«Полит.ру» уже приходилось писать о вполне рукотворных проблемах, создаваемых трехвековому архитектурному наследию Санкт-Петербурга. С тех пор ситуация только усугубилась. Не самым лучшим примером здесь служат масштабные архитектурные проекты, реализуемые в рамках «лужковского стиля». Но в Москве нет такого цельного и качественного в архитектурном отношении сплошного массива рядовой застройки, по крайней мере с 30-х годов XX века. Да и мало где в мире есть. И вот, этой уникальной ценности на наших глазах приходит конец – причем конец, не оправданный даже какими-либо градостроительными задачами. За удовлетворением актуальных частных интересов никто просто не думает о тех, кто завтра станет населять новопостроенные бизнес-центры без подъездов и парковок, а также элитные дома-уродцы, из окон которых открываются лишь виды на стены подобных же пародий на искусство архитектуры. Мы публикуем посвященное этим проблемам интервью с Юлией Минутиной, координатором петербургского общественного движения "Живой город", едва ли не в одиночку пытающимся спасти исторический центр города от строительных инициатив властей. Беседовал Лев Усыскин.
Что такое движение "Живой город", кто его придумал, какова организационная форма?
Наше движение возникло, можно сказать, стихийно, чуть больше года назад – 1 ноября 2006 года. Поводом для объединения послужили два события – усиливающаяся тревога в связи с планами строительства небоскреба на Охте – тогда это называлось "Газпром-сити", и разрушением старинных домов на углу Невского и ул. Восстания в ходе проекта строительства торгово-развлекательного комплекса. Это жуткое зрелище, шокировавшее всех, нашло отклик в душах, люди стали общаться между собой, обсуждать. Началось все с создания интернет-сообщества в "Живом Журнале", оттуда, кстати сказать, родилось и название. Затем сообщество вышло за пределы виртуальной реальности и вот мы работаем уже больше года.
По поводу структуры – единоличного лидера как такового у нас нет, это, в общем, принципиальная позиция. Есть несколько координаторов. Жесткого такого распределения обязанностей тоже нету – просто у каждого есть какой-то проект, координаторы всех координируют.
Мы стремимся сохранить историческую застройку нашего города, уничтожаемую сейчас во имя сиюминутных корыстных целей, и для этого предпринимаем различные действия, начиная от общественных акций и обращений с запросами в органы власти и заканчивая культурными мероприятиями, конкурсами. Диапазон очень широк и мы стремимся все время искать новые и новые формы.
Ощущаете ли вы преемственность с группой "Спасение" и другими организациями, боровшимися за сохранение Петербурга в конце 80-х?
Ощущаем. Родство почти буквальное. Достаточно сказать, что Лиза Никонова, которой принадлежит первая инициатива по созданию нашего движения, является дочерью Павла Николаевича Никонова, одного из лидеров группы "Спасение". Кроме того, мы сотрудничаем с депутатом ЗС СПб Алексеем Ковалевым, возглавлявшим "Спасение". Двое из участников той группы непосредственно работают у нас. Поскольку участники "Спасения" занимались тогда примерно тем же, чем мы сегодня, то их опыт, знания для нас – бесценны. Мы у них постоянно учимся. В общем, мы ощущаем себя их наследниками.
А организационно как вы существуете? Юридическое лицо и так далее…
Юридического лица у нас сейчас нет. Не существует также формального членства. Люди приходят, уходят, возвращаются. Ну, мы, понятно, стремимся тех, кто не проверен, не делать ответственными за какие-либо проекты – хотя, бывает, приходит к нам человек с уже готовым проектом и берется его реализовывать. Понятно, что он, хоть и новый для нас, играет в проекте ключевую роль. Мы сотрудничаем с ВООПИКом – обществом охраны памятников истории и культуры – наши еженедельные встречи происходят на их территории.
А если вам надо официальную бумагу подать куда-либо? Она идет от ВООПИКа?
