Семья была и остается базовой ценностью для российских женщин. Согласно данным социологических опросов, около 40% российских женщин убеждены, что им или уже удалось создать счастливые семьи, или в принципе это по силам (39%). Лишь пятая часть опрошенных россиянок (20%) сознаются, что им это не удалось или они в принципе не ставили перед собой подобной цели.
Возникает вопрос, как женщинам, добившимся карьерного роста в бизнесе и власти, удается сочетать семейные и руководящие роли? Всегда ли женщина, добившаяся высокого статуса во власти и бизнесе, должна расплачиваться за это счастьем в семейной жизни? Материалы, полученные в ходе 2-х исследований женщин–руководителей в бизнесе и власти с интервалом в десять лет, позволяют утверждать, что действующие здесь закономерности достаточно инерционны. Более того, они расходятся с представлениями здравого смысла, согласно которым за достижение статусных позиций во власти и бизнесе приходится расплачиваться счастьем в семейной жизни. Картина, складывающаяся при сочетании лидерских позиций и семейных ролей, оказывается достаточно сложной и не поддается однозначной интерпретации. Она зависит от нескольких переменных, каждая из которых может предопределять итог семейных отношений мужчины и женщины.
Первое исследование, проведенное в 1998 году и посвященное лидерству женщин в бизнесе, показало, что женщины, достигшие успеха в бизнесе, вполне адекватно справляются со своими семейными ролями, а успешность или неуспешность их семейной жизни во многом предопределяется ожиданиями мужчины в отношении семейных ролей, которая должна исполнять женщина.
Исследование 2008 года по изучению женского лидерства во власти, практически подтвердило сделанные ранее выводы, но вскрыло ряд новых закономерностей, позволяющих понять, как статусная женщина может добиться счастья в семейной жизни.
Оба исследования фактически подтвердили тот факт, что счастливой женщиной в семейной жизни может быть та женщина-руководитель, которая адекватно оценивает свои возможности и отказывается от стратегии супер-женщины, закономерно сужая поле своих домашних обязанностей по договоренности с остальными членами семьи. Однако как бы ни зависела занятая женщина от помощи няни, домработницы или бабушки, в любом случае, ведущую роль в достижении оптимального баланса мужских и женских ролей в семье принадлежит готовности мужчине взять на себя часть семейных обязанностей и умению женщины отказаться от доминирования в семейной жизни.
В своем дальнейшем изложении я попытаюсь доказать правомерность сделанных выводов, опираясь на данные эмпирических исследований, проведенных в 1998 (бизнес) и 2008 гг. (власть).
Оба исследования проводились с использованием метода интервью. Всего в том и другом исследовании было опрошено около 140 респондентов из 8 регионов, непосредственно занимающих руководящие позиции в бизнесе и власти на уровне руководителей компаний, вице-губернаторов, руководителей ведущих департаментов в областной и муниципальной власти, региональных экспертов.
Проблема эффективного соотношения деловых задач и семейных обязанностей для женского предпринимательства в России продолжает оставаться одной из самых острых проблем на протяжении последних 20 лет.
Уровень развития сервисных служб и особенности российского менталитета затрудняют сочетание бизнес-деятельности и семейных функций у нас в России в сильной степени по сравнению с развитыми странами.
Аналитические оценки взаимовлияния бизнеса и семьи друг на друга отличаются понятной неоднозначностью, что вполне закономерно, так как репрезентативных исследований данной проблемы в общероссийском масштабе пока не было выполнено.
Результаты отдельных исследований рисуют достаточно противоречивую картину.
По одним данным можно говорить, что женщинам удается компенсировать занятость бизнесом за счет переключения и передачи части своих функций мужчинам, которые не способны по каким-либо причинам найти работу, приносящую больший доход по сравнению с доходами женщины, а она в этой ситуации превращается в реального кормильца семьи.
В других исследованиях дается более дифференцированная картина того, как распределяются семейные обязанности и власть в семье, если предпринимательской деятельностью заняты муж или жена.
Данные этого исследования позволяют говорить о разных моделях семейной власти в том и другом случае.
В семьях, где жена – предприниматель, роль мужа в принятии единоличных решений существенно снижается, при этом перераспределение власти происходит не в пользу жены, а в сторону большей коллегиальности. Традиционную ответственность за распределение дел в семье женщины-предприниматели частично снимают с себя, и, так же, как в других вопросах, перекладывают на коллективное мнение членов семьи.
Участие в домашних делах женщин-предпринимателей также естественно снижается, но не так сильно как у мужчин-предпринимателей. Все-таки в половине семей жены-предприниматели продолжают нести всю нагрузку по дому. В другой половине семей женщин-предпринимателей дела по дому распределяются между остальными членами семьи. Однако муж, даже в таких семьях, все-таки редко (в 4% семей) полностью берет на себя все работы по дому. Поэтому женщины-предприниматели вынуждены чаще прибегать к помощи прислуги.
Таким образом, замужние женщины-предприниматели, открыв свое дело и вступив на путь высоко ответственной и трудоемкой профессиональной деятельности, вынуждены приспосабливаться к традиционно ожидаемым от них ролям супруги, матери и домашней хозяйки, кардинально не меняя распределение власти и обязанностей в семье в лучшем случае, в худшем же – продолжая подчиняться мужу и нести домашние обязанности на своих плечах. Подобное совмещение женщиной профессиональных и семейных ролей носит парадоксальный, а потому временный и переходный характер. Другая, пока менее распространенная, но более перспективная модель сочетания профессиональной успешности бизнесвумен с семейным вкладом – взять управление домом в свои руки и передать исполнительские функции мужу и другим членам семьи, или обзавестись наемным домоуправом, гувернером, кухаркой и другой прислугой.
