Начинающаяся неделя все еще будет во многом наследоватьавгустовской повестке, но даже связанные с ней события приобретают все болееавтономную логику. Вопрос о том, был ли оправдан российский ответ на грузинскийвызов, будет стоять, но уже в связи с необходимостью учесть его в определениибудущего формата урегулирования на Южном Кавказе. Производный от кавказскогокризиса внутриукраинский все больше обособляется, хотя ярко высветившаясяпереконфигурация политического поля Украины сохраняется. Связанная спроизошедшим инициатива Турции по созданию Платформы безопасности истабильности на Кавказе зажила своей жизнью. Куда труднее от кавказскогокризиса будут отходить фондовый и валютный рынки, но и здесь, вероятно, нетхуда без добра. Существенным фактором смещения внимания с конфликта на Кавказемогут стать дискуссии вокруг устройства российской системы юстиции,прокуратуры, следствия и суда.
Визит в Москву делегации Евросоюза во главе с президентомпредседательствующей в нем сейчас Франции, кажется, достаточно своевременен. И российской,и европейской стороне необходимо уходить от эскалации конфронтации. И сигналыпонимания этого с обеих сторон заметны. Впрочем, это совершенно не значит, чтодиалог будет простым.
В качестве площадки для компромиссов, кажется, наметилисьполицейская миссия ЕС и ОБСЕ в «зоне безопасности», как минимум за пределамитерритории самопровозглашенных Южной Осетии и Абхазии. Правда, одна – две сотниполицейских вряд ли сделают погоду. Кроме того, есть вопрос с полномочиями,вооружением и т.д. Логичным пожеланием со стороны Грузии было бы присутствиемеждународных сил и в пределах самопровозглашенных образований. И здесь, какнам кажется, России следовало бы пойти навстречу. Важно, однако, чтобы всеподобного рода шаги были согласованными, а не односторонними.
Логичным было бы требование демилитаризации прилегающих ксамопровозглашенным образованиям районов Грузии – с одной стороны, и каких-торайонов самих этих образований – с другой.
Обоснованной нам кажется позиция России в части требованиязаключить соглашения о неприменении силы. Отказ от заключения этих соглашенийдействительно развязал руки Грузии для применения силы в зоне ограниченногосуверенитета. Но с этим соглашением все не было до конца ясно и до событий 7 –12 августа, а теперь ситуация стала еще сложнее. Вопрос в том, только лиГрузия, Абхазия и Южная Осетия должны подписывать эти соглашения. Сейчаснастоятельное пожелание Грузии, чтобы соглашение о неприменении силы подписали всестороны (включая Россию), обязательно прозвучит снова.
Если упереться рогом и заявлять, с одной стороны, что Россия– не сторона конфликта и ничего подписывать не обязана, а с другой, что Россия– сторона конфликта и подписывать эти соглашения обязана наравне с Грузией – ник чему хорошему мы не придем. Возможность компромисса здесь просматривается напути увязывания нескольких документов, в которых жестко регламентируетсяприменение силы Грузией, Абхазией и Южной Осетией (возможно, не в форматесоглашения с другой стороной, а самостоятельно – как бы перед лицоммеждународных посредников), а также Россией, Евросоюзом, ОБСЕ или любымидругими сторонами, силы которых будут представлены в регионе. Лучше всего, еслибы эту систему обязательств утвердил в итоге Совбез ООН своей резолюцией,санкционировав таким образом присутствие международных сил в зоне конфликта.
Важным моментом является создание вызывающей максимальноедоверие структуры по установлению фактов и дальнейшей их правовой оценке(впрочем, установлением фактов и правовой оценкой могут заниматься и несколькоструктур). Эти факты и их правовая оценка не могут зависеть от оценки уровнядемократии в России, в Грузии или в самопровозглашенных странах, равно как и отчьего-нибудь личного отношения к руководителям этих стран. Как достаточно точнозаметили ведущиероссийские неправительственные организации, «Правовые оценки должныпредшествовать политическим решениям». Разумеется, это верно с той лишьпоправкой, что иногда отсутствие немедленных политических решений можетусугубить положение с правами человека. Так, принятие вполне политическихпринципов Медведева-Саркози было явно необходимо до правовой оценкипроисходящего – просто чтобы остановить войну (соответствующее указаниепрезидент России дал еще до начала переговоров, но принятие принциповспособствовало частичному уточнению параметров действий).
