Любые рейтинги чего бы то ни было, само собой, остаются во многом предметом веры. Потому известные рейтинги крупных международных организаций, как правило, в России вызывают неоднозначную реакцию. Ну или вполне однозначную — чиновники всех мастей начинают трактовать их по двум заранее известным схемам: «даже на недружественном Западе признают наши успехи» или «это же их несправедливые рейтинги, на них сложно ориентироваться». Иногда еще и раздаются предложения выпускать свой собственный рейтинг. По линии общественности отношение к рейтингу зависит от отношения к действующей российской власти — отношение к рейтингу становится тем лучше, чем больше отвечает представлениям человека или организации о степени вины российских властей во всех несправедливостях мира.
Одним из наиболее поминаемых в СМИ является ежегодный «Индекс восприятия коррупции» (ИВК), что составляется «Трансперенси Интернешнл». Все-таки коррупция для нашей власти больная тема. Потому реакция на текущую позицию России в рейтинге почти всегда получается болезненной. «Вот только, как известно, рейтинг Trancparency составляется не по реальным взяткам, судам или заявлениям, а по восприятию коррупции опрошенными респондентами», - ставит под сомнение результаты провластный ресурс «Политонлайн». «То, что у нас всеохватывающая коррупция – это известный факт. То, что мы никуда не продвинулись – у меня очень скептическое отношение ко всем этим рейтингам. Понимаете, они от лукавого эти рейтинги, и то, что нас на последнее место по свободе слова, по коррупции куда-то засовывают – это их выбор», - не верит «западным» рейтингам, комментируя результаты порталу Firstnews, депутат-единоросс Борис Резник.
Методика составления «Индекса восприятия коррупции» и впрямь вызывает нарекания. В нынешнем рейтинге Россия оказалась наравне с такими экзотическими странами, как Мали, Мадагаскар и Гамбия. И надо сказать, оказалась в самой нижней части списка. Что для России обидно: все-таки сравнивать ситуацию в России с отсталыми африканскими странами или довольно коррумпированными традиционно латино-американскими сложно. Разные факторы влияют на уровень коррупции, на ее роль в национальной экономике и собственно на восприятие.
127-е место — вообще не слишком почетно. А если учитывать, что некоторые страны занимали одну и ту же строчку рейтинга, то Россия выходит на 127-135 позиции из 180 вместе с братским Азербайджаном и упомянутыми выше странами третьего мира. Чуть ниже нас Казахстан (140-я позиция) и Украина (152-я), что, наверное, должно обнадеживать, но отчего-то все равно не радует.
Ниже нас ведь только Ангола, Венесуэла, Иран, Киргизия, оба Конго, Таджикистан, Бангладеш, Сирия, Туркменистан, Узбекистан (как много наших друзей и партнеров) и откровенные failed states вроде Сомали, Афганистана и Ирака. Вот и доказывают «политики-патриоты», что «все врут календари». Может и впрямь «врут», но не просто так, не с потолка взялась такая безрадостная для нас картина.
По словам экспертов, ИВК не показывает абсолютный уровень коррупции в той или иной стране, а транслирует агрегированную точку зрения международного экспертного сообщества. А на нее может влиять не только информация о вскрытых фактах коррупции в тех или иных странах, но и, например, ее отсутствие.
Северная Корея занимает наихудшую позицию из-за закрытости государства, это вызывает подозрения. Они, по словам директора по исследованиям «Трансперенси Интернешнл Россия» («ТИ-Р») Антона Поминова, «разумеется, влияют на мнение экспертов». Важным фактором является прозрачность государства и предоставление сторонним наблюдателям информации об операциях в госсекторе той или иной страны.
«Почему Финляндию все на первые места ставят? Потому что у них все прозрачно, и все думают, что там и украсть-то негде. Не потому, что точно знают, что никто не украл», – объясняет Поминов.
С Китаем (40 баллов, 80 место) ситуация похожа на Северную Корею. Все знают о строгости законодательства КНР в отношении взяточников, но более открытой это ситуацию не делает. Здесь еще оказывает влияние и нехорошая «слава» китайских компаний. «Действия компаний за рубежом влияют на мнение о ситуации в стране. Хотя сейчас в Китае уже принято законодательство, в соответствии с которым они не могут подкупать иностранных чиновников», – поясняет ситуацию с этой страной эксперт «ТИ-Р».
Среди стран Восточной Европы лидирующее положение в ИВК занимает Грузия (49 баллов и 55 место). Это, по словам Поминова, как раз во многом благодаря повышению прозрачности государственной системы: «Это имеет отношение больше не к коррупции, а к инструментальному противодействию ей путем отмены лишнего регулирования и т.д.».
