«Чушь собачья» и «бред сивойкобылы» – так уже допрошенные свидетели защиты охарактеризовали предъявленноебывшим совладельцам ЮКОСа Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву обвинение вхищении 350 миллионов тонн нефти.
К допросу свидетелей защитыприступили относительно недавно. До этого долго (почти месяц) и обстоятельносвои показания в суде давал некогда богатейший человек России, возглавлявшийнефтяную компанию, которой уже не существует, – Михаил Ходорковский. По логикепредъявленного Ходорковскому и его компаньону Платону Лебедеву обвинения, ЮКОСбыл не одной из крупнейших нефтяных компаний России, а преступным синдикатом.Нефть, которую добывали его дочерние предприятия, вовсе не продавалась внутристраны и за рубежом, а похищалась. Деньги, которые получал ЮКОС от этих продаж,были выручкой за краденое, а инвестиции компании (в том числе и в производство)– легализацией награбленного. На протяжении почти 6 лет организованная преступнаягруппа в составе топ-менеджеров ЮКОСа (Невзлин, Алексанян, Бахмина, Гололобов,Шахновский, Сублен, Мизамор и проч.) и «неустановленных следствием лиц»,возглавляемая Ходорковским и Лебедевым, присваивала, расхищала тайно отсобственников и отмывала то, что принадлежало…. Михаилу Ходорковскому и ПлатонуЛебедеву.
Именно в абсурдности (определение«несостоятельность» с предъявленным обвинением как-то не вяжется)инкриминируемых деяний и пытался убедить Михаил Ходорковскийпредседательствующего в процессе Виктора Данилкина.
Для начала, адвокаты подсудимыхпринесли в суд банки с нефтью и скважинной жидкостью, чтобы Виктор Данилкин, ав первую очередь – государственные обвинители убедились в том, что разницамежду этими жидкостями существует. Помимо этого Ходорковский просил провестиследственный эксперимент, в рамках которого предложил стороне обвиненияпродемонстрировать, как из принадлежащей ему и находящейся у адвокатов банки«можно изъять, а затем обратить в свою пользу имеющуюся в этой емкости нефтьпутем заключения договора, или под видом заключения договора, или путемпередачи ее на чей-нибудь баланс, без совершения иных, не указанных в обвинениидействий...». Экспериментировать прокуроры, поддержанные судьёй, отказались, ноистория вызвала переполох, о котором много писали и в российской, и в западнойпрессе.
Тогда Михаил Ходорковскийпопытался убедить судью в том, что начинать разговор о пропаже частиприбыли от продажи нефти (что сторона обвинения доказывала напротяжении всего минувшего года) нужно тогда, когда прокуроры откажутся отобвинений Ходорковского и Лебедева в хищении самой нефти.Потому что, по словам подсудимого, прибыль не может возникнуть у предприятия, вкотором до этого все похитили.
После чего Михаил Ходорковский,как и обещал, начал давать подробные разъяснения буквально каждой фразыобвинительного заключения, в которой упоминается его фамилия. За это время всеприсутствовавшие в зале Хамовнического суда Москвы могли получить исчерпывающиесведения как о деятельности вертикально интегрированных компаний, каковымявлялся ЮКОС, так и нефтегазовой отрасли в целом.
Прежде чем приступить к допросу свидетелей, адвокатыМихаила Ходорковского предприняли попытку вызвать в суд в качестве таковых премьер-министраРоссии Владимира Путина, двух первых вице-премьеров Алексея Кудрина и ИгоряСечина, руководителя Сбербанка Германа Грефа и министра промышленности иторговли Виктора Христенко.
При этом Михаил Ходорковский пояснил, чтосвидетель Путин знает, куда поставлялась нефть ЮКОСа и на что расходовалисьденьги компании, поскольку лично докладывал об этом тогдашнему президентуРоссии.
Сечин также осведомлен о передвижениях нефти и денег ЮКОСа, в том числеи потому, что «он является председателем совета директоров правопреемникабольшинства активов компании ЮКОС. В основном приобретенных на денежныесредства, которые обвинение в данном процессе считает полученными в результатехищения нефти и ее отмывания».
А от Кудрина, как указал подсудимый, он «лично получалразъяснения, связанные с налогообложением нефтяных компаний и конкретно суровнем налогов, которые должна платить компания ЮКОС с той нефти, которую Кудринсчитал не только добытой, но и реализованной ЮКОСом, то есть не похищенной».
