За президентскимивыборами в Иране 12 июня 2009 г. последовала волна арестов. Это значит, что сейчас всёбольше иранцев подвергаются жестокостям, которым уже подверглись тысячи ихсограждан. Репрессии стали реакцией на гражданский протест в ответ нашокирующее объявление о полной победе Махмуда Ахмади-Неджада - такая ситуацияуже не раз имела место за тридцать лет существования Исламской республики Иран(прецеденты были и во времена предшествовавшего ей шахского режима).
Иранский режим умеетзаставлять своих жертв молчать и быть незаметными - в этом его главное оружие.А распространение достоверной информации о частных случаях – это ценныйисточник для тех, кто остался в стороне: для членов семьи, сотрудников и друзейзаключенных, а также для правозащитников, которые пытаются превратить Иран вправовое государство. Граждане Ирана, у которых есть связи на Западе, зачастуюоказываются наиболее уязвимой категорией населения: их могут в любой моментзадержать, особенно во время внутриполитического кризиса и/или конфликта междуИраном и Западом (особенно с Соединенными Штатами). Так, излюбленной мишеньюдля нападок всегда были иранцы с двойным гражданством или те, кто работают виностранных СМИ или мозговых центрах. В то же время, благодаря таким связямпоявляется возможность информировать общественность об их участи и бороться заих освобождение.
Таков был, скажем,опыт ученого Халеха Эсфандиари, журналиста Парназа Азимы, журналиста РоксаныСабери, бизнесмена и борца за мир Али Шакери, дипломата Хоссейна Рассама,журналиста Newsweek Мазиара Бахари.Сейчас в числе арестованных находится ученый Киан Таджбахш. Его случайпредставляет собой поучительный пример той психологии, которая определяет сутьжесткого курса в иранской политике.
Та же прискорбнаясхема действовала и в случае с блоггером-первопроходцем Хоссейном Дерахшаном,которого арестовали 2 ноября 2008 г. в Тегеране. Впрочем, как и в вышеприведенных ситуациях,в его случае есть и ряд индивидуальных особенностей.
Хоссейн Дерахшан(более известный под именем “Hoder”) стал заметной фигурой в Интернете, а также в иранской истории, когдав сентябре 2001 г.в Канаде он создал первый блог на фарси; чтобы отображались буквы персидскогоалфавита, он объединил возможности Юникод и Blogger.com.Он переехал из Ирана в Канаду в 2000 г.; до того он писал статьи об Интернете и технологиях ипубликовал их в двух газетах: Asr-e Azadegan и Hatay-e No (в последней он вел колонку “Panjere-i roo be hayaat” - «Окно во двор»).
У его первого блогавскоре появилось множество читателей; на пике популярности он насчитывалпорядка 35 000 посещений в день, пока в 2004 г. иранской киберполиции не удалось егозаблокировать. У “Sardabir: khodam” [1] еще до того появилась англоязычнаяверсия, благодаря которой автор смог обратиться к аудитории, желавшей понять,что происходит с Ираном, – с помощью этого нового средства массовой информации,обладающего потрясающими возможностями.
Ходер писал и длядругих СМИ; в том числе (с 2004 по 2006 гг.), он написал пять статей дляopenDemocracy. Он принял участие в проекте “Stop Censoring Us”, отслеживавшемслучаи интернет-цензуры в Иране. В 2006-2007 гг. он дважды побывал в Израиле, ав 2007 г.поступил в магистратуру лондонской Школы восточных и африканских исследований(School of Oriental and African Studies, Soas).
Ходер вернулся вИран в октябре 2008 г.,и говорят, что вначале он положительно отзывался о своем опыте пребывания в стране.Сообщение о его аресте 2 ноября в течение нескольких недель не находилоподтверждения; но 30 декабря 2008 г., за неделю до 34-го дня рождения Ходера, АлирезаДжамшиди – представитель революционного суда, в ведении которого находятсядела, связанные с национальной безопасностью, - объявил во времяпресс-конференции в Тегеране, что того обвиняют в «оскорблении религиозныхдеятелей».
Это типичный примершаблонных обвинений «задним числом», которые так распространены в авторитарнойтрадиции: оно не подтверждалось никакими свидетельствами. И вот прошел уже год,но нет и намека на какие-либо достижения в расследовании этого дела; оно такжене рассматривалось в суде. Вместо этого, Ходера держат в тегеранской тюрьмеЭвин – это название всегда сопровождают словом «печально известная», - откудапоступают лишь обрывочные сведения о том, что с ним происходит.
17 октября 2009 г. авторитетнаяорганизация под названием Human Rights Activists in Iran (Ассоциация правозащитников Ирана, HRA) опубликовала краткий отчет о заключенииХодера. В нем говорится:
«По данным HRA, блоггер Хоссейн Дерахшан, арестованный 2ноября 2008 г.,после возвращения в Иран, провел первые восемь месяцев своего заключения водиночных камерах тюрьмы Эвин. В течение этого времени его подвергали разногорода физическому и психологическому давлению, а также не раз переводили изкамеры в камеру. Его регулярно избивали и заставляли делать приседания, обливаяего холодной водой. На допросах угрожали арестовать его отца и сестру, если онне признает справедливость обвинений в шпионаже.
Когда послепрезидентских выборов начались массовые аресты, камер в тюрьме Эвин стало нехватать, и Дерахшана перевели в камеру 2A тюрьмы IRGC (Iranian Revolutionary Guards Corps, Корпус стражейисламской революции), где он делил помещение с новыми арестантами. Множествораз Дерахшану обещали отпустить его на свободу: во время фаджра и праздникаНавруз. Вопреки всем обещаниям, его до сих пор удерживают в порядке временногозаключения. Срок заключения неоднократно продлевали, последний истек 10 октября2009 г.Есть сведения, что Дерахшан собирался начать голодовку, если его положение неизменится и после этой даты. У HRAнет данных о том, начал ли он голодовку.