В России же громкие коррупционные расследования к поднятию в ИВК не идут. Директор Центра «Трансперенси Интернешнл – Р» Елена Панфилова объясняет это неочевидным результатом судебных процессов по ним (дело «подмосковных прокуроров» и «Оборонсервиса»): « У нас происходят показательные процессы в режиме камер. Изымаются золотые унитазы, чемоданы с драгоценностями, а что дальше произойдет, никому неизвестно. Призыв к ответу не всегда означает, что он будет. На наших глазах регулярно разваливаются даже хорошо аргументированные коррупционные дела». Эксперт считает, что у власти нет другого выхода, кроме как довести сейчас хоть какие-то из этих дел до конца, иначе все так и останется «фарсом и фикцией», которые отлично видят наши люди.
При этом, по словам Панфиловой, наблюдается даже некий откат в сфере достижения подотчетности и прозрачности госорганов при ответе на запросы НКО: «Многие попытки провести мониторинг деклараций чиновников наталкиваются на истерическую реакцию». Эксперт привела в пример случай с депутатом Госдумы Вячеславом Лысаковым, который подал в подал в суд иск о защите чести и достоинства на «ТИ-Р» за публикацию подозрений о незаконности прироста его имущества в 2012 году.
Однако, по мнению Панфиловой, есть и хорошие новости, хотя касаются они не действий властей, дело в стремительном росте гражданского активизма в сфере антикоррупционных исследований: «Если раньше у любого эксперта или журналиста по этой тематике был список людей, занимающихся этой проблематикой, то теперь это просто невозможно».
Однако порой эта активность сталкивается с законодательными препятствиями. Так Поминов негативно отозвался о возвращении в УК статьи 128.1. «Клевета» и статьи 152.2 в Гражданский кодекс «Охрана частной жизни гражданина».
Власть при этом вроде бы тоже на месте не сидит - президент Владимир Путин образовал в составе администрации президента управление по вопросам противодействия коррупции. А представитель Следственного комитета Владимир Маркин заявил, что бывшему министру обороны России Анатолию Сердюкову в течение 10 дней будут предъявлены обвинения. Повлияет ли это на положении России в ИВК в следующем году? Само по себе вряд ли. Все-таки экспертов теленовостями сложно в чем-то убедить. По крайней мере, одними только теленовостями.
В плане коррупции это не выходит у властей даже с собственными гражданами, которые, согласно опросам всерьез считают, что ситуация в стране с коррупцией аховая. Правда, сами взятки давали примерно 15 процентов — это ниже среднего по планете.
Недавно в ходе лекции «Полит.ру» об «Арабской весне» заведующий Лабораторией мониторинга рисков дестабилизации НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник Института Африки РАН Андрей Коротаев высказал следующее суждение: «То, что в стране высокий уровень коррупции, это действительно информация нулевая. На самом деле, скорее отсутствие в стране коррупции это вещь необычная. Это северо-запад Европы, Япония, Новая Зеландия. Пальцев двух рук достаточно, чтобы все эти страны с более менее низким уровнем коррупции пересчитать. Высокая коррупция везде. В Латинской Америке она почти везде, в Тропической Африке колоссальный уровень коррупции, в Индии, в Китае, Италии, в Восточной Европе».
Можно добавить к этому, что и коррупция везде разная — с разными историческими корнями и, вероятно, даже с разными экономическими обоснованиями. Коррупция коррупции рознь. Наша доморощенная коррупция — это вообще, как кажется, такой метод распределения средств в условиях откровенно слабого и недееспособного (по крайней мере, в сфере распределения средств) государства. То есть государство стремится само все распределить по справедливости и прозрачно, насколько возможно, но в результате ставит всяческие барьеры на пути легального обогащения. При этом создавая более выгодные условия и ситуацию, в которой просто выгоднее обогащаться иными путями. За государственной системой перераспределения средств давно закрепилась репутация никуда не годной и явно не обеспечивающей значительные группы населения достаточным и достойным, с их точки зрения, заработком.
Государство же в стремлении изменить ситуацию — как-то обуздать коррупционеров — выдает карательным и прочим контролирующим органам новые полномочия, по сути вновь устраивая передел, никаким образом не отражающийся на ситуации благополучно. Наоборот, скорее: ситуация усугубляется. Понятно, что эти метания, всевластие силовиков и постоянные изменения правил игры и не устраивают международных экспертов. Почему Италия, Турция или Сербия выше на полсотни позиций в рейтинге? Да, наверно, потому и выше, что правила там особо не подвергаются сомнению — они есть. А не потому, что уровень коррупции там в разы ниже.
