Вслед за «партией власти», которую начали усложнять и, может быть, усиливать в общей системе управления, должна немного уточниться ситуация с «партией при власти». Сергей Миронов продекларировал, что она станет «партией гражданского общества» в отличие от «партии бюрократии».
Как ни странно, некоторые шаги в сторону умеренной оппозиционности сделаны были – в СР оказался интегрирован ряд сил, обладающих вполне определенной идеологической окраской левого и либерального толка, а административные проблемы, активно создававшиеся партии и в ходе предвыборной кампании (все было сделано ровно так, чтобы возникало ощущение втаскивания в самую последнюю минуту за шкирку в закрывающийся люк), и сейчас, грозят вымыть из нее часть бюрократии и бизнеса, не готовых к подобному негарантированно допущенному статусу.
В этой ситуации уже не до кризиса идентичности в связи с председательством Владимира Путина в «Единой России». Партия будет ждать сигналов к съезду: придет ли хоть кто-нибудь из президентов, а если нет, то что будет сказано в заочном приветствии. Важно, чтобы прозвучал более или менее отчетливый сигнал на места: давление прекратить, из партии – не уходить.
В существующей неопределенной ситуации, похоже, решено не рисковать новым оттоком кадров в связи со слишком масштабными реорганизациями: какие-то рокировки мы увидим, но не глобальный ребрендинг с полным уходом от упоминания трех первосоставляющих партии.
Попытки доуточнить свое лицо как левоцентристское продолжатся - с борьбой между различными группировками. Мы эту борьбу будем наблюдать в том числе в форме дискуссий о том, кто больше, а кто меньше подходит на роль актуальных левых, насколько СР должна быть радикальна или, наоборот, леволиберальна и т.д. Съезд попытается разрешить некоторые конфликты в региональных отделениях партии - и обязательно породит дополнительные.
В первые дни недели мы обязательно услышим очередные версии того, в результате каких именно конфликтов сменилось руководство Олимпийской госкорпорации. То есть официально в связи с заседанием президиума Совета при президенте РФ по подготовке города Сочи к Олимпиаде-2014, а также в связи с визитом делегации МОК будет, вероятно, озвучено признание заслуг Семена Вайнштока и удовлетворение сделанным. Но в речи будет немного подпущено желания еще больше «ускорить и углубить». Правда, те региональные и околоспортивные структуры, которые только сейчас смогут как следует дорваться до проектов, будут, вероятно, более радикальны в намеках на то, что наследство оставлено тяжелое, и теперь им надо будет разбираться в более сжатые сроки и за несколько большие деньги. При этом интересно, какой следующий участок направят разгребать экс-главу «Транснефти».
На неделе может проясниться, в какой степени федеральные власти отдадут на съедение главе Чечни практически последнюю неподконтрольную ему чеченскую силовую единицу. Опыт показывает, что обострения отношений с Кадыровым боятся куда больше, чем подобной потери противовесов.
Главная беда, действительно, не в том, что глава Чечни какой-то не такой, а те, кто с ним пытаются враждовать – такие. В конце концов, сами Ямадаевы тоже когда-то были в сепаратистах, идеальной же дисциплиной и преклонением перед правами человека и гражданина не отличались. Вопрос в том, что чем больше разных местных центров влияния в республике существовало, тем более ограниченным в своих действиях был каждый из них. Ситуация, когда местный центр влияния остается совсем один, практически единственной возможной линией противоречий остается Грозный – Москва.
Пока центров было несколько, простому человеку (или не вполне простому, в чем-нибудь активному) можно было хотя бы отчасти надеяться, что проблемы с одним из центров можно будет решить с помощью другого. Крупный бизнес, пытающийся работать в республике, еще может надеяться как-то дотянуться до Москвы или хотя бы южного полпреда, чтобы гарантировать, что совсем уж обижать не будут. А обычный человек куда пойдет? Остаются, конечно, местные отделения федеральных правозащитных структур, но и они не всегда смогут помочь (местные официальные правозащитники вполне встроены в республиканскую вертикаль). Ну, а к прекращению насилия продолжение концентрации власти в одних руках там точно не ведет.