Третьей, также непротиворечивой моделью семейного поведения является «отключение» женщины-предпринимателя от брака и детей. Эта модель приемлема для молодых женщин и давно освоена на Западе, однако, годится и для России.
Исследования, проведенные позднее, как на московских, так и на региональных предпринимателях, могут с одной стороны подтвердить часть выводов, сделанных автором цитируемого выше исследования, с другой – дают возможность уточнить их.
Весьма парадоксальный факт, который был получен мною в ходе исследования московских предпринимательниц – успешные женщины в бизнесе не имеют разрушенной личной жизни – подтвердился и на региональной выборке. Лишь 7 женщин из 85 опрошенных или не были замужем совсем или были разведены и не имели постоянных партнеров. Остальные участницы исследования или были замужем, или имели постоянных партнеров. Обращает на себя внимание тот факт, что число повторных браков у женщин-предпринимателей даже чуть ниже, чем в целом по женской совокупности.
Лишь 8 женщин из 85 (или около 10%) настаивают на том, что причиной распада супружеских или партнерских отношений послужило занятие женщиной бизнесом.
Остальные склонны считать, что с определенными потерями им удается компенсировать свою занятость, хотя это не так просто: «Я понимаю, что не могу уделять семье столько времени, сколько необходимо, – убеждена одна из предпринимательниц. – Но не могу сказать, что я от семьи отключена. Все равно семья для меня интересна, и мы проводим вместе много времени. Занимаемся вместе спортом. Воскресенье – это наш день. На мой взгляд, все нормально. Хотя, может быть, семье бы хотелось, чтобы я уделяла ей больше внимания».
В моих интервью с женщинами-предпринимателями относительно семейной жизни зафиксирована большая доля женщин, предпочитающих делегировать семейные обязанности прислуге или няне, которая одновременно присматривает за подрастающими детьми. Женщин, избравших данную модель поведения, было около 60% в выборке, причем региональные предпринимательницы прибегают к услугам помощниц не реже московских.
Одновременно, в выборке выделилась относительно большая группа женщин-предпринимательниц (14 человек), которым удалось большую часть своих семейных обязанностей, в том числе воспитание детей, делегировать мужчине, если он не занят в предпринимательской деятельности. Чаще всего это происходит, если мужчина работает на государственной службе и имеет нормированный рабочий день. Весьма часто это случается, когда мужчина значительно старше или моложе жены и вынужден постепенно смириться с ее ежедневной занятостью. Иногда такие мужчины испытывают чувство гордости за своих жен и согласны компенсировать занятость жены перераспределением семейных обязанностей: «Мой муж – закоренелый татарин, – делится подробностями своей семейной жизни одна из женщин-предпринимателей из Казани, – старше меня на 10 лет и считает, что женщина должна быть для дома. Но в последнее время он входит в моё положение, старается поддержать, помочь. Весь дом на нём держится. Его работа стала не основной. К тому же он долго просил второго ребёнка. Я родила, и сейчас он с дочкой много возится. С ней уроки делает. Я прихожу, только проверяю. Муж делает все покупки. Я его подталкиваю, чтобы дома не зацикливался. Я по себе знаю – дома сидеть очень тяжело. Раньше он вёл бурную профессиональную жизнь. Ездил по командировкам. Теперь вдруг осел. Это тяжело. Подталкиваю, чтобы он чем-то занимался, на люди выходил. Когда мы вместе куда-нибудь выходим, он за меня гордится. Он радуется моим успехам».
Такие модели распределения обязанностей встречаются, когда мужчина не работает и находится на иждивении жены. Как правило, такие мужчины на 8-10 лет моложе женщины. Объяснением для незанятости таких мужчин служит убежденность, что за домом и за детьми кто-то должен следить, даже если это дети от другого брака.
Лишь 2 женщины из 85 были убеждены в том, что им пока не удалось решить проблем в семье «по поводу распределения обязанностей» и они находятся в ситуации «тихой войны», в которой нет победителей.
Около 60% опрошенных нами женщин считают свои браки удавшимися и не прогнозируют распада семьи или смены партнера в будущем, если только это будет зависеть от них.
Относительно высоким у женщин-предпринимательниц продолжает оставаться чувство вины по отношению к «своим брошенным детям». Причем у региональных предпринимательниц это чувство заметно выше по сравнению с московскими предпринимательницами. Если московские предпринимательницы испытывают напряжение по поводу малого времени занятия с собственными детьми в 20% случаев, то региональные предпринимательницы указывают на чувство вины в 40% случаев. Остальные женщины убеждены, что им удается компенсировать недостаток ежедневного общения с детьми качественным досугом в выходные дни и во время отпуска. Около половины этих женщин считают, что дети не испытывают открытого дискомфорта по этому поводу и привыкают к такому положению вещей, компенсируя недостаток общения с матерью контактом с другими родственниками или занятиями в кружках, секциях, общением с друзьями.
В данном случае трудно поверить, что недостаток общения с матерью можно компенсировать занятием спортом, но то, что путем формирования особых семейных норм можно достигнуть глубокого контакта, не прибегая к частым контактам, вполне возможно, при условии, что ребенок не является «проблемным» и демонстрирует определенный уровень рациональности в восприятии семейных отношений.