Нет, как правило – от нас. У нас есть свой бланк. На нем мы оформляем наши запросы, письма. Юридически наши обращения равны обращению частного лица. Но и такими бумагами можно многого добиться.
А как вы собираете спонсорские деньги?
Пока никак. Мы существуем на членские взносы. В дальнейшем, если нам понадобятся спонсорские деньги, то мы либо воспользуемся инфраструктурой ВООПИК и других дружественных организаций, либо создадим целевые фонды под конкретные проекты. Не думаю, что мы будем регистрироваться. Это заставит нас изменить структуру, а мы этого не хотим.
Теперь о делах и методах. Что получается, что не получается?
Получается, конечно, достаточно немного. Просто мы противостоим очень серьезным финансовым и административным ресурсам, которыми обладают строительные организации. У нас таких ресурсов, понятно, нет и, следовательно, основная наша задача – привлечь внимание к проблемам – требует творческого подхода. Как сделать так, чтобы СМИ осветили акцию – как сделать ее интересной для СМИ, обеспечить их присутствие, грамотное освещение ими события? Тогда проблема становится известна большому числу людей, а это уже воздействует на администрацию, корректируя ее решения. Надо сказать, что сейчас, мы это чувствуем, отклик становится все сильнее и сильнее – что, собственно, и не удивительно. Все больше людей понимает: то, что происходит сегодня – это систематическое и планомерное уничтожение нашего города, и надо с этим что-то делать. И если раньше, по нашим наблюдениям, людей волновало только происходящее под их окнами, то теперь они все чаще готовы поддерживать друг друга, жителей других районов с аналогичными проблемами.
Вот пример, который меня поразил. Примерно год назад, когда мы защищали объект на Лиговском пр., д. 11 – там, в результате строительных работ на соседнем участке, в доме пошли трещины. И с нашей помощью жители обратились в надзорные организации, благодаря чему работы стали производиться другими методами и здание было спасено. Так вот, я потом позвонила узнать, как у них дела, они ответили, что более или менее хорошо. Тогда я пригласила их на нашу акцию по спасению дома Мурузи – там ровно та же ситуация, но несколько другом месте. Хотя и не далеко: минут десять ходу от одного дома до другого. "Дом Мурузи" - это, вы знаете, дом, в котором кто только не жил – от Лескова и Гиппиус до Пяста и Бродского. Да еще и памятник архитектуры эпохи модерна в придачу. Вот, я им предложила нас поддержать, а они ответили, что, мол, морально с нами, однако на акцию не придут, так как у всех свои дела.
А сейчас все стало немного иначе – нам, допустим, удалось скоординировать жителей Красноармейской и Тележной улицы, к ним, в свою очередь, приходят люди с Большой Подьяческой – и все понимают, что надо действовать вместе, потому что проблема у всех одна и та же и противник один и тот же. С одной стороны – это признак того, что проблема стала всеобщей, затрагивает каждого. С другой же – это первые шаги формирования гражданского общества. У людей появляется чувство ответственности за свой город, за его будущее, ответственность перед своими детьми, которым здесь жить. И возникает желание что-то предпринять – написать запрос в администрацию, прийти на митинг, поучаствовать в общественных слушаниях. И нам, в свою очередь, очень важна помощь этих людей – помощь в наших просветительских проектах: фотоконкурсах, детских мероприятиях. Своими силами, без их помощи мы бы смогли гораздо меньше.
И какую вы чувствуете отдачу?