А вот увязывать нормализацию ситуации с правами пострадавшихдо решения вопросов о суверенитете и самоопределении действительно нельзя. Темболее что в вопросах статуса найти площадку для компромисса будет ужесущественно сложнее – на этой неделе вроде бы ожидается даже установлениедипломатических отношений новых образований с Россией.
А есть еще проблема беженцев. И если Грузии и Абхазии негрозит судьба стать моноэтническими образованиями (что само по себе уже было быне лучшим исходом), то Южной Осетии – вполне. Недопущение этнической чисткиосетин служит плохим оправданием действий, в результате которых случиласьэтническая чистка грузин. Дальше возникает много вопросов – не то о возвращениибеженцев, не то о какой-нибудь сложной схеме разделения территории Южной Осетиис возвращением беженцев в определенные районы. И никто не отменял проблемубеженцев из Абхазии. До войны мог обсуждаться полуфантастический вариантвозвращения их только в Галльский и Очамчирский районы с возможнымприсоединением их к Грузии и отделением остальной части Абхазии. Сейчас все этостановится маловероятным.
Тревожным сигналом остается готовность к возобновлениюХолодной войны, демонстрируемая многими представителями политической элиты США,в гораздо меньшей степени – Европы и России. Кроме актуальных мотивов здесьвидны следы недоразобранных уроков той холодной войны. К сожалению, у семействаБушей здесь не самая лучшая политическая наследственность. Прекращеннаясовместными усилиями администраций Рейгана и Горбачева холодная война былаобъявлена Бушем-старшим выигранной одной из сторон. Эта ложная, на наш взгляд,концепция была унаследована вместе с представителями администрацииБуша-старшего и администрацией Буша-младшего.
Холодная война была одним из важнейших факторов легитимациижесткости советского режима, а также поддержания дисциплины внутри«социалистического лагеря». Не она «развалила» СССР и ОВД, а ее прекращение.Трудно быть осажденной крепостью, если тебя никто не осаждает. «Новое мышление»в международной политике было очень прочно связано с политикой гласности идемократизации внутри страны.
Кризисные явления в советской экономике, конечно,усугублялись гонкой вооружений, но не были вызваны ею. И преодолеваться онимогли либо на пути ее реформы (отдельный вопрос – возможны ли были более постепенныереформы, начатые не в 1991, а в 1987 г.), либо на пути восстановления болеежесткой диктатуры – со вторичной идеологизацией, обоснованием возвращения кжизни впроголодь и т.д. Среди важнейших факторов отказа от этого варианта –наряду с неготовностью части элит – было и исчезновение внешней легитимациидиктатуры.
Понятно желание ветеранов той холодной войны по обе стороныграницы наградить себя, но, в общем-то, награждать не за что. К позитивнымрезультатам можно отнести только непревращение Холодной войны в горячую, поддержаниестратегического паритета и некоторую помощь освободительному движению в другихстранах. И то – не в третьем мире, где нам всем предстоит еще очень долгорасхлебывать последствия, а в первом и втором, где оно оздоровляло внутреннююситуацию.
Сейчас мы снова видим, как усиление внешнейконфронтационности служит важнейшим фактором, провоцирующим появлениевнутренней мобилизационной риторики. Провоцирующим - отчасти вопреки логикевнутреннего развития страны. Курс на мобилизационную модель может сорвать оченьмногое из замыслов последних месяцев. Несомненно, у этого сценария естьпоклонники внутри нашей страны. Некоторые из них, вероятно, сыграли роль снашей стороны в усилении напряженности с Грузией.