По мнению большинства опрошенных нами женщин (60%), дети достаточно рано начинают осознавать преимущество хорошего материального положения и вслед за мужьями постепенно смиряются с недостатком внимания. Многие из опрошенных женщин, имеющих взрослых детей, убеждены в том, что их повышенная занятость сформировала в детях самостоятельность и не повлияла негативным образом на их социальное и психологическое развитие: «Я не испытываю чувства вины, оттого что не могу сидеть дома со своей четырехлетней дочкой, – размышляет Светлана Гунченко. – Считаю, что если ей досталась такая мама, значит, ей нужно пройти это испытание. Если моему старшему ребенку я досталась в то время, когда преподавала в институте, значит, так сложилась его жизнь. Я фаталистка и убеждена, что дети выбирают себе родителей сами. Если ребенок захочет, он все равно заставит мать поступать так, как ему необходимо. Он не позволит себя обделить. Это закон природы».
Анализ уровня конфликтности отношений между бизнесом и семейными ролями у женщин-предпринимателей позволяет утверждать, что им удается компенсировать этот конфликт, и он не является актуальным для большинства обследованных нами женщин как в Москве, так и в регионах. Московские предпринимательницы, по сравнению с региональными, испытывают меньшее дискомфортное состояние относительно своей занятости, что, видимо, объясняется менее жесткими ценностями и нормами семейного поведения, сложившимися в Москве, по сравнению с российскими регионами, где представления о роли матери в семье трансформируются гораздо медленнее, нежели изменяется реальность самой жизни. «Запаздывание» этих ценностных представлений может служить, на мой взгляд, источником дополнительного напряжения.
Весьма интересную и парадоксальную позицию относительно влияния бизнеса на семейную жизнь высказала самарская предпринимательница Людмила Петрукович, которая одной из первых респонденток отметила, что бизнес-деятельность может учить женщину-предпринимателя нормам цивилизованной семейной жизни, формируя контроль и эмоциональную устойчивость. Это новый подход к обозначенной проблеме, но вполне вероятно, что психологически это возможно – нельзя отделить человека, действующего в бизнесе, от человека, живущего в семье: «Мне на работе лучше, – убеждена Людмила Петрукович. – Я от работы подпитываюсь эмоционально. Если мне нравится, как у меня получается на работе, то я могу создать ту атмосферу в семье, которая мне нужна. Если на работе мне плохо, то за пять минут своего пребывания дома я могу все испортить, и никто меня не может остановить. Вообще, если бы мне задали вопрос, что я выберу, семью или работу, то я выберу работу. Семья без работы для меня ничто, тогда я просто умру как личность. Мужа я знаю давно, он как-то смирился с моей натурой. Он, конечно, хотел бы управлять моей жизнью, но у него это не получается. Дома я не занимаюсь дискриминацией, но у меня само как-то так получается. Я пытаюсь обходить углы, особенно последние месяцы. У нас был период, когда была достаточно тяжелая атмосфера. Потом я изменила свое отношение ко всему. В Библии написано: «Не относись ни к чему с желанием...» Если ты делаешь дело, то делай его холодно. Поначалу у меня было чрезмерное желание, я вела себя очень импульсивно и эмоционально. Это сильно мешает. Работа моя постепенно направляет меня в нужное русло, и поэтому я стала более готовой и зрелой для семейной жизни. Работа воспитала меня для семьи».
В целом можно утверждать: концентрация деловой жизни и ее успешность порождает у женщины потребность повторить этот успех и в семейной жизни. Поэтому деловые успехи женщины являются в известной мере цементирующим фактором семейной жизни.
Проблема неравных браков в бизнесе обсуждается традиционно в рамках «финансового неравенства». Однако проведенные интервью убедили меня в том, что такой ракурс рассмотрения является далеко не полным. Прежде всего, неравенство в паре может инициироваться несколькими факторами и включать в себя:
Как показали интервью, региональные предпринимательницы легче всего справляются с первыми двумя видами неравенств, и прогноз брачных отношений в этом случае достаточно благоприятный. По крайней мере, около 50% женщин указали на то, что эта проблема для них существует, но они нашли приемлемые способы решения.
Однако около 15% успешных женщин испытывают реальное беспокойство по поводу своей материальной состоятельности и не уверены в стабильности отношений, где существует материальный разрыв: «К сожалению, я опоздала, и достаточно намного. Я не знаю, как сложится дальше, но сейчас в моей жизни появился человек, который мне подходит по всем параметрам. С ним я первый раз за сорок лет почувствовала, что я женщина: не руководитель, не танк, не бизнесмен, а женщина. Есть человек, с которым себя можно чувствовать женщиной. Я думаю, что если бы наша встреча изменила меня, то наши отношения были бы другими. Мы остались прежними, и это хорошо. У него своя работа и свои обязательства. Он не хочет также, чтобы я менялась и меняла свою любовь к работе на его любовь. Я надеюсь, что эти влюбленности существуют рядом. По-женски я боюсь только одного: я богатая женщина в материальном плане, я более обеспеченная, чем он. Он живет в той жизни, где не выплачивается зарплата и где она достаточно невысокая. Этого я очень боюсь. Учитывая, что это настоящий мужчина, я понимаю, что для него это достаточно серьезно. Это самое страшное в наших отношениях. Изменить что-то в худшую сторону для себя в материальном плане я не смогу, и этого не стоит делать. Это реальная угроза. Это моя беда, и где-то я даже жалею, что достигла такого уровня жизни, потому что из-за этого я могу потерять необходимого мне человека».
