Барак Обама – приятный человек, наделенный редким обаянием и чувством юмора. Если кто-то в этом сомневается, пусть посмотрит, как он читает вслух книгу «Там, где живут чудовища» на детской вечеринке в Белом доме. Он проницательный и смелый политик. Не будь он таким, он не был бы сейчас в Белом доме. Он проникновенный оратор. Послушайте любую из его тщательно подготовленных речей, с которыми он выступал повсюду – от Филадельфии до Денвера и от Берлина до Каира.
Десятки миллионов американцев очень хотят, чтобы он преуспел. Того же, вероятно, желают и многие жители других стран мира.
Но хороший ли он президент? Добьется ли он успехов? Приближается время, когда ответы на эти вопросы прояснятся.
Через несколько дней будет ровно шесть месяцев с тех пор, как он стал президентом. Это небольшой срок, это только начало долгого, вероятно, восьмилетнего пути. Но это тот момент, когда и его друзья, и его враги будут оценивать, что он сделал и что он пытался сделать, что было плохим началом и что было хорошим началом.
Один из ведущих колумнистов сообщил, что президент сказал нечто типично умное и, что характерно для него, одновременно осторожное и загадочное: он сказал, что ему лучше получить 70 голосов от Сената в пользу 85% из того, что он хочет сделать, чем получить 52 голоса за все 100% (см. Broder D. The ‘Rock' in Health Reform // Washington Post. 2009. 11 June).
Возможно, Обама имел в виду, что будет лучше, если законопроект найдет достаточную поддержку со стороны обеих партий, так как благодаря этому его не придется аннулировать в дальнейшем. Обама в принципе старается ориентироваться на обе партии, и это в русле такого подхода. Есть, впрочем, вероятность, что эти слова звучат более здраво, чем то, что за ними стоит. В конце концов, администрация Билла Клинтона не оправдала ни своих, ни чьих-либо еще ожиданий отчасти из-за своей излишней готовности учитывать различные точки зрения, проще говоря - идти на компромиссы.
В том, как воспринимается американская политика, чрезвычайно важны личные качества президента (и не в последнюю очередь это касается нынешнего президента); и из-за этого можно легко упустить из виду то, что репутация Обамы, а, следовательно, и эффективность его деятельности, зависит от Конгресса гораздо сильнее, чем это может показаться. Обама – демократ. Демократы сейчас занимают большинство кресел в обеих палатах Конгресса. Почему же он не может добиться того, чего он хочет?
Здесь другой принцип. Президент приносит с собой в Белый дом некоторое количество политического капитала. Затем он пускает его в оборот. Если он искусен и удачлив, он сохраняет свой исходный капитал и даже приумножает его. Особенно если партнером в этих операциях выступает Конгресс.
С тех пор как старик Эл Франкен был наконец объявлен победителем на выборах в Миннесоте (в ходе которых кандидаты набрали почти равное количество голосов), демократы (теоретически) получили шестьдесят мест в Сенате из ста. Опять же теоретически, это дает шестьдесят голосов в поддержку президента, то есть достаточное количество голосов для завершения прений и одобрения законопроекта.
На практике, демократам будет трудно достичь этого порога. По важнейшим вопросам, таким, как реформа здравоохранения или глобальное потепление, к ним прибавятся голоса и некоторых либерально настроенных республиканцев. Но Эдвард Кеннеди из Массачусетса тяжело болен, у него опухоль мозга. Роберт Берд из Западной Вирджинии тоже не в лучшем состоянии – ему уже 91 год. Джо Либерман из Кентукки только называется республиканцем.
Есть и другие – независимо и обычно консервативно настроенные – демократы, вроде Мэри Лэндрю из Луизианы. Она голосовала за бурение нефти на заповедных территориях Аляски. На другом фланге партии находятся более прогрессивные сенаторы, которым может показаться, что президент и демократическое руководство ведут себя слишком трусливо; тогда они проголосуют против того, что им покажется ненужным компромиссом.
Гарри Рейд, сенатор из Невады, стоящий во главе демократического большинства, прекрасно это понимает. «На бумаге шестьдесят голосов у нас есть, - сказал сенатор Рейд, после того как он узнал, что Франкен, наконец, победил. – Но мы не можем никого заставлять; так это не сработает. Мои единомышленники этого не допустят. И наши сенаторы придерживаются очень разных взглядов».
Именно. Кроме того, не следует забывать о том, что сенаторы и конгрессмены по любому вопросу голосуют очень противоречиво; на их голоса влияют «программы целевого финансирования» (earmarks), стремление угодить своим избирателям, а также избирателям других членов конгресса, которые при случае могли бы проголосовать за их собственную инициативу. Они тоже участвуют в этой игре.
Если рассматривать только внутренние дела – успехам и перспективам Обамы на внешнеполитическом поприще я собираюсь посвятить отдельную статью, - мы можем и должны оценить деятельность президента в трех ключевых областях. Это экономический кризис, здравоохранение и изменение климата.