Впрочем, в Ираке, где центров влияния остается на порядок больше, чем в Чечне, ситуация остается существенно хуже. За относительным успокоением некоторых суннитских регионов последовали действия против наиболее радикального шиитского лидера – Муктады ас-Садра. Первый раунд закончился практически вничью. Начало второго заставило ас-Садра выступить с ультиматумом – у него, наконец, начались трудности. Похоже, нынешнее руководство коалиции в Ираке пытается сделать максимум возможного для того, чтобы даже если в январе 2009 года к власти в США придут демократы, стимулов для ускорения вывода войск в виде непрекращающихся боев было меньше и начало этого процесса все-таки не привел к катастрофе.
Из Ирака, где в выходные Кондолиза Райс инспектировала ситуацию и продолжала налаживать коалиционные мосты, она отправилась в Бахрейн, чтобы принять в понедельник участие в совещании глав дипломатических ведомств США, Иордании, Египта и стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива. Тема, скорее всего, - ближневосточное урегулирование и проблема Ирана. Вопросы же, связанные с ситуацией вокруг Ирака будут в центре вторничной встречи в столице Кувейта, только-только восстановившего дипломатические отношения с соседом.
Во вторник же может состояться очередная попытка избрать президентом Ливана компромиссного Мишеля Сулеймана. Если это опять не удастся, мы услышим много теплых слов в адрес Сирии и Ирана, патронирующих силы, противостоящие скорейшему урегулированию ситуации. Впрочем, Сирия, убедившаяся в ходе недавней попытки провести общеарабский саммит в Дамаске, в степени изоляции, в которую ее загнала однозначно проиранская политика, может, наконец, попробовать наладить мосты с арабскими и западными странами, прекратив саботировать нормализацию в соседней стране.
Проблема урегулирования на Ближнем Востоке станет предметом обсуждения и на встречах главы Палестинской автономии Махмуда Аббаса в США. Если в России в центре внимания были перспективы только намечаемой московской конференции, то в Вашингтоне будет обсуждаться судьба договоренностей, достигнутых во время уже прошедшей встречи в Аннаполисе: как укрепить линию переговоров с Израилем в ситуации, когда он время от времени вынужден проводить антитеррористические операции в Газе, которые заставляют палестинские власти выступать с осуждением, как идея договориться с Израилем до конца 2008 года может соотноситься с возможностью возобновления отношений с ХАМАСом, не желающим отходить ни от одной из своих экстремистских основ: непризнание Израиля, допущение террора как инструмента борьбы, отсутствие гарантий соблюдения договоренностей ПНА и Израиля. Слова Джимми Картера о готовности ХАМАС принять обсуждаемое соглашение «если палестинцы одобрят его на голосовании» пока вряд ли можно принимать в расчет. От предложения египтян провести референдум в автономии по поводу готовящихся соглашений экстремисты отказались. Вообще же из Картера пока выходит не слишком удачливый миротворец. Даже хваленый Кэмп-Дэвид был скорее последней точкой процесса взаимного «принюхивания» постнасеровского Египта и ликудовского Израиля, нежели его началом.
К моменту приезда Аббаса в США уже станут известны итоги демократических праймериз в Пенсильвании и Индиане. Победа Клинтон «по очкам» в первом из штатов если и случится, то будет, вероятно, настолько небольшой, что сможет все-таки заставить ее задуматься о целесообразности продолжения борьбы. Причем, ее-то представить в качестве вице-президента при Обаме невозможно. Если бы его дела были существенно хуже (например, вылезли бы очередные связи с радикалами), можно было бы себе представить его согласие на вице-президентство с гарантией досрочного ухода Клинтон в отставку, но это скорее из области не слишком актуальных фантазий. Если не случится чего-то чрезвычайного, именно Обаме предстоит проиграть выборы в ноябре.
В понедельник Совет Безопасности ООН вернется к рассмотрению ситуации вокруг Косово. В заседании запланировано участие президента Сербии Бориса Тадича, перед которым стоит очень тяжелая, почти неразрешимая задача не допустить на предстоящих 11 мая выборах националистов к власти, и активно мешающего ему в выполнении этой задачи премьера самопровозглашенного Косово Хашима Тачи. На заседании будет рассмотрен доклад миссии ООН в Косово, с которым выступит ее руководитель, спецпредставитель генсека в Косово Иоахим Рюкер.
Трудно себе представить какое-то общее резюме, к которому по поводу этого доклада могли бы прийти Россия и западные страны. Слишком сильно различаются картины происходящего в сознании элит с обеих сторон. Для США и ЕС Россия зачем-то чуть ли не в последний момент затормозила процесс конструирования новой реальности в крае. Процесс вынужденный вследствие этнических чисток против албанцев и начатый при участии России. Причем, в рамках новой реальности пытаются максимально учесть права граждан края и меньшинств, проживающих в нем. Для России Запад из не вполне рациональных (или рациональных – сдерживания России и ее друзей) соображений вслед за несанкционированными ООН бомбардировками Сербии пошел на несогласованное с ней отторжение сепаратистского региона без реальных попыток принудить обе стороны к компромиссу в рамках международно признанных границ. Каждая из этих картин имеет свои основания. Каждая сформировалась еще в 1990-е.
Отчасти родственную ситуацию укоренившейся в сознании элит разницы картин происходящего мы будем наблюдать в продолжении дискуссий вокруг Абхазии и Южной Осетии. 25 апреля Совет Федерации собирается отреагировать на обращения парламентов этих самопровозглашенных образований, попросивших признать их независимость. Ожидать непосредственного признания, нам кажется, не следует. Но общая линия, отчасти обозначенная в рекомендациях Госдумы и - наиболее последовательно – в поручениях президента Путина, вероятно, будет сохранена: фактические отношения без политического признания. Вопреки заявлениям грузинских политиков и некоторых наших аналитиков, мы не увидели здесь никакого сближения со статусом российского региона. Подобные отношения без признания – конфигурация вполне классическая, как нам кажется, не противоречащая международному праву, особенно по отношению к ситуациям, признанным конфликтными. Более того, именно этот вариант политики (в отличие от, вероятно, имевшей место военной помощи, командирования советников и т.п.) совершенно не противоречит статусу миротворца или посредника. Последний заведомо предполагает отношения с обеими сторонами конфликта. Достаточно разумно оказалось и то, что эти меры были синхронизированы с шагами по нормализации отношений с самой Грузией.
Для грузинской элиты происходящее же не будет оцениваться как самостоятельная ситуация, в памяти возникнет исходная, хотя и не последовательная поддержка сепаратизма, а также более жесткие условия поведения России, которые мы брали на себя, например, по поводу Абхазии. На фоне этого последние шаги будут выглядеть как закрепление отделения сепаратистских регионов от Грузии.
Отсюда взаимное непонимание, скорее всего, будет нарастать. Некоторый шанс здесь заключается в том, что грузинское руководство, кажется, предпочтет не идти на обострение самостоятельно, а дать разобраться международным структурам, в том числе и потому, что прерывать процесс допуска на российский рынок грузинской продукции накануне парламентских выборов – себе дороже.
Еще в большей степени ситуацию войны памятей мы будем наблюдать в связи с годовщиной прошлогодних событий в Таллине и достройкой скульптурной композиции, посвященной Полтавской битве. В пятницу должны быть подведены итоги конкурса на лучший эскиз памятников Карлу XII и Ивану Мазепе. Их планируется установить на территории государственного историко-культурного заповедника "Поле Полтавской битвы", где сейчас стоит памятник Петру I. Основное условие — оба памятника должны стилистически и композиционно соответствовать памятнику Петру I и образовать с ним единую сюжетную тему. К позитивным чертам ситуации относится тот факт, что Петра никто не собирается снимать с пьедестала. К более сложным – желание опрокинуть в прошлое сегодняшние политические конфигурации, сформировав на их базе единую структуру нового национального мифа.
Публичной лекцией известного историка Алексея Миллера об «исторической политике» в таких странах Восточной Европы как Украина, Польша, Россия мы продолжим обсуждение того, как можно работать с исторической памятью, с ситуацией разных памятей об одних и тех же событиях, с современными конфликтами, которые питаются подобной враждой памятей.