Данная исповедь показывает, что удерживать брачные отношения с выраженной материальной асимметрией в ситуации устоявшегося брака легче, чем в условиях нарождающихся отношений. Однако не исключено, что влияние материального неравенства переоценивается респондентками, и реальным поводом для прекращения этих отношений могут стать совсем другие, иногда неосознаваемые причины.
Реальным способом смягчения этого неравенства может быть достигнутый уровень социальных достижений и профессиональный рост партнера, который не всегда сопровождается материальным благополучием, но свидетельствует о способности мужчины «побеждать в своем пространстве».
Интересную модель разрешения материального неравенства описала одна из респонденток: «Муж – это человек, который во многом меня сделал. Он сам иногда говорит: «Мне попался алмаз, я его огранил и сделал бриллиант». Он старше меня на семь лет. Он знает три языка. Мы практически не ссоримся. Я считаю, что все можно обсудить. Хотя он говорит: «Иду тебя встречать и не знаю, что ты еще можешь выкинуть». Я отвечаю: «Ты все время как на передовой. Тебе год жизни за два надо засчитывать – то у нас новые люди, то у меня новые идеи. То у нас кошку утащили». Иногда я спрашиваю: «Не утомительно ли это?» Он отвечает всегда одинаково, что он за спокойную жизнь, но она будет ему скучна. У меня домработница. Уже не первый год. Невозможно все сделать хорошо. Я готова отдавать хоть половину своей зарплаты, но я прихожу, у меня дома порядок и все приготовлено. Дома все есть, и у меня в запасе хороший вечер. Мы многое обсуждаем вместе. Мы целый день не виделись. Он мне очень помогает. Я часто с ним советуюсь. Я считаю, что у меня идеальный брак. Он более сдержан. Он лучше видит, лучше анализирует. Если я не спрашиваю совета, он ко мне не пристает. Он мне помогает по работе. Много занимается с дочкой языком. Когда он уезжает за границу надолго по делам, то я чувствую себя как без рук. Меня иногда заносит, он умеет нейтрализовать. Я никогда не командую в семье. У нас четко разделены позиции в семье. Вопросов о мусорном ведре не возникает, кто может, тот и делает. Мы все решаем вместе. У нас нет общей кассы. Это сложилось давно. С самого начала у каждого были свои деньги. Мы не отчитываемся друг перед другом о своих тратах. У кого есть деньги сегодня, тот и покупает продукты, платит за квартиру. Мы пытались завести общую кассу. Но мне нельзя деньги доверять. Мой муж позже меня начал бизнес, и ему сложнее. Он зарабатывает денег пока меньше, чем я. Но это не важно. Я знаю, что он много работает. Я вижу, что он старается. И зарабатывает меньше не потому, что не хочет. Мне кажется, что любую проблему в семье можно решить, если хочешь. Тем более – проблему денег».
Несмотря на то, что это достаточно нетипичный способ решения проблемы финансового неравенства, но он дает свои результаты. И сохраняет любовь. А разве не к этому стремятся все женщины?! Даже если у них есть деньги, за которые нельзя купить любовь.
Возрастное неравенство, при котором женщина имеет партнера на много лет моложе себя, воспринимается общественным сознанием как негативный факт именно из-за наличия денег. Не секрет, что люди мало верят в чувство, если убеждены, что при этом у женщины есть деньги.
Однако, как показывают интервью, стремление женщин иметь более молодых партнеров объясняется не только желанием иметь более сильных сексуальных партнеров, но и неудовлетворенностью темпом жизни ровесников или лиц, которые старше. Молодые партнеры отличаются высокой динамичностью, что позволяет женщине и в семейной жизни сохранять требуемый ритм, благотворно влияющий на хорошую психологическую и физическую форму: «Не думайте, пожалуйста, что я настолько сексуально озабоченный человек, что меня может удовлетворить только очень молодой муж. Дело не только в этом. С молодым мужчиной интереснее. Он по-другому смотрит на мир. Он по-другому чувствует. Он меньше ворчит и умеет отключаться от мелочей. Они вообще другие. С ними интереснее. Я никогда не встречала его лежащим на диване в тапочках и твердящим беспрестанно, что он устал. Мы можем в любой момент куда-нибудь сорваться, и не будет никаких проблем. Меня это устраивает. Я не знаю, сколько времени продлятся наши отношения, но они меня устраивают. Пусть глупцы говорят все, что им вздумается, – я буду жить, как хочу. Я в бизнесе так поступаю и буду такой в личной жизни. Пусть я ошибусь – но это будут мои ошибки».
Иногда мужчина рядом с женщиной-предпринимателем осознанно отдает лидерство и берет на себя семейные обязанности, одновременно реализуя последовательно роль психотерапевта. Причем женщина не видит в этом проявления неравенства и убеждена, что сложившиеся полоролевые стереотипы пора ломать. «Вообще сложно сочетать бизнес и семью, – убеждена одна из респонденток. – Хорошо еще, что муж меня к делу не ревнует, только к мужчинам. Пожалуйста, работай – это его принцип. Когда я нервничаю, и у меня возникают проблемы, он часто повторяет: «Только я в этом доме могу тебя понять и помочь тебе. Потому что именно я все это выслушиваю». Он у меня тот человек, на которого я могу повесить свои состояния, с которыми не могу справиться. Иногда прихожу, если что-то не готово, могу рассердиться. Ведь я всегда при деле, а он сидит дома, значит, он и хозяйка. Конечно, трудно сидеть дома и заниматься хозяйством, да еще когда ты молодой, но три года он выдерживает, думаю, что и дальше все будет хорошо. Он увлекается музыкой и убежден, что он еще проявится, немного накопив потенциал. Так сложилось, что мужчина – глава семьи, а женщина должна его обслуживать. Но это не всегда так. Все зависит от того, что могут и хотят делать в семье муж и жена, что у них лучше получается. Если бы хоть кто-нибудь взял на себя работу по разрушению этих монолитных убеждений!»
