрти написано вот что:
«Флаэрти не разделял кинематографическую и реальную действительность. Его камера — соучастница реальной жизни. Его метод — глубокое проникновение в жизненный материал. Монтаж не режет реальность, не создает ее вновь, он ловит и бережно сохраняет ритм самой жизни. Каждый кадр — знак, филигранная точность образа. В отличие от европейских документалистов, которые стремились к актуальности, просветительству, тяготели к публицистике, Флаэрти не был ни летописцем, ни обличителем. Он был идеалистом и романтиком.
Картина «Нанук с Севера» уникальна не только по своему материалу: яркие черты неведомого цивилизованному миру почти первобытного быта северных народов впечатляют и в начале 21 века. Уникален сам взгляд режиссера на реальность. Флаэрти удалось добиться того, что герои фильма по-настоящему проживают на экране часть своей жизни, его кинообразы проникнуты обаянием естественности. При этом кинематографист не стремился к воспроизведению на экране мелких подробностей северного быта — его волновала скрытая бытийная сущность внешне простых семейных сцен. Благодаря своему таланту он смог уловить и передать на экране особое время, в котором живут не испорченные цивилизацией люди. Мы существуем в реальности разных календарей и давно потеряли то циклическое, природное восприятие времени, которое было свойственно первобытным народам и племенам. И когда мы соприкасаемся с этим бесконечным в своей равномерности жизненным ритмом, запечатленным на киноплёнке, то можем непостижимым образом ощутить на себе «дыхание вечности».
Я тоже, к стыду своему, услышал о фестивале и Флаэрти первый раз в сентябре, но зато теперь я знаю, как называется документальное кино, которое мне нравится. Вот такое флаэртианское. Здесь кинопрограммы этого года. Чтобы хвалить программы, фильмы и режиссеров и слов таких нет.
Режиссер документального кино флаэртианской традиции тратит несколько лет своей жизни на то, чтобы снять кусок чужой жизни. Плохо кушает, не спит, денег нет и не будет, родственники спрашивают – на кого расcчитано то, что он делает, и когда он, наконец, займется настоящим делом за зарплату. А он продолжает свое дело. И это настоящий подвиг человеческий и даже больше. Наверное такой, что на том свете за этот фильм, режиссеру что-нибудь простят.
И раз уж фестиваль международный – то и зритель получает все самое лучшее отовсюду. И ему от этого очень хорошо.
А режиссерам из-за этой международности, наоборот, достается. Потому что зрители и кинокритики сразу после просмотра картины допрашивают режиссера – да как же не стыдно вашим партии и правительству, что они довели свой народ до такого состояния! И режиссер, вместо того, чтобы послать любопытных куда подальше, от имени партии и правительства начинает оправдываться.
Например, китаец Юй Гуани за свой фильм, который получил главный приз (!), извинялся так:
«В нашем государстве слишком много народа, поэтому не успеваем пока».
Это я, в рамках флаэртианской традиции, дословно цитирую извиняющиеся слова его переводчика. Еще он сказал так:
«Надеется каждый, что лучше будет на дальнейшее время».
Тогда кто-то из кинокритиков или зрителей, чтобы добить несчастного Юя, воскликнул:
«После вашего фильма иллюзия о Китае, как об одном из лидеров мирового процесса, разрушена!»
Тут режиссеру стало совсем плохо, и он отчаянно стал переводчику что-то втолковывать. Переводчик его слушал-слушал, потом сказал:
«По телевидению все хорошее показывают, он тоже пытался найти, но не нашел пока».
Юй покивал головой.
И это был последний гвоздь в гроб с иллюзией.