В заключенииследователи давили на Дерахшана, чтобы он согласился с ними сотрудничать ипризнал возложенные на него обвинения. В сентябре 2009 г. его привезли в суд,чтобы он подписал документы, утверждающие за его адвокатом право выступать егопредставителем. Он сказал судье, что все его признания были сделаны поддавлением. По данным HRA,Дерахшан под давлением согласился, чтобы его признания транслировали потелевидению, но после первой записи это дело прекратили».
Из-за того, что нетдостоверной информации о событиях в жизни Хоссейна Дерахшана после еговозвращения в Иран, его случай привлек к себе меньше внимания, чем другиеаналогичные ситуации. Кроме того, имела место необычнаяинтеллектуально-политическая траектория, когда он постепенно выражал всё большеподдержки правительству Махмуда Ахмади-Неджада – резкое неодобрение этого иранскимикритиками на Западе, возможно, тоже стало причиной такой относительносдержанной реакции.
Но когдараспространилась информация о его аресте, стали появляться призывы отпуститьХодера. Среди них решительное письмогруппы иранских блоггеров; блог “free Hoder” и группа в Facebook; попыткинекоторых информационных групп и сетей (например, Internet Sans Frontières«Интернет без границ») осветить его положение и держать общественность в курсе.
С приближениемгодовщины его ареста его родственники в Иране решили открыто заговорить от еголица. Его младший брат Хамед дал интервью Canadian Broadcasting Corporation (CBC):он критиковал канадское руководство за бездействие в этой ситуации, сообщил,что его родителям лишь дважды удалось увидеть Хоссейна за всё время егозаключения, и объяснил, почему семья только теперь начала привлекать внимание кэтому делу. «Мой отец полагал, что лучше использовать связи, проявлятьлояльность, работать внутри системы».
Отец Хоссейнанаписал письмо аятолле Амоли Лариджани, судебному руководителю главе иранскойсудебной власти, его опубликовали 21 октября 2009 г. в реформистской газетеSalaam. Журналист Сайрус Фаривар (Cyrus Farivar), который сейчас живет в Калифорнии,опубликовал в своем блоге английский перевод этого письма:
«Аятолле Амоли Лариджани,глубокоуважаемому руководителю судебной власти:
мир вам и поклон. Стого дня, как арестовали моего сына, прошел год. Все эти месяцы, дни и часы моиродственники, моя жена и я сам надеялись, что в руках исламского правосудия имилосердной исламской судебной власти дело Хоссейна рассмотрят подобающимобразом.
Не стоит и упоминатьо том, что иностранные СМИ неоднократно обращались к нам с вопросами оположении Хоссейна, но мы всякий раз отказывались отвечать.
Мы молчали дажетогда, когда через полуофициальные СМИ до нас доходили самые ужасные слухи обобращении с ним; но ни одна правительственная организация не опровергала этипечальные известия, что не только способствовало бы успокоению наших сердец,но, по крайней мере, свидетельствовало о непредвзятости судебной власти в этомделе.
За всё это время нашсын видел нас лишь дважды, и каждый раз встреча продолжалась всего несколькоминут. Только представьте себе: мы видели его всего по несколько минут раз вшесть месяцев. У нас нет никаких сведений о его юридическом положении.
Суда до сих пор небыло, и мы даже не знаем, в ведении какого института или организации побезопасности находится Хоссейн. Мы неоднократно пытались разными способамивыяснить что-то определенное о его положении, но нам это не удавалось. Неужелитакое обхождение вызвано достойным поведением арестанта?
Множество раз мойсын в своих письменных и устных выступлениях говорил, что он бы с радостьюработал на благо своей страны. Он по своей воле вернулся в Иран, чтобы ответитьна выдвигаемые против него обвинения. Неужели человек, который вернулся в своюстрану, к своей вере, заслуживает такого приветствия?
Мы жалуемся не нато, что вы следуете закону, а, напротив, на проволочки, недостаток информации ипренебрежение законом. У обвиняемых есть права, у их родственников естьнекоторые права, и мы знаем, что у правителя тоже есть некоторые права – и этиправа и правила очень важны.
Мы убеждены, что высогласитесь: год сурового заключения – это едва ли подобающий прием длячеловека, который по своей инициативе и желанию вернулся в заветное лоно Иранаи ислама. Я, моя жена и наши родственники не оставляем надежды на справедливоеразбирательство.
С уважением,
Хассан Дерахшан».
В Иране продолжаютсяаресты, показательные процессы, заключения и насилие. Государственный аппаратвнутренней безопасности остается непоколебимым; после фальшивых выборов онудостоверился в своей способности сдерживать и отражать вызовы своей власти.
Но многоесвидетельствует о том, что после этих выборов действия режима привели к тому,что его легитимность в глазах иранцев снизилась до критического уровня. Ониэнергично ищут новые, творческие формы противостояния.
В Иране многиепопали в тюрьму за участие в мирном протесте, за критику властей или простопотому, что они представляли собой удобную мишень для никому не подотчетнойвласти; их следует освободить, чтобы они снова могли жить и высказываться. С ихосвобождением начнется новая эпоха соблюдения прав человека и гражданскихсвобод. Иранцы заслуживают этого более, чем когда-либо.
[1] Название этого блога на фарси. Ванглийской версии он назывался “Editor: Myself” («Редактор: ясам»).
Дэвид Хейс (David Hayes) – заместитель редактора openDemocracy