Карьерное неравенство, или неравенство, при котором женщина сделала карьеру руководителя фирмы, а муж остался на позициях исполнителя в другой фирме или государственной структуре, особенно остро переживается в браке, и это не всегда удается смягчить даже при большом желании женщины.
Если эта ситуации развивается на фоне выраженного честолюбия мужчины, то она имеет мало шансов на позитивный прогноз. И все же такие браки выживают. Правда, для их сохранности требуется чуть больше усилий и фантазии. Во-первых, любовь и дети могут зачеркнуть любое неравенство. Во-вторых, любую проблему можно решить, если захотеть избавиться от нее вместе. И, в-третьих, нет проблем, которые не имеют своего решения.
Наиболее благоприятен прогноз, когда женщина берет мужа к себе вторым лицом и ей удается убедить его в том, что на самом деле он первый. Однако это ход для отчаянных честолюбцев. Во всех других случаях мужчине необходимо заниматься своим любимым делом и перестать переживать по тем поводам, которые на самом деле не существенны. Ведь с него сняли заботы о материальном выживании семьи, о какой неудовлетворенности здесь можно рассуждать? Соперничество хорошо только на футбольном поле – пусть муж, одержимый неравенством, почаще играет в футбол и научится ценить свои и чужие преимущества. Иногда успех одного обеспечивается усилиями двоих. Об этом не стоит забывать.
Социальное и культурное неравенство – также весьма неприятный феномен. Его проявление усиливается в том случае, когда семейный «аутсайдер» вдруг превращается в кормильца и лидера, а культурный лидер вдруг теряет свои преимущества.
Вот как описывает этот тип неравенства одна из женщин-респонденток: «У меня муж – чистый интеллигент. Если он будет заколачивать гвоздь, то обязательно отобьет себе палец. А уж об электричестве я вообще молчу. Он только может печатать, думать, читать. Он философ. По образованию и натуре. Мы такие разные. Я была в него так влюблена. Я его два года обхаживала. У свекрови было два инфаркта. Она хотела переехать в Москву. Он был у них единственным. Мне никогда не давалась поэзия. Мне не давались языки. Мой муж блестяще знает языки и знаком с морем поэзии. Для меня это было большим удивлением. Он мог читать наизусть всего Есенина и Пушкина. То, чего у меня совсем не было. И это было то, о чем я мечтала с детства. Я поступила в художественную школу в детстве, сразу во второй класс, я мечтала рисовать, но мама сказала, что у нас нет денег. Ведь нас было четверо. Кто-то занимался музыкой, я ничего не могла. А тут человек, который все это умел и получил такую возможность сполна. По жизни мы тоже разные. Например, мы едем в трамвае. Он передает деньги на билет. Через некоторое время понятно, что билет не дадут. Он снова передает деньги, потом еще раз, можете представить мою реакцию, тормозов-то мало. Но когда убивают на набережной людей, то я выскакиваю в ночной сорочке и выдираю всяких девчонок из опасных ситуаций. Кричу как ненормальная. Мой муж, интеллигент, в этой ситуации всегда закрывается на три замка. Я даже не знаю, сколько он получает. Я знаю, что этих денег ему не хватает даже на сигареты. Он понимает, что если что-то случится, он не сможет сам ничего. Он просто не выживет на свои деньги. Тем более, он не сможет содержать детей и дать им образование. Понятно, что теперь я хозяйка дома. Он не входит в мои проблемы. Он делает вид, что трудностей у меня нет. Чисто по-интеллигентски. Лучше не знать, чтобы не пропасть. В молодости я всегда чувствовала себя какой-то недостойной. Все что-то доказывала. Уже свекровь умерла, а я все что-то доказываю. Детей родила без его согласия, они ему были не нужны. Значит, только я по жизни за них отвечаю. Сегодня я не хочу с этим разбираться, купила ему компьютер, пусть работает и ему будет хорошо».
Эта драматичная история вряд ли имеет позитивное разрешение, если муж не откажется от своей модели не замечать усилий жены и не начнет уважать ее достижений как личности, а не как человека, который иначе образован.
Жена в свою очередь будет не только мысленно убеждать себя в том, что интеллигентность – это не только негативное, но и позитивное качество, но продемонстрирует мужу уважение и оценит те усилия, которые он делает для семьи, несмотря на отсутствие возможности полноценно содержать семью материально.
Итак, анализ возникающих различных типов неравенств убеждает нас в том, что женщины-предприниматели, нацеленные на разрешение проблем, а не на их накапливание (по крайней мере, только при таких стратегиях можно побеждать в бизнесе), вполне могут справиться с этими ситуациями, если решат, что это им действительно необходимо. Кому, как не им, не нужно долго объяснять, что следование по пути стереотипа никогда не было самой короткой дорогой в решении назревших проблем?! Любовь и семья – это фантазия и творчество, и подчиняются они законам творчества – чем больше работаешь, тем лучше получается.