Определенную чувствуем. Я уверена, что даже если нам не удается отстоять какой-то объект, усилия затрачиваются не зря. Намереваясь принять следующее решение об уничтожении старого дома, администрация принимает в расчет резонанс, вызванный ее предыдущим шагом – и как-то корректирует свои аппетиты. Так, нам пока что (к сожалению, приходится говорить с оглядкой – все может в любой момент измениться) удалось спасти квартал Дегтярного переулка. Квартал готовили под так называемую реновацию, т.е. полный снос всего и новую застройку – но нам удалось организовать жителей, свести их с юристом, они подготовили обращение и через депутата Ковалева добились выведения их квартала из соответствующего списка. Фрунзенский универмаг – это тоже одна из наших побед. В значительной степени благодаря нам КГИОП изменил свою позицию от "собственник пусть делает со зданием все, что хочет" до "это памятник, мы будем его отстаивать и уж пространственно-планировочное решение собственник обязан сохранить". Мы собрали тогда более двухсот подписей жителей и это позволило КГИОП выступить с более твердых позиций. А ведь до того говорили, что, мол, здание аварийное – это было очень смешно слышать, так как здание-то было лишь три года как после капремонта. Очень длительного и дорогого. Так что – вода камень точит.
Как вы представляете, кто ваш противник?
Во-первых, это равнодушие. Равнодушие к культуре, к происходящему. Равнодушие горожан и администрации, которая закрывает глаза на все, на законы. Это власть денег. Говорят, что для памятника губительно и отсутствие финансирования и обильное финансирование. Этот поток денег, который надо освоить, приводит к тому, что памятники архитектуру, рядовая застройка исторического центра, которой Петербург и ценен, уступает место коммерчески выгодным, но эстетически невразумительным, нелепым проектам. Как, например, здание "Пик" на Сенной площади – оно, по сути, убило эту площадь. И с подобным, конечно, надо бороться. Деньги – они сегодня есть, завтра их нет, а культура – вечна.
Вы говорите, что цель движения – сохранение памятников. Однако, судя по вашим словам, вы занимаетесь в том числе и защитой прав граждан – жильцов расселяемых зданий-памятников.
Да, мы конечно организация "культурная", а не "социальная". Но здесь одно от другого неотделимо. Дома сносятся, жителей выселяют в депрессивные районы, предлагая неадекватную замену их жилья, поскольку экономически выгодно разрушать построенное полностью и строить что-то новое с нуля. Если бы людям предоставляли действительно эквивалентные площади, в том же районе – многие подобные проекты просто потеряли бы экономический смысл.
Какие вы видите перспективы развития вашего движения?
Мы, разумеется, надеемся на расширения числа участников нашей деятельности. И хотелось бы добиться признания со стороны официальных инстанций в качестве равноправного участника работы по сохранению памятников. Мы не хотим с ними воевать, выполняя, по сути, их работу в режиме конфронтации с ними. Наоборот, мы хотим сотрудничать с ГИОПом (Комитетом по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры), Росохранкультурой, городской администрацией. Помогать им. Хвалить их, наконец, на каждом углу – было б за что. Мы одно с ними дело делаем, в конце концов. Недавняя история с расколовшейся вазой из Летнего сада, когда оказалось, что "Живой город" лучше осведомлен, чем КГИОП, в этом плане показательна. Порфировая ваза – подарок шведского короля Николаю I – в середине января треснула и развалилась. Когда этот процесс начался и трещины стали более чем заметны, люди забили тревогу. Журналисты с нашей подачи звонили в ГИОП, задавали вопрос, и им в ответ говорили, что, мол, да, знаем, все под контролем, там имеются микротрещины (!). На следующий день ваза развалилась. Потом была официальная версия про какие-то бомбы во время блокады – однако мы-то знаем, что бомбы тут не при чем.
А что там было?
Имелась заглушка в горловине, не пускавшая в вазу атмосферную воду. В ней, очевидно, возникли повреждения, вода просочилась, и при наступившем морозе разорвала вазу. Если бы эту заглушку проверяли систематически…
И кто же теперь дезинформирует общественность?
Ваза принадлежит Музею городской скульптуры. Но нам здесь важно не искать виноватого – наше законодательство это вообще отдельная тема для разговора. По закону никто как бы не обязан ни за что отвечать. Может, но не обязан. Здесь же для нас – очевидность необходимости народного контроля. Все убедились, что государственные структуры с этой задачей не справились, а у негосударственных был дополнительный ресурс, но он остался невостребованным, и памятник погиб.