Христенко, по словам Ходорковского «лично определял направление поставок нефти, которуюсторона обвинения считает похищенной, поскольку исполнял обязанности руководителякомиссии по распределению доступа к трубопроводному транспорту».
Грефа же, который с 1998 по 2000 год был первымзаместителем председателя Госимущества России, адвокаты МихаилаХодорковского и Платона Лебедева намерены расспросить в связи с событиями,которые обвинение квалифицирует как хищение акций дочерних компаний ВНК.
Государственный обвинитель Валерий Лахтин,выступая против допроса высокопоставленных чиновников, в частности заявлял, что«Ходорковский инициирует вызов этих свидетелей, чтобы опровергнуть ложнопонятое им содержание обвинения, несмотря на то, что сущность предъявленногообвинения ему разъяснена. Ходорковский не обвиняется, как он пытается навязатьсвое понимание обвинения, в хищении нефти примитивным способом путем врезки внефтепровод, а обвиняется в том, что он завладел правом на нефть, поставляемуюв трубу «Транснефти», и вызывать вышеуказанных должностных лиц оснований нет»
В итоге из заявленной защитой пятеркисуд отправил повестки лишь двоим: Герману Грефу и Виктору Христенко (они должныявиться в суд 21 и 22 июня соответственно – и первый уже выступил).Впоследствии защита предпринимала попытки добиться допроса российского премьераи его зама, которые в силу их безуспешности журналисты окрестили «вызовом духовПутина и Кудрина».
Зато первый же свидетель защиты,явившийся в суд, вызвал немалый переполох в стане государственных обвинителей.Им стал в прошлом премьер-министр России, а ныне оппозиционер Михаил Касьянов.Адвокат Михаила Ходорковского Вадим Клювгант, комментируя допрос этогосвидетеля, пояснял: «Это один из немногих людей, который не боится говорить отом, как все было на самом деле. Он очень четко разъяснил, как функционировалинефтяные компании, в том числе ЮКОС. Почему были трансфертные цены, которые насамом деле лишь в одном случае – с ЮКОСом – вдруг объявлены не толькопреступными, но и хищением нефти. Объяснил, как контролировалась государствомдеятельность компании ЮКОС в числе других крупных нефтяных компаний – с точкизрения налогов, с точки зрения экспорта, с точки зрения экспортных пошлин. Вцелом сделал вполне обоснованный вывод, что такого рода хищение, котороеинкриминируется нашим подзащитным, невозможно».
Но, пожалуй, наибольший резонансвызвало заявление, сделанное Михаилом Касьяновым под присягой, о том, что делаЮКОСа и уголовное преследование его руководителей политически мотивированы; приэтом экс-премьер сослался на свой разговор семилетней давности с тогдашнимпрезидентом России Владимиром Путиным. По словам Касьянова, Путин выказывалнедовольство в связи с тем, что ЮКОС финансирует не только СПС и"Яблоко", но и КПРФ, которую он, президент, финансировать неразрешал.
«Для меня было удивительно,- заявил Касьянов всуде, – что разрешенная законом деятельность по поддержке политических партий,оказывается, требует еще секретного одобрения президента Российской Федерации.И второе. Этот ответ о финансировании партий я услышал от президента РоссийскойФедерации в ответ на вопрос, почему Платон Лебедев находится в тюрьме. К концу2003 года у меня сформировалось однозначное убеждение, что Михаил Ходорковскийи Платон Лебедев арестованы и находятся под подозрением по политическимотивированным основаниям», – отметил Михаил Касьянов.
Допрошенные вслед за МихаиломКасьяновым свидетели использовали более яркие эпитеты.
«Чушь собачья! – таков был ответбывшегоглавы Центробанка России, председателя совета директоров ЮКОСа в период с 2004по 2007 год Виктора Геращенко, на вопрос адвокатов МихаилаХодорковского и Платона Лебедева о том, известно ли ему, в чем конкретнообвиняют подсудимых, – я считаю неправомерным предъявление обвинения в том, чтонефть крали. Потому что тогда бы ЮКОС не считался первой нефтедобывающей,перерабатывающей и сбытовой компанией в стране, по крайней мере, три года,обогнав "ЛУКойл". Иначе бы "Инрон" не предлагал за 45процентов акций ЮКОСа заплатить 40 миллиардов долларов, а он уж изучал все, чтов компании делается».
