Россияне не знают, как относиться к делу МихаилаХодорковского, интуитивно понимая, что оно касается каждого в России.Большинство затрудняется с ответом на любой вопрос социологов, касающийсяпроцесса. Последний опрос «Левада-центра» – не исключение.
Тем не менее, 33 процента респондентов обнаруживают в делеХодорковского политическую подоплеку (20 процентов полагают, что процесскасается исключительно предпринимательской деятельности, 47 процентовзатрудняются с ответом).
То есть народ, который, разбуди его ночью, увереннопроголосует за Владимира Путина и партию «Единая Россия», все понимает про игрысуществующего политического режима и в большинстве своем уверен визбирательности правосудия.
Это видимый парадокс. Согласно еще одному опросу «Левада-центра»,всего 3 процента россиян полагают, что они в состоянии влиять на политику.Отсюда и феномен равнодушного автоматического голосования в логике общественногодоговора: «Я вам отдаю голос в обмен на то, что вы от меня ничего больше нетребуете». А вот про Ходорковского и многое другое все всё понимают. Российскийчеловек так и живет с раздвоенным сознанием – как и в советские годы. С однойстороны, – принимает для себя существующие правила игры, с другой стороны, – неочень-то скрывает своего негативного отношения к этим правилам.
Россия существует в двух параллельных реальностях. В однойживет власть, которая думает, что она управляет страной, хотя на самом деле онауправляет лишь бюджетниками и пенсионерами, зависящими от государственныхденег. В другой – вся остальная страна, которая кормится самостоятельно, часто– в неформальном секторе, где нет даже никаких налогов.
Эта параллельность и раздвоенность проявляются и в делеХодорковского. С одной стороны, идет вполне формального свойства судебныйпроцесс, что позволяет высшему руководству повторять, что у нас все решаетнезависимый суд. С другой стороны, очевидна политическая подоплека второгопроцесса Ходорковского-Лебедева: многие, если не знают, то догадываются, чтоглава ЮКОСа был прямым политическим оппонентом Владимира Путина, нарушителемконвенции «равноудаления олигархов», а на самом деле договора о подтверждениилояльности по отношению к тогда еще, в начале «нулевых» годов, новой власти.Поэтому процесс – месть за непослушание и назидательный урок всем остальнымолигархам. Постепенно, по мере перераспределения активов ЮКОСа в интересах«нового» правящего класса, Михаил Ходорковский превращался в заложникасовременной политико-экономической системы России. В этой логике он должен былбы сидеть, пока у власти и при собственности находятся те, кто входит в ближнийкруг Владимира Путина, и кто осуществил передел собственности, прибрав к рукамуспешно работавшие предприятия.
Есть и третья сторона проблемы: нарочитая, чрезмернаяабсурдность обвинений во втором процессе. Обвинений, основанных на том, чтоподсудимые украли всю нефть, которой владели. Здесь не только юридическаянеувязка, но и логический абсурд, что, впрочем, совершенно не смущает сторонуобвинения и, более того, не гарантирует оправдательного приговора. Если судьбупроцесса решает политическая целесообразность, правовые и логические аргументытеряют свою силу и значение.
После того, как в суде выступили бывший министрэкономического развития и торговли Герман Греф, сохраняющий позиции вистеблишменте, и действующий министр промышленности Виктор Христенко, тоже непоследний человек в путинско-медведевской иерархии, привыкший соблюдатьвнутренние правила властной корпорации, содержательные основы обвинения не точто пошатнулись – были разрушены. В суде они показали, что украсть миллионытонн нефти – 20 процентов всей добываемой в России – таким образом, чтобы этооказалось незаметным для чиновников, курировавших экономику, приватизацию инефтегазовый сектор, невозможно. Что когда закупаемая на внутреннем рынке нефтьстоит существенно дешевле той нефти, которая продается за границей – это законрынка. Из их свидетельских показаний следовало: то, чем занимался Ходорковский,не выбивалось из общего ряда – по таким же схемам в этой отрасли работал веськрупный бизнес.
Для обоих высокопоставленных чиновников репутация нормальныхлюдей оказалась важнее соблюдения крайних форм лояльности Владимиру Путину.Что, еще раз подчеркну, ничего не меняет в логике обвинения и в возможностиобвинительного приговора: итоговый вердикт суда и здравая логика –принципиально разные вещи.
Больше того, обвинительный приговор возможен именно попричине высокой степени политической апатии населения. Абсурдность процессапризнается, но она не является причиной, по которой народ пойдет на баррикадыили просто избавится от пагубного инстинкта автоматического голосования.Привычка к двойному сознанию, двойному мышлению и способность жить в двухреальностях сразу – залог нормального существования внутри путинской социальнойматрицы. А те из российских людей, кто не выбрал в качестве стратегии выживанияэмиграцию, не готовы жертвовать относительным покоем и хотя бы иллюзиейстабильности ради того, чтобы разрушить Гималаи абсурда.
Перемена участи Ходорковского – это задача, которая была быдостойна Дмитрия Медведева. Но лишь в том случае, если бы он, нарушая негласнуюконвенцию с Владимиром Путиным, вдруг решил оторваться от «материнской платы» ипревратиться в по-настоящему самостоятельного политика. Похоже, он к этому неготов. Медведев остается таким же заложником путинского ближнего круга, как иХодорковский. С той лишь разницей, что сидит он, в отличие от МихаилаБорисовича, в «золотой клетке».
19 процентов респондентов «Левада-Центра» убеждены, что Ходорковскогорешено упрятать за решетку на максимально долгий срок. 50 процентов, каквсегда, затрудняются с ответом. Оставшиеся думают, что весы колеблются между «ястребами»и «голубями» во власти или все-таки принято решение оставить все на усмотрениесуда. Но верящих в независимый суд – всего 10 процентов.
Процесс Ходорковского постепенно способствует эрозиимассового общественного сознания. Несмотря на его раздвоенность, все больше ибольше людей начинают сомневаться в адекватности власти. Кроме того, появлениена процессе в качестве свидетелей людей с громкими именами – от Германа Грефадо бывшего премьера Михаила Касьянова – превратило обычный судебный протокол впротокол истории. Официальной истории России. И в этой историизапротоколированы не самые приятные для нынешней власти вещи. А судебныйпротокол – вещь серьезная. Это не учебник «фальсифицированной» истории, аофициальный документ. И сегодня история пишется по ходу процесса МихаилаХодорковского. Независимо от качества и направленности итогового судебноговердикта, современная российская власть с помощью дела Ходорковского готовитсама себе приговор. Приговор истории.