А вы сами, что же, застрахованы от просчетов?
Нет, разумеется. Мы тоже, бывает, ошибаемся. И мы готовы всегда признавать свои ошибки, просить прощение, если кого-то обидели без причины. Нам-то для себя ничего не надо – ни славы, ни денег, ни электората. Бывало, мы приходили к людям и говорили им, что, дескать, ваш дом необходимо сохранить. А они в ответ: да вы что – тут все в таком состоянии, что я постоянно в страхе, что на моего ребенка кирпич из стены вывалится. Или пол провалится пока мы спим… И я понимаю, что мы не вправе уговаривать этих людей противиться переселению, требовать от них гражданской позиции…
Каковы ваши ближайшие планы?
Мы предполагаем обзавестись печатным изданием, которое станет информировать жителей о происходящем в городе. В дополнение к нашему сайту. Ну, и хотим наладить связи с аналогичными группами в других городах и странах. Обмениваться с ними опытом.
А где есть такие группы?
Много где. В Москве. Ярославле, Киеве, Гродно. В Швеции есть, в Англии. Хотим, вот, на День рождения города устроить научную конференцию по нашей тематике.
Кто участвует в вашем движении?
Костяк – это человек тридцать. В основном это достаточно молодые люди – молодые специалисты – 25 – 30 – 35 лет. Есть и студенты, но есть и люди в летах. Подавляющее большинство с полным или неполным высшим образованием. Самых разных специальностей.
А профильные специалисты есть?
Есть геолог, художники, журналисты. Архитекторов и юристов своих, к сожалению, нет. Есть зато люди с колоссальным опытом работы с документами – такие, как Алексей Козев, ветеран группы "Спасение" – он нас очень сильно выручает в том, что касается документации. Скажем, когда мы участвовали в подготовке судебного иска против катка на Дворцовой площади, юристов практически не было.
Это, наверное, самая громкая ваша победа?
Ну, да, такая победа. Суд мы как бы то ни было выиграли– инициатором здесь были не мы, но я не уверена, что исход был бы таким, если бы не информационная поддержка, которую мы организовывали. Мы судились с КГИОПом и Росохранкультурой за то, что они не предприняли действия, чтобы устранить нарушения закона. И суд признал их виновными. Сейчас, я знаю, готовится следующий иск, углубляющий результат. Вообще, это все оказалось очень интересно при детальном рассмотрении – выяснилось, например, что Дворцовая площадь в целом не является памятником истории и культуры. Отдельные постройки на ней – да. А вся площадь – нет. Так что – будем пытаться исправить это упущение.
И последний вопрос – об отношении к вашей деятельности администраций "нижнего уровня" – районов, муниципальных округов?
Встречаем, конечно, самое разное отношение, уже с большинством администраций познакомились. Администрация Центрального района прекрасно нас знает, раньше они шли нам навстречу, теперь там сменился человек, ответственный за согласование мероприятий, стало более напряженно. Думаю, это связано с тем, что он нас еще не знает. Ни разу не было проблем на Васильевском острове, а вот в Адмиралтейском районе администрация нервная - все пикеты снимаю на видео, представители администрации присутствуют от начала до конца мероприятия, иногда по нескольку человек. Надо отметить, что в личных разговорах чиновники выражают нам сочувствие - не знаю уж, насколько искренне. Один раз милиционер, который приехал следить за проведением пикета, подписал наше обращение. Чудеса всякие бывают. Конечно, после суда по катку отношения с КГИОПом и Россвязьохранкультурой сильно испортились. Но, пожалуй, я не жалею о сделанном: теперь они будут воспринимать нас всерьез. А отношения, мне верится, наладим – ведь ни нам от них, ни им от нас никуда не деться