Вопросы, адресованные ВикторуГеращенко адвокатами, в основном касались ситуации, связанной с налоговымипретензиями к компании. Раз за разом адвокат Вадим Клювгант выводил свидетеляна ответ о том, поступали ли к нему хоть однажды сведения о хищении нефти. Ноответ был однозначен: хищений нефти не было. По окончании допроса Виктор Геращенкоделился своими впечатлениями с журналистами: «Ясно, что все это дело заказное.Процесс тоже не в лучших традициях правосудия. Вот я один раз тут был – истолько глупостей наслушался! Не думаю, что при всем умении и компетентностиадвокатуры они смогут отбиться. Вся надежда на международные суды, которыескажут, что вообще вся ситуация и банкротство ЮКОСа были сделаны со сплошнымиправонарушениями».
«Зоологическую» природупредъявленного подсудимым обвинения определил и первый иностранный свидетельзащиты Жак Косцюшко-Моризе (с 2000 по 2004 год он входил в состав советадиректоров ЮКОСа и возглавлял аудиторский комитет в компании). Он назвалпредъявленные Ходорковскому и Лебедеву обвинения «бредом сивой кобылы»,подчеркнув, что версия прокуратуры противоречит здравому смыслу и тем фактам,которые известны ему в связи с четырехлетней работой в ЮКОСе в качественезависимого директора.
Чем дольше продолжаютсяслушания, тем нервознее обстановка в зале Хамовнического суда Москвы. Государственныеобвинители и в первую очередь Валерий Лахтин демонстрируют беспрецедентное, пословам адвокатов, хамство по отношению к свидетелям и специалистам,приглашенным защитой. Свидетеля Татьяну Лысову, главного редактора газеты «Ведомости» (в свое время онамного писала о ЮКОСе), например, гособвинитель Лахтин пытался уличить вполучении от Ходорковского и Лебедева вознаграждений за удобные им публикации.Услышав отрицательный ответ, прокурор не удержался: «А из какихсоображений вы согласились сегодня прийти сюда и дать показания?! Чемобусловлен такой интерес к Ходорковскому и Лебедеву?! Вы их личный пиарщик, чтоли?»
У специалиста Кевина Дайджеса(которого суд, кстати, так и не допросил) Валерий Лахтин поинтересовался, небоится ли тот за свою репутацию, участвуя в разбирательстве по делу, гдеподсудимые обвиняются в тяжких преступлениях.
Замечания на грани фола висполнении Валерия Лахтина не обошли даже переводчика, аккредитованного приООН, который помогает суду при допросе иностранных свидетелей. «Он потенциальнонеобъективен!» – резюмировал прокурор, отказывающийся верить в егонезаинтересованность.
Адвокат Платона ЛебедеваКонстантин Ривкин, комментируя поведение Валерия Лахтина, в ходе одного иззаседаний был вынужден обратиться к председательствующему со словами: «На нашвзгляд, он (Лахтин – авт.) не просто позорит Генпрокуратуру, но своимбезобразным поведением позорит Российскую Федерацию! У нас на процессеприсутствует и будет присутствовать достаточное количество иностранцев. Мызадумываемся над тем, ЧТО они расскажут, вернувшись к себе на родину.Предполагаю, они скажут примерно следующее: «Да, мы убедились в том, что поМоскве действительно не бродят дикие медведи, но порой в судах появляются ДИКИЕПРОКУРОРЫ!»
Председательствующего в процессеВиктора Данилкина, похоже, реплики прокурора Лахтина начали выводить изравновесия. Все чаще от него можно слышать замечания в адрес государственныхобвинителей, тем не менее, до сих пор судья отклонял все заявления об отводепрокуроров, которые были заявлены защитой.
Адвокаты Михаила Ходорковского иПлатона Лебедева намерены допросить несколько десятков свидетелей. Примечательно,что по крайней мере 34 человека из списка защиты ранее были заявлены каксвидетели обвинения. Однако прокуроры так и не вызывали их в суд.
Известно также, что ПлатонЛебедев будет выступать в самом конце судебного разбирательства и фактическиподведет черту под сказанным Михаилом Ходорковским, адвокатами и свидетелями втечение всего времени представления доказательств стороной защиты.