Оценки, сделанные женщинами относительно влияния работы на семью, весьма противоречивы и могут быть объединены в три различные позиции.
Первая позиция: работа не только не мешает, но способствует росту авторитета женщины в семье. Авторитет женщины тем выше, чем больше ее карьерный рост поддерживается мужем, детьми и остальными членами семьи. В этом случае муж по мере возможностей берет на себя часть семейных обязанностей. Этот вариант чаще всего реализуется в рамках семьи, в которой сложились эгалитарные отношения между супругами.
Вторая позиция: работа мешает семье, но супругам удается находить взаимопонимание, хотя это не всегда бывает легко. Часто это удается, если муж не демонстрирует высоких амбиций и согласен смириться с карьерным ростом жены. Как правило, в этом случае заботы о семье ложатся на родственников и частично – на мужа.
Третья позиция: работа и карьерный рост женщины негативно сказываются на семейных отношениях. В этом случае либо брак заканчивается разводом, либо отношения в семье становятся конфликтными. Негативные последствия для брака наблюдаются, когда семья изначально строилась по модели традиционного распределения женских и мужских семейных ролей.
Жизнь подавляющего числа женщин, принявших участие в исследовании, складывается в соответствии с первым сценарием. Для них семья – это не помеха, а тыл, благодаря которому они могут себе позволить высокие рабочие нагрузки. Хотя некоторые респондентки откровенно признают, что не всегда высокая занятость на работе способствует хорошей семейной жизни. «Я считаю, что у женщины-руководителя во власти и бизнесе могут быть два положения. Либо она вообще без семьи и отдается работе полностью, либо у нее настолько защищенные тылы, что она может себе позволить работать. Я отношу себя ко второй категории женщин», – считает региональный министр образования. Большинство опрошенных в ходе исследования женщин убеждены, что их карьерный рост не сопровождается напряженными отношениями в семье. Как правило, хорошие отношения в семье сохраняются, если мужчина и женщина способны поддерживать эгалитарную форму отношений и не делят семейные роли на мужские и женские. Только в этом случае мужчина соглашается компенсировать женскую занятость и выполнять семейные функции, в том числе по воспитанию детей: «Мой муж – интеллектуал, он живет в своем мире, но детей растил практически он. Он всегда компенсировал мою занятость. Это большое дело. Я реально понимала, что на этой работе меня не будут держать, если я буду постоянно на больничном. Сейчас дети выросли, все стало проще и одновременно труднее…»
Чаще всего хорошие отношения в семье – это заслуга самих женщин, так как они успешно контролируют свое поведение за пределами рабочего кабинета и оставляют на работе свои амбиции. «Для меня очень ценно, что у меня есть тыл. В семье я веду себя по-разному, в зависимости от обстановки на работе. Иногда переключаться бывает сложно. Дома я пытаюсь выстроить барьер от работы. Если в министерстве я командую полком, то, когда прихожу домой, хочу, чтобы меня не трогали… Дома я стараюсь ни на кого не наезжать. Когда на работе нормальная обстановка, то мне удается не устраивать матриархат в семье», – делится своими проблемами региональный министр.
Нередко успешное распределение семейных и рабочих ролей происходит благодаря высокой внутренней организации женщины, которая отлично понимает: каковы бы у нее ни были успехи на работе, это не отменяет семейных обязанностей: «Семья моя от моей работы не страдает. Работа не влияет на качество моей семейной жизни. Почему? Просто женщина учится более рационально организовывать свое время. Она понимает, что у нее две работы. На работе она должна четко все спланировать так, чтобы к концу дня не вымотаться полностью и быть способной еще выполнять семейные роли…». Но чаще всего, как признают сами респондентки, им не удается реализовать стратегию «суперженщины», успешной и в семье, и на работе, и они вынуждены делегировать часть своих домашних обязанностей мужу или близким родственникам. «Мне, конечно, сложно. Моему ребенку десять лет. Часть моих материнских обязанностей перекладывается на плечи мамы. Часть обязанностей забирает муж. Я благодарна судьбе за то, что у меня понимающий муж. Конкуренции у нас с ним никогда не было, и он никак не озвучивал недовольства моей работой. Мы находимся с ним в равных обстоятельствах. Он понимает, что это моя работа. Я понимаю, что муж – не мой подчиненный, а ребенок – тем более. Так что проблем в семье у нас нет».
У женщины ощущение успешности или неуспешности брака во многом определяется позицией мужчины по отношению к ее карьерному росту. Тот мужчина, который способен разделить и принять карьерные устремление женщин, компенсировать ее занятость, не предъявляя своих претензий, сохраняет не только семью, но и эмоциональную привязанность жены. «Может быть, какие-то переживания по поводу моей карьеры у мужа были, но они никогда не выходили наружу. Наш брак объединяло прожитое вместе время перемен. Каждый раз что-то строилось или рушилось, не было работы то у него, то у меня. Каждый из нас в разные моменты был вынужден содержать семью. Когда муж был без работы, он никогда не был нахлебником. Я благодарна ему за то, что мне не надо было думать, что я буду есть дома на ужин, где моя дочь. Он брал эти заботы на себя. Причем делал это абсолютно естественно. Так же, как в иных ситуациях это делала я. Но когда у него появлялась возможность быть главным финансистом семьи, он испытывал от этого радость». Некоторые мужчины в сложившихся браках не просто смиряются с карьерным ростом женщины, но даже подталкивают ее к постоянному продвижению, понимая, что реализовавшаяся и успешная женщина лучше, чем нереализовавшаяся и неуспешная. «У меня муж старше меня. Он достаточно спокойно воспринимает мой характер и разделяет мой рост. Его принцип: если у тебя получается реализовываться, то надо идти вперед. Я поднималась, будучи за ним замужем, и он видел, как я это делала. Он хорошо понимает, что у меня есть издержки, связанные с работой. Однако опыт постепенного роста очень смягчает перегрузки в работе и их влияние на совместную жизнь».
Важно отметить, что лидерство женщин на работе не обязательно проецируется на семью. В успешных браках женщина–лидер нередко осознанно отдает бразды правления семьей в руки мужчины и бывает этим вполне удовлетворена. «Со вторым мужем я встретилась на пике своего подъема. Я была успешна, и меня все интересовало. Он во всем меня поддерживает – материально, морально, своими связями. В наших отношениях он доминирует, и это меня устраивает. Женщине важно иметь рядом плечо, мужчину, который брал бы на себя ответственность за семью, решал бы возникающие задачи. Но моя ситуация особая, нетипичная…». Некоторые респондентки признают, что их муж стал помощником не только в семейных ролях, но даже в решении рабочих задач: «Мой муж – помощник мне во всем. Он трезвый и логичный человек. Я, если честно, очень эмоциональна, а он все может разложить по полочкам. Он – главный мой советник и ценитель, он выстраивает логические обоснования моих решений, а я чаще всего поступаю интуитивно, иногда не понимая, почему я действую именно так», – говорит депутат городской думы и известный в своем городе предприниматель.
Для вдовствующих женщин символом семьи становятся дети, и они многое готовы сделать, чтобы дети сохраняли привязанность и уважение к матери: «Если рассмотреть мою шкалу ценностей, то для меня была, есть и будет самым важным моя семья, мои дети и родители. В свое время, когда умер муж и я осталась одна, для меня было важно сохранить привязанность детей к семье. Я достигла того, чего хотела, хотя это было непросто. И я никогда не позволю работе это разрушить». Теженщины, для которых дети являются мерилом успешности их семейной жизни, согласны потратить много внутренних сил, чтобы дети воспринимали их руководящие позиции как пространство самореализации: «Очень важно для матери взрослого сына не превратиться в нечто отжившее. Уважение к тебе как к личности – это вещь очень значимая в семье. Все мои перемещения я обсуждаю в семье, мне хочется, чтобы дети меня уважали и понимали. И они меня не разочаровывают». Следует признать, что в таких семьях дети уважают мать, что служит особым предметом ее гордости: «Мне всегда хотелось компенсировать детям то, что я им недодала. Я старалась привезти детям из командировок что-нибудь необычное. Помню, как в 7 классе моя дочь писала сочинение. Звонит мне в рабочее время и говорит: «Мама, я сейчас пишу сочинение о том, кем я хочу быть. Я хочу быть тобой. Мне нужно, чтобы ты срочно ответила на вопрос: где учат заниматься молодежной политикой». Я была потрясена, даже слезы на глазах появились. Я думаю, что это результат нашего редкого общения, у нее ощущение, что моя жизнь наполнена. У нее есть легенда по имени «мама».
Таким образом, важным компонентом позитивной мотивации для достижения успеха во власти служит ситуация приятия достижений женщин со стороны мужа, детей и других родственников.
Вторая позиция – промежуточная, когда женщинам удается сохранять мир в семье, но за счет серьезных внутренних усилий с обеих сторон. Именно в этом случае женщины говорят, что для них сохранить баланс между работой и семьей непросто. И даже если это в принципе удается, то не снимает чувства вины по отношению к мужу, детям, близким: «Трения в семье есть, но мы как-то все равно находим выход. Сейчас муж работает, и мы соревнуемся, кто позже из нас придет с работы». Страдающей стороной в этом случае становятся прежде всего дети, и это вызывает сильное чувство вины у женщин, которые перегружены на работе: «У меня хобби – моя работа. Свободного времени практически нет, и я считаю, что это очень плохо. Теперь я вижу, что я забираю что-то у своих детей. Но пытаюсь нехватку времени обязательно чем-то компенсировать…». Нередко в семьях со скрытой конфликтностью женщины вполне осознанно ставят работу на первое место, а семью – на второе, хотя прекрасно осознают, что подобное отношение к семейным ролям противоречит традиционным представлениям о женщине как матери и жене. «У женщины власть забирает время, и не только его. Мы поступаемся личным временем, привычными ролями, внутренними возможностями. Но я не страдаю. Я называю себя женщиной–машиной. Не хотелось бы так говорить, но работа для меня важнее семейных ролей. Может быть, оттого что я трудоголик, я себя во власти комфортно чувствую. Сын у меня уже взрослый. Муж недоволен, но я отвечаю на его упреки: ты 27 лет служил Родине, я тебе помогала, ждала тебя. А теперь я служу государству. Но он все равно за меня горд, потому что видит, что мне это очень нравится», – убеждена советник губернатора по социальным вопросам.