Но факт остается фактом: операция по «восстановлениюконституционного порядка» была провозглашена грузинским руководством в ночь на8 августа, а российские войска были введены только днем 8-го. И никаких ссылокна якобы присутствующие в Грузии российские танки тогда грузинские руководителине делали.
Отстаивать правомерность российского вмешательства вситуации, когда российские миротворцы, а также зона из ответственностиподверглись атаке, – очень понятное занятие для представителей России, включаяпрезидента и премьер-министра. Гораздо хуже эта аргументация выглядит тогда,когда звучит просто возмущение грузинскими атаками на гражданские объекты – вотэто очень легко парировать напоминанием о методах антитеррористической кампаниив Чечне.
Некоторые наблюдатели из этого сходства делают даже вывод онеправоте операции России в Южной Осетии, забывая о нескольких значимых фактах:
1) суверенитет России над территорией Чечни не был ограниченмежгосударственными или международными соглашениями России, а суверенитетГрузии был ограничен;
2) критика некоторых методов проведенияконтртеррористической операции в Чечне не отменяет того факта, что она началасьв ответ на нападение наиболее экстремистской части чеченских сепаратистов наДагестан – ничего аналогичного в качестве обоснования начала операции Тбилисине предъявил. Кроме продолжения обстрелов, но они с обеих сторон велись ужедостаточно долго, таким образом ни в какой степени не могли явиться casus belli;
3) Россия была участником миротворческой операции в ЮжнойОсетии, на территории последней развернулась полномасштабная военная операция –никто не обладал подобным статусом в отношении Чечни, чтобы иметь основаниявмешаться в происходящее.
Из сказанного, однако, ни в какой степени не следует, чтодействия России являются обоснованными с точки зрения права. Как мы уженеоднократно писали, они здесь попали в зазор, правом не отрегулированный, даеще и не были своевременно обоснованы с помощью имеющегося внутреннегоправового механизма. Не следует из сказанного нами, что обоснованными намкажутся все действия российской армии в Грузии - включая допущение действий натерриториях, оказавшихся в зоне фактической ответственности России.
С учетом всего этого, неверна позиция некоторых российскихспикеров, будто бы объяснять тут вообще нечего. Объяснять нужно многое –ситуация крайне сложна и неоднозначна. Некоторое понимание этого как будтодемонстрируют руководители страны (см. обозначение признания Абхазии и ЮжнойОсетии Дмитрием Медведевым как трудногорешения), но далеко не всегда.
Ничуть не лучше ситуация с рассказами о геноциде. Все фактывоенных преступлений, разумеется, надо фиксировать и предоставлять СМИ,правозащитникам, международным институтам (вообще нужно прекратить ограничиватьдоступ журналистов, правозащитников, дипломатов в зону безопасности – этосейчас одно из самых вредных для репутации России действий). Так, в понедельникначнет разбираться с происходящим Международный суд ООН в Гааге. При этомторопиться с односторонней правовой оценкой здесь не очень желательно, особенносомнительно выглядит трансляция непроверенных данных высшими лицамигосударства. Дальше отказываться от озвученных ими данных будет уже оченьтяжело, даже если они не найдут подтверждения.
Как мы уже писали, среди последствий кризиса на Кавказе -очень сложное положение Армении, связанной с Россией отношениямистратегического партнерства, а с Грузией – столетиями соседства и практическиединственным нормальным транзитным коридором. Армения в составе ОДКБ выразиласвое отношение к происходящему, а параллельно – при поддержке России –продолжила налаживать отношения с Турцией. В Армению приехал президент ТурцииАбдулла Гюль – чтобы посмотреть на матч турецкой и армянской футбольных сборных(предварительно с флага армянской сборной была убрана гора Арарат). Состоялисьпереговоры с ним и министром иностранных дел Турции. Впереди – визит в Турциюпрезидента Армении. Армения и Россия позитивно оценили идею турецкогопрезидента о создании Платформы безопасности и стабильности на Кавказе. Вкачестве ее участников предполагаются также Азербайджан и Грузия.