Первый ключевой вопрос – это то, как Барак Обама справляется с финансовым и экономическим кризисом, с которым ему пришлось столкнуться еще до инаугурации. Непосредственную катастрофу удалось предотвратить. Но нанесенный ущерб был велик, и нельзя сказать, что администрация Обамы его восполнила, или что она обеспечила такие условия, в которых кризис не повторится.
Несмотря на огромные расходы администрации, ее гарантии и прочие усилия успокоить население, банковские балансы всё еще набиты проблемными активами. Биржевой рынок восстановился и зафиксировался. Банкиры уже начали тянуться к траншам. Они вновь в предвкушении больших денег. Администрация с большой готовностью выкупала плохие долги банков, но сравнительно неохотно помогала работникам, потерявшим свои места в машиностроительных компаниях и прочих областях производства. Этот контраст нанес огромный вред как на психологическом, так и на политическом уровне.
По понятным причинам, президент Обама стремился заверить скептиков, что у него нет предрассудков против Уолл-стрит. К сожалению, с этой целью он поручил решение финансовых задач, стоящих перед новой администрацией, людям вроде его министра финансов Тима Гайтнера, ставленника титанов с Уолл-стрит, которые были главными виновниками неприятностей.
Пока рано судить о том, насколько эта ошибка будет критична для президента в экономическом или политическом смысле. Но на этом этапе уже можно говорить о том, какие перспективы открывают его приоритеты во внутренней политике.
У него множество задач, которыми он не может пренебречь. Но есть две особенно важные, которым, еще будучи кандидатом, Обама уделял большое внимание: реформа американской здравоохранительной системы, разрушающейся и при этом вопиюще противоречивой, - и изменение климата. Он не может от них уклониться и, надо отдать ему должное, не проявляет ни малейшего желания это сделать. Но его будут оценивать по тому, как он оформляет свои вопросы к Конгрессу и как он реагирует на ответы Конгресса.
В каждом случае мы не можем с точностью предсказать, каким был бы вариант 100% одобрения. Но в каждом случае 85%, которые он, кажется, имел в виду, одновременно разъярили бы правых и глубоко разочаровали бы значительное меньшинство левых.
Проблема изменения климата уже заняла ключевое положение в законодательном процессе. 26 июня в Палате представителей одобрили законопроект, суть которого сводится к идее “cap and trade”; соотношение голосов было 219 к 212. Иными словами, корпорации получат квоты на промышленные выбросы, и они смогут продавать друг другу эти квоты; компании, которые не захотят или не смогут соответствовать заданному стандарту, получают возможность купить себе право на несоответствие стандарту у тех, кому это право не нужно.
У такого решения есть ряд аспектов, вызывающих тревогу, если не сказать - отвращение. Во-первых, это по сути разрешение на выбросы, а вовсе не способ их контролировать. Во-вторых, эти стандарты низкие. Палата потребовала, чтобы уровень загрязнения был снижен всего на 17% по отношению к показателям 2005 г., - с перспективой к 2050 г. убрать оставшиеся 83%. К тому времени большинство нынешних членов Палаты уже умрут. Большинство экспертов по экологии считают, что этот законопроект слишком незначителен и появился слишком поздно.
Далее, республиканская оппозиция, кажется, всё еще не осознала опасность изменения климата и необходимость что-то по этому поводу предпринимать. Демократ Генри Уоксман, спонсор этого законопроекта, сказал, что сейчас все единодушно поверили ученым, говорящим об угрозе глобального потепления. Если это и так, то единодушие не распространяется на республиканский фланг.
Джон Боунер, лидер республиканцев в Палате представителей, назвал этот проект «самым губительным для занятости» за всю историю. Один его коллега сказал, что уровень промышленной загрязненности сместится до показателей 1910 г., как будто в 1910 г. воздух над Питтсбургом был идеально чист.
Что еще хуже, не менее 44 демократов вместе с этими республиканскими динозаврами проголосовали против законопроекта, который в итоге был одобрен за счет голосов республиканцев с менее первобытными взглядами. Теперь Сенат предложит свой собственный законопроект. Администрация Обамы сделает всё возможное, чтобы простимулировать Сенат к усовершенствованию законопроекта, одобренного Палатой.
Хорошо, что администрация Обамы энергично взялась за те проблемы, которые всем нам представлялись наиболее животрепещущими. Плохо то, что ее деятельность встретила больше сопротивления, чем ожидалось вначале.
Перспективы со здравоохранением еще менее ясны. Система в хаосе. Американцы – пропорционально к национальному доходу – тратят на медицинское обслуживание почти вдвое больше, чем граждане других развитых стран, причем по таким показателям, как средняя продолжительность жизни или детская смертность, они не отличаются сильным здоровьем. По своим достижениям в области высоких технологий американская медицина превосходна; проблема в том, что она малодоступна. Почти 50 млн. американцев – каждый шестой – лишены медицинской страховки. Еще больше людей получают такую страховку, которая не распространяется на все те рискованные ситуации, с которыми они, с большой вероятностью, столкнутся.
Есть две тенденции, из которых можно заключить, что ситуация, скорее всего, будет только ухудшаться. Во-первых, для тех, у кого страховка хорошая, качество медобслуживания постоянно повышается и, соответственно, дорожает. Страховые компании и организации по медицинскому обеспечению постоянно сокращают доступные по страховому полису возможности за счет либо количества медицинских услуг, либо, например, продолжительности пребывания в больнице.
Во-вторых, у многих американцев медицинская страховка включена в трудовой контракт. В основном это касается членов профсоюзов (их число уменьшается), но также, скажем, государственных служащих, военных, сотрудников университетов. Уровень безработицы сейчас растет. Многие из этих людей лишатся медицинской страховки – и то же относится к членам их семей, - если они потеряют работу.
Исходя из этого, эксперты считают, что единственный путь к спасению, адекватный масштабам проблемы, лежит через систему централизованного финансирования, как, например, в Британии и странах Северной Европы. Американцам более 50 лет твердили, что всё это – будь то национализация здравоохранительной системы или система всеобщего страхования, - есть «государственное медобслуживание», которого следует избегать любой ценой.
В 1993 г. президент Клинтон предложил очень осторожную реформу, которую энергично поддерживала его жена, нынешний госсекретарь в администрации президента Обамы. В знаменитом рекламном телепроекте «Гарри и Луиза» (“Harry and Louise”) это предложение выставили на посмешище, так что оно само собой растворилось. Встревоженная пара на кухне обсуждает проблемы медицинского страхования. Им не нравился план Клинтона. «Они выбрали, а мы проигрываем!»
Снова на Вашингтон налетает армия лоббистов, которые, как саранча, заполняют город каждые 17 лет. По телевидению уже крутят ролики со страшилками о недостатках государственной службы здравоохранения в Великобритании. Естественно, никто не заботится о том, чтобы показать положительные стороны государственной службы здравоохранения. 350 бывших членов Конгресса были наняты (денег не жалели) республиканскими конгрессменами, чтобы они заставили остальных конгрессменов дрожать от страха.
Неудивительно, что перед такой армией (набранной страховыми и фармацевтическими компаниями, больницами и теми немногочисленными производителями, чей оборот всё еще превышает 15% национального дохода) президент Обама дистанцируется от всего, что можно представить как «государственное медобслуживание».
Предполагается, что вместо этого он оставит заботу о здравоохранении в руках коммерческой страховой индустрии, но при этом сделает страховку обязательной или создаст правительственную программу медицинского страхования, которая будет конкурировать с существующими компаниями. В принципе, это бы помогло заставить тех, кто занимается «регулируемым медицинским обслуживанием», вести себя честно. Но на практике эта инициатива потребует от правительства колоссальных денежных вложений и может в итоге провалиться.
Таким образом, по трем важнейшим вопросам Обама, кажется, отказался от самых смелых инициатив и удовольствовался, скажем, 85% от того, чего он хотел.
Возможно, это суждение несправедливо. Возможно, он встанет перед народом, подобно великому учителю, и убедит всех в том, что настало время отбросить осторожность.
Возможно, он настоит на строгих ограничениях промышленных выбросов, а не сделает из них очередной рынок. Возможно, он согласует американскую систему здравоохранения с системами других развитых стран, в которых, по статистике, люди получают хорошее медобслуживание, а платят за это несравненно меньше, чем американцы. Возможно, он не позволит той самой толпе с Уолл-стрита вернуться к прежним методам с их извращенными мотивами, бонусами за безответственные сделки и ядовитой алчностью, продаваемой под ярлыком «инноваций».
Это было бы хорошо. Но опять же, вероятно, он прав. Его расчет, может быть, единственно верный. Возможно, американская политическая система настолько обездвижена крупными корпорациями частного страхования, корпорациями, загрязняющими окружающую среду, и безответственными банкирами, что даже самый идеалистически настроенный и талантливый президент, какой появляется не чаще, чем раз в поколение, не может ничего с этим сделать.
Будем надеяться, что это не так.
Годфри Ходжсон был директором программы Фонда Рейтер в Оксфорде, а до этого – корреспондентом журнала “Observer” в США и редактором “Independent” за рубежом. Последняя книга Годфри Ходжсона - The Myth of American Exceptionalism («Миф об исключительности Америки»), Yale University Press, 2009. Он также автор книг: The World Turned Right Side Up: a history of the conservative ascendancy in America («Мир повернулся направо: история господства консерваторов в Америке»), Houghton Mifflin, 1996; The Gentleman from New York: Senator Daniel Patrick Moynihan (Джентльмен из Нью-Йорка: Сенатор Дэниел Патрик Мойнихэн), Houghton Mifflin, 2000; More Equal Than Others: America from Nixon to the New Century («Равнее всех прочих: Америка от Никсона до нового столетия»), Princeton University Press, 2006, A Great and Godly Adventure: The Pilgrims and the Myth of the First Thanksgiving («Великий и божественный опыт: Паломники и миф о первом Дне благодарения»), PublicAffairs, 2007.