О сложностях сочетания семейных и рабочих ролей говорили и респонденты-мужчины. Тем не менее, подчеркивая, что сегодня эти трудности можно преодолеть, если женщина хочет быть успешной во власти. Приведем мнение руководителя кадрового управления областной администрации: «Когда я вижу наших женщин во власти, то понимаю, что семья у них на четвертом месте. Потому что у них работа, работа и работа… Они и в субботу работают. Домой с папкой едут. Многое зависит от мужа. Хотя сейчас няни есть, сегодня женщина может отвлекаться от семьи, это не как в старые времена. Раньше секретари горкомов, обкомов были просто одинокие… У женщин сейчас и отдача выше, и желание доказать, что они могут, – более выражено».
Женщины, которые говорят об открытой конфликтности внутри семьи, составляют одну четверть выборки. Они признают, что высокая загруженность на работе и карьерное превосходство над мужчиной в семье сопровождается конфликтами, которые то затухают, то разгораются, но в любом случае это создает дополнительный канал внутреннего напряжения: «Проблемы в семье есть. Мужчины в семье любят, чтобы о них заботились. Сложно из-за этого нашей семье. Очень сложно. Мы женаты уже 25 лет, но легче не становится. Сегодня я по работе над ним начальник. Он никак меня не воспринимает. Моя карьера делалась вопреки семье. Он не хотел, чтобы я работала во власти, хотел, чтобы я на даче сидела».
Важно отметить, что женщинам, потерявшим мужа или разведенным, повторный брак дается нелегко, прежде всего, потому что лидирующая позиция женщины нередко вызывает неприятие окружающих мужчин. Как правило, сами женщины считают, что конфликты в семье из-за лидирующей позиции женщины со временем исчезнут, так как молодым более свойственна эгалитарная форма отношений в семье на фоне ослабления традиционного распределения семейных обязанностей. «Молодые семьи сегодня уже живут иначе. Со временем это укрепится. Большой плюс молодых семей в том, что там нет традиционных ролей. Там каждый действует так, как сейчас надо для семьи. Поэтому молодежь у нас очень перспективная, она сейчас по-другому мыслит. Да и девочки сейчас другие, они не согласны быть просто рабыней Изаурой. Они должны успеть реализоваться в жизни», – считает советник губернатора.
Некоторые из женщин во власти осознанно выбирают одиночество, полагая, что семья – это не единственная форма реализации личной жизни женщины: «У меня нет семьи, но это осознанное одиночество. Когда я хочу пообщаться с друзьями, я это делаю, но когда не хочу – остаюсь одна, и это ценно для меня. Я так восстанавливаюсь». Нередко мотивом подобного одиночества является сильный лидерский потенциал женщины, который нередко притягивает к женщине слабых мужчин. «Что происходит с сильной женщиной в бизнесе или во власти? Какие мужчины оказываются рядом с ней? Это всегда очередной «сын» у сильной женщины. У меня двое сыновей уже есть. Но я точно знаю: если захочу, то личная жизнь у меня будет. К сожалению, брак равных бывает очень редко. В такой ситуации женщина либо идет на снижение стандарта, либо на партнерские отношения, которые скорее исключение, чем правило», – считает одна из министров регионального правительства, в прошлом сделавшая карьеру в бизнесе.
Какой бы из трех описанных позиций ни придерживались женщины-руководители, как бы родственники ни компенсировали женские нагрузки, сочетать семейные роли и руководящие позиции во власти – это всегда работа, и прежде всего – работа женщины над собой. Более того – это нелегкий выбор, который следует сделать. «Быть на вершине власти трудно. Это большая жертвенность. Женщина во власти должна выбрать – работа или семья. Хорошо, если ей везет с мужем, а если нет?» – говорит один из руководителей города, женщина, проработавшая во власти не один десяток лет.
Итак, сочетание семейных ролей и лидерских позиций для женщин в бизнесе и власти становится возможным, лишь если семья строится по эгалитарному принципу. Если же мужчина настаивает на реализации традиционной модели семейных отношений, то вероятность разрушения такого брака достаточно высока. Женщины во власти, как и женщины в бизнесе в России, испытывают выраженное чувство вины по отношению к своим детям. Нехватку времени на общение с детьми они компенсируют необычными подарками, исполнением детских желаний. Как правило, дети адаптируются к материнской занятости и даже гордятся ее достижениями. Но в любом случае нести домашнюю нагрузку в полном объеме женщины не могут, а иногда и не хотят. Это создает дополнительные напряжения, которые компенсируются участием в решении семейных проблем мужа, либо, других родственников.
Нельзя исключить, что лидерский потенциал женщин, в принципе, как и их карьерные и материальные успехи во власти и бизнесе, могут мешать им в налаживании семейных отношений, однако, если карьерный и материальный рост женщины происходят постепенно, то это оказывает менее разрушительное воздействие на семью, нежели стремительные взлеты. В любом случае, это в сильной степени зависит от установок мужчины, от его способности отказаться от стереотипных представлений о роли женщины в семье.
Мужские роли в обществе, которые, по сути, исполняет женщина, забравшись на высокие должностные позиции во власти или бизнесе, требуют от нее высоких нагрузок, которые трудно переносить, если семья женщине в этом не помогает. Важно, что в подавляющем числе женщины учатся сочетать рабочие и семейные роли и не рассматривают себя жертвами карьерного роста. В целом, как свидетельствуют материалы интервью, лидерство требует больших внутренних усилий не только от женщины, но и от ее окружения. И с этим бременем справляются те, кто способен разделить с женщиной ответственность за семью и порадоваться за успех близкого человека.
Автор – доктор социологических наук, Институт социологии РАН, Москва. Текст написан при поддержке Фонда Генриха Белля.