Западная пресса обсуждает теракт в Турции, кризис еврозоны и международную политику США.
Еврокризис
Нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман в NY Times рассуждает о том, почему проект европейской интеграции оказался в тупике. Тупик состоит в том, что страны, вошедшие в еврозону, с одной стороны, не могут существовать на тех условиях, которые она ставит, а с другой стороны, не могут из нее выйти, потому что для их уже пострадавшей экономики это станет тяжелым потрясением. Греция уже сейчас находится в еще худшем состоянии, чем США во время великой депрессии. В Испании, которую всем ставят в пример эффективного восстановления экономики, уровень безработицы 22%. Проблема, по мнению Кругмана, в том, что еврозона была чисто политическим проектом, и ее основатели пренебрегали арифметикой и экономической экспертизой. В итоге при первом затруднении началось крушение. Исправить эту ситуацию будет трудно, и, скорее всего, оптимальным выходом была бы ликвидация зоны единой валюты.
Теракт в Турции
The Economist пишет о теракте в Турции на границе с Сирией, предположительно устроенном Исламским государством. Этот теракт находится в контексте противостояния между турецкими властями, курдскими ополченцами и собственно ИГ. Прокурдский блок на парламентских выборах в июне 2015 г. набрал рискованно большой процент голосов. Город Суруч, в котором произошел теракт, находится как раз в ведении этого блока. Не исключено, что для Эрдогана и его Партии справедливости и развития это на руку как удар по внутриполитическим оппонентам. Есть также косвенные признаки того, что Эрдоган поддерживает ИГ, дабы пользоваться им как силой для воздействия на своих противников. В частности, примечательно, что, будучи участницей антиисламистской коалиции, Турция отказалась предоставить союзникам свою авиабазу, чтобы с нее можно было наносить авиаудары по джихадистам.
Куба и США
В понедельник в США возобновило работу посольство Кубы спустя пятьдесят лет после разрыва дипломатических отношений. Это, безусловно, признак сближения, комментирует журнал Time, однако между государствами по-прежнему много идеологических расхождений и взаимных претензий. Куба, в частности, настаивает на компенсации экономического ущерба за 50 лет торгового эмбарго. США, в свою очередь, не нравится, что на Кубе не соблюдаются права человека и нарушаются демократические принципы. Из-за этого многие республиканцы считают этот внешнеполитический поворот проявлением слабости Обамы, которому следовало бы добиться от Кубы более серьезных уступок. Однако сторонники сближения полагают, что сам факт растянувшихся на многие десятилетия санкций свидетельствует о неэффективности такой стратегии и требует перестраивания отношений.
Радикализация либералов
Washington Post продолжает рассуждать о чаяниях американской общественности, выражающихся в росте популярности Берни Сандерса – кандидата от демократов, который в своей риторике отчетливо клонится влево от обычного для популярных кандидатов центризма. Дело в том, что многие сочли ошибочной антикризисную политику Обамы, когда он сразу после избрания начал назначать на ключевые позиции лидеров Уолл-Стрита. Отчасти эта стратегия привела к формированию Чайной партии, движению Occupy Wall Street и перевесу республиканцев в конгрессе. Сейчас положение дел в обществе таково, что от либералов требуют радикализации, а не интеграции с оппонентами-консерваторами, на которую пытался сделать ставку Обама.
США: президент vs. конгресс
Huffington Post, рассуждая об иранской сделке, вновь обращается к проблеме смещения внутриполитических сил в сторону президента в вопросах международной политики. Конгресс, вопреки предписаниям конституции, уже не в первый раз лишается возможности принимать ключевые решения. Не так давно этот момент обсуждался в связи с позиционированием США относительно статуса Иерусалима, а также в связи с принятием решений по борьбе с Исламским государством. В этот раз проблема в том, что окончательное одобрение сделки, по идее, должно стать результатом голосования в конгрессе. Однако в случае со сделкой есть оговорка, что если конгресс проголосует против, то президент может наложить на это решение свое вето. И чтобы перевесить вето, необходимо две трети голосов.