Если все пойдет нормально, то в рамках формирования этойПлатформы будут восстановлены дипломатические и транспортные отношения Армениии Турции, будет найдена компромиссная формула относительно геноцида армян –фиксирующая извинения, не требующая компенсаций и снимающая препятствия на путиприсоединения Турции к Евросоюзу. В рамках этого же процесса при посредничествеРоссии и Турции можно ожидать выход на компромисс вокруг Карабаха. Хотя этобудет еще сложнее. Впрочем, тяжелее всего присоединяться к Платформе будетГрузии.
Для того, чтобы этот проект состоялся, необходимо обеспечитьотсутствие помех (а лучше - содействие) со стороны Евросоюза и США. На адекватнуюреакцию нынешней администрации США сейчас рассчитывать тяжело – слишком ужсильным оказался грузинский удар; показателен и случай с неготовностью принятьочевидный пас от начинающей реформироваться Кубы с мораторием на блокаду вусловиях природного катаклизма. Однако предлагаемая Платформа - одна изнемногих миротворческих инициатив, которые при должной поддержке могла бы приблизиться к успешномузавершению еще в рамках президентства Буша.
Если же курс на конфронтацию останется неизменным и если ещеболее радикальным его сторонником останется Джон Маккейн, интересным способом«отстроиться» от соперника была бы иная позиция демократического кандидата.Особенно если уход от конфронтационного сценария будет определенно зафиксированЕвропой. Впрочем, пока мало что свидетельствует о том, что Обама этойвозможностью воспользуется. Да и поможет ли она ему, тоже не ясно.
Пока же российские чиновники тоже подогревают конфронтациюсвоими «асимметричными» ответами: созданием проблем поставщикам «ножек Буша»(старшего) и British American Tobacco,вообще ставшему российским производителем. Понятно, что эти меры будутдейственны примерно в той же степени, что и попытки санкций против России –политику не смягчат, а озлобление вызовут.
Эффект, обратный южнокавказскому, события вокруг Грузиивызвали на Украине. Пытаясь навязать политической элите страны крайнеконфронтационную по отношению к России реакцию на эти события, Виктор Ющенкоопять спровоцировал политический кризис. Его радикализм и атака на премьеравызвали тактический союз БЮТ и Партии регионов. Обе политические силы неслишком заинтересованы в оформлении этого союза – подобная коалиция можетотнять голоса у обоих (или во всяком случае – у БЮТ), но у них есть общиеинтересы. Например, ослабление «президентской вертикали» Ющенко, включаярасширение полномочий парламента и правительства, увеличение самостоятельностирегионов и т.д. На стороне президента остаются контроль за частью силовиков ивремя – не позднее чем через месяц после юридически зафиксированного распадакоалиции надо будет или пойти на компромисс с ним, или объявить о формированиикоалиции ПР и БЮТ. Впрочем, и оппоненты могут использовать время с пользой длясебя.
Нынешняя ситуация еще раз доказывает, насколько бессмысленнымдля президента и вредным для страны явился неправовой роспуск Рады в 2007 году.Хорошо, что тогда удалось достичь хоть какого-то компромисса и относительнонормально все юридически оформить. Мы подозреваем, что любая попытка вновьвыйти за рамки конституционного поля приведет лишь к усугублению ситуации. Иникакие обвинения в «перевороте», адресованные БЮТ, ПР и коммунистам, не будутадекватным основанием для этого. Парламент, отчасти корректируя политическуюсистему, действует полностью в рамках своих полномочий. А вот роспуск его допредусмотренного законом срока будет уже вторичным «переворотом». Если жепрезидент пойдет на силовой сценарий, то именно это, а не какие-тогипотетические шаги России (Владимир Путин достаточно определенно подтвердилпризнание границ Украины), может способствовать расколу страны.
См. также:
