В театре кукол – премьера. «Большое путешествие», новый спектакль Екатерины Образцовой, считается спектаклем для взрослых. Но на самом деле его и дети смотрят, не переводя дыхания. Хочется сказать о нем: необычный. Хотя в кукольном-то театре обычным спектаклям откуда взяться? И все-таки – необычный. Куклы и люди на сцене вместе. Иногда люди прячутся в темные костюмы, чтобы не отвлекать внимание, а иногда выступают с куклами совершенно на равных. А самая первая кукла, которую мы увидим, скорее даже – маска. Огромная, почти в полный человеческий рост. И надета она не на лицо – на спину. Первая сцена: длинноволосая женщина бьет в большой бубен, горит большой костер (он из оранжевой ткани, но волшебно-правдоподобный), выплывает из темноты громадное лицо: это пляшет под маской шаман… Так, со всего большого, начинается это путешествие. И идет не только по странам-континентам, но и по временам-обычаям. Качают бедрами восточные красавицы, звенят мечами рыцари, восседает в цветке лотоса Будда (а вода, кстати, настоящая), идет масленичный хоровод вокруг трехметровой Козы (при таком росте она, конечно, заслуживает заглавной буквы)… Если предполагать, что у театра есть «задача», что он должен быть остросовременным и нести какую-то идею в массы… то, увы, ничего такого заметить нам не удастся. Но если поверить Оскару Уайльду, что дело художника - создавать прекрасное, то спектакль удался: он красивый. Суть его – вечный и сущий во все времена карнавал, дух озорства и праздника. А под конец на сцене появляются три пары тангольеров из «Необыкновенного концерта», поклон в адрес дедушки нынешнего режиссера. Что-то общее в этих двух спектаклях, конечно, можно найти – и прежде всего, то, что они составлены из отдельных номеров. Но если первый был пародией, то юмор второго не имеет ничего общего с сатирой. Весь его смех добрый и какой-то невинный, детский. Вот, например, из кадушки с предположительно солеными огурцами показывается хвост (тут мы вспоминаем Емелю с его щукой), но показывается голова… да это русалка! причем вовсе не засоленная, а "живая" (т.е. кукольная). Этот спектакль скорее – антипародия, все его цитаты раскавычены, все как в первый раз. И то, что в формате обычного, «человеческого» театра уже вряд ли смотрелось бы свежо, в кукольном варианте вызывает живой интерес – например, история Фауста и Маргариты. И когда смахивающий на привидение ангел уносит светящуюся "душу" Маргариты, в то время как скелет бедняги Фауста поджаривают в аду бравые черти, это не назидание и не насмешка, а лишь крайне занятное и волнующее развитие сюжета. Из этого спектакля вообще ни на каком этапе нельзя извлечь ровным счетом никакой морали. Вспоминается Пушкин: "и больше ничего не выжмешь из рассказа моего". Толком даже ни пересказать, ни обсудить. Почти все сюжеты его так же известны, как упомянутый выше, а технические хитрости, находки и диковины тем и хороши, что неописуемы.