Юй Гуани. фото Наташи Четвериковой
Кинолюбители знают, что ни один современный фестиваль не обходится без фильма о достойной жизни женщин Ирана. Смотреть это невозможно, но, наверное, так принято у международных фестивалей – пусть один такой фильм обязательно в программе будет – а не хочешь - не смотри. И на «Флаэртиане» тоже был один. 52 минуты. Называется «Обратный отсчет». Там одна иранская девушка всю дорогу готовится к вступительным экзаменам в университет. Она готовится один день, потом другой день, потом третий день, потом четвертый день, потом пятый день, потом шестой день. И так далее. Сразу после фильма у зрителей и кинокритиков возник вопрос – чего она в этом университете забыла?
И тут встает один мужчина и объясняет для всех (дословно цитирую и здесь):
«Иран – это единственная свободная страна, которая осталась от тех стран, кого собирал Советский Союз для того, чтобы противостоять и отстаивать ценности! Как могут иранские ребята не хотеть учиться, если им приходится работать на атомных электростанциях и других современных производствах!»
В этом случае, мне кажется, создатели фильма заслужили такую реплику. Так им и надо.
Но было и такое. Снял Евгений Соломин картину «Глубинка 35х45», о том, как фотограф ездит по деревням и зарабатывает на спекуляционных заявлениях, что советский паспорт уже, наконец, пора заменить на российский и поэтому без его услуг не обойдешься. Приходят разные деревенские люди фотографироваться. Хороший получился фильм. После просмотра – обсуждение. Встали несколько тетенек, которым стало неудобно из-за того, как Евгений Соломин показал наши деревенские лица на международной арене, и высказали ему, что он не любит Россию, что он – враг народа и снял отвратительный фильм. Получилось не обсуждение, а, как в подобном случае выразился Альфред Кох, персональное дело коммуниста Соломина.
Евгений Соломин. фото Наташи Четвериковой
Спасибо, что ведущая строгая Кира достойно ей ответила. Она сказала о заявлениях этих тетенек так:
«Ну что же, это тоже личное мнение, которое мы должны каким-то образом уважать»!
Это она здорово сказала, а то получилось бы совсем некрасиво.
В общем, я тут не только о том, что жалко героических режиссеров, которые отдуваются на международной арене за свои партии и правительства. А то, что, совершив, такой героический поступок – сделав такую картину, будучи через это почти праведниками, они автоматически воспроизводят бессмысленную и стыдную оправдательную речь. В чем они оправдываются и перед кем?
Есть какие-то штуки, которые мы постоянно воспроизводим. Так получается норма. Одна из её составляющих – «культура», а другая составляющая – автоматическая дребедень или высоким слогом «колесо страстей и страданий». Обидно, когда человек крутит его сам, вдвойне обидно, когда его туда безжалостно загоняют всякие чудаки. Надо этому как-то сопротивляться.
Осенью один юноша нарисовал на брошенном долгострое портрет Сергея Есенина, березу, написал стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу». И под всем этим подписал:
фото Наташи Четвериковой
А целиком это выглядит так:
Сергей Есенин. В подарок любимому городу. фото Наташи Четвериковой
Теперь этот парень – звезда. О нем говорят и пишут. В журнале «Компаньон magazine» очень смешное интервью. Он неиспорченный и раскрывается.
Его спрашивают: «Почему Сергея Есенина решили нарисовать. Это ведь советский китч, в каждой квартире было по Есенину?»
Он отвечает: «Да? Что-то я не видел ни разу ни одного».
И потом объясняет своими неиспорченными словами и мыслями, почему он пришел к такой идее. Почему выбрал именно Сергея Есенина. И именно этот портрет.
Интересно было бы понять для себя – это воспроизводство культуры или «колесо»?
Еще кусок из беседы журналиста с самовопроизводящимся граффитистом:
- «Мрачно как-то получается. Да и сам поэт далеко не оптимистичный.
- Ну да, не отпимистичный. И на не очень оптимистичном здании он нарисован, и у нас внешний облик города не очень оптимистичный. Поэтому я его и нарисовал, чтобы показать властям и каким-то коммерческий организациям, что можно сделать красиво».
И никакой, как говорится, двусмысленности.
