Давно и не мной подмечено, что смыслы имеют склонность накапливаться, меняя свои качества, а иной раз и перетекать, как будто по сообщающимся сосудам. Причем экзистенциальные эти состояния крайне интересны в изучении, и странно, что, сталкиваясь с ними, российские обозреватели начинают как-то скудно выдавливать из себя слова, как будто бы предпочитая трехсложные предложения замысловатым многогранным размышлениям. Ну, писали бы уж какую-нибудь чепуху, обозначая тренд, но нет – лишь скупое изложение факта, как в «Коммерсанте» времен Володи Яковлева. «Убил и съел» – шедевральный заголовок девяностых.
Это я имею в виду известный скандал с отрезанной головой. Тут ведь, кроме самого ужаса факта, есть еще две смысловые линии – разные по важности, совершенно опущенные именно как линии.
Первая линия – про то, что кто-то кому-то из идеологических соображений то ли отрезал, то ли не отрезал голову, продемонстрировав зримость результата в Интернете. Хотя факт уголовно не был доказан, однако и не опровергнут. В любом случае, зримость осталась, и надо было все равно думать, что с ней делать. Типа откуда это взялось в нашем обществе – демонстрировать такие нечеловеческие картинки, а ведь, можно предположить, что и наклонности?
Иными словами, как патриотическая накачка, осуществляемая вполне четко очерченным кругом деятелей, находящихся по известным адресам и эксплуатирующих апробированный пафос «За Родину, за Путина, пасть порву! С нами славянский Бог!», чем-то напоминающих дружинников семидесятых годов прошлого века, привела к тому , что лиц неславянской национальности начали резать чуть ли не в прямом эфире?
Может быть, они, то есть правильные идеологи этих дружинников, хотели хорошего, а получилось как всегда? С другой стороны, может, именно этого они и хотели?
Проблемная развилка: либо зверь выбрался на свободу. Сергей Доренко, Эхо Москвы: «Устраняя стабильное общество, гражданское общество как таковое, выпущен, уже взращивается некий монстр, который придет к власти рано или поздно». То есть об этом говорят почти в открытую, хотя и меньше пишут. Либо национализм-софт кое-кем признан недостаточно эффективной технологией и потому народу был послан импульс поболезненней. Можем мы такое предположить, особенно учитывая версию фальсификации кадров казни? По крайней мере, то, что я видел в Интернете, с самого начала и вне мнений экспертов сильно смахивало на картинки, которые я сам, не напрягаясь, рисую в Фотошопе за пару минут.
Вторая линия – вся целиком о том, как некие маргиналы разместили возмутительный маргинальный трэшевый клип, что опять же поставило проблему: что делать с Интернетом как с зоной, в которой возможны такие возмутительные, безобразные вещи, разжигающие национальную рознь? Добить ее, что ли, эту зону, как уже добили многое другое?
А теперь – внимание! – такой идиотский вопрос: какая линия более важная, а какая второстепенная?
На первый взгляд, более важная все-таки первая линия, а не вторая. Исхожу из понимания той простой и очевидной вещи, что важность того, что если кто-то скажет: «Надо этому Митрофанову отрезать голову за его колонки», – все же много меньше, чем если бы ее действительно отрезали. Из бытующих, однако, интерпретаций это совсем не вытекает. Трупы и с самого начала никто не искал. Зато жителя Адыгеи, который вроде бы сам пришел и сам признался, что это он получил по почте медиафайл с отрезанной головой от «неизвестной», а потом поместил его в ЖЖ, тут же был взят под стражу. Очень кстати потом выяснилось, что первоначально клип был опубликован в Америке.
Причем кем-то из чинов были сказаны такие слова: не знаем уж что с ним и делать. Если трупы не подтвердятся, то, может быть, отпустим. Если же подтвердятся, посадим.
Получается, что несчастный националист (говорю без всякой симпатии) виноват лишь в том, что он по какой-то ему одной понятной причине все же сигнализировал обществу, что, возможно, дело дошло уже до того, что людям режут головы, совершая бессудные казни. За это прокуратура, однако, тянет его к ответу, как бы уча: нечего апеллировать к обществу, по всем вопросам надо идти к нам, в органы. Хотя, если бы этот некто, проявляя сознательность, пришел в органы и рассказал, что он по почте получил файл, где неизвестные то ли расправляются с неизвестными, то ли имитируют расправу, в прокуратуре, скорее всего, состоялся такой разговор: «Ты свидетель? Нет. Так иди-ка ты, молодой человек, подобру-поздорову. Нет трупа – нет и преступления. Мы тут работаем».
Молодой человек, как мы видим, поначалу не пошел в прокуратуру, а решил выложить информацию в свободный доступ в ЖЖ, за что и получил по полной программе. Вопрос: будет ли кто-нибудь доказывать, что эта ситуация нормальней, чем если бы вышеуказанный молодой человек, получив по почте файл с отрезанной головой, затаился, предвкушая и радуясь: «Началось, головы уже режут, ура»?
Как ни странно, будет! В этом направлении развернулись многие публичные люди, «задумавшись» о необходимости введения цензуры и в Интернете. Чтоб, значит, если кто-то кому отрезал голову, этого никто, в том числе и в прокуратуре, не узнал.
Причем ненормальность связана не только с этой кое-как закамуфлированной атакой на последнюю зону свободомыслия в России, а, возможно (имеем мы право предположить), с попыткой национализм-софт перевести в плоскость национализм-хард, но так же и с тем, что полицейский контроль из области реального все-таки уже переместился в область фантазийную. Прямо в мозг российского человека! Подсудно то, что обсуждается, о чем люди думают.
Тут можно перечислить.
Вот, например, попытка инициировать дело против адвоката Павла Астахова за то, что он в художественном произведении якобы исказил образ российского правоохранителя, произошедшая как раз в тот момент, когда по каналу «Россия» всю неделю шло искажение не только образов российских правоохранителей, но в какой-то степени и всего руководства Санкт-Петербурга (сериал «Голландский пассаж»).
А вот иррациональный наезд на публициста Пионтковского за то, что его статьи – террористические! По-хорошему, завидую Пионтковскому. Причем Пионтковский, будучи с лекциями в США, страшно должен был и сам обрадоваться комплименту прокуратуры, ведь в этом случае вся его экспортная политология получает блестящую доказательную базу!
Хитроумный Левкин промаркировал феномен вопросом: «Означает ли это, что ГСУ имеет склонность искать преступников именно в художественной форме?», – намекая в том числе на некую хеппенинговую природу государственного озлобления, коей оно бы и оставалась, не причиняя реального вреда ни Астахову, ни Пионтковскому, как студенческий капустник, если бы мы не знали, что у нас в стране каждый день кого-то арестовывают, взрывают, сажают на пожизненные сроки по мутным основаниям в самом что ни на есть реалистичном ключе.
С другой стороны, ненормальность связана так же и с тем, что политический класс сам постоянно посылает какие-то тревожные сигналы, которые вполне могут преобразоваться в широкой народной среде в отрезанные головы, но в этом случае как бы правоохранительная система и как бы общественные умы смотрят в другую сторону.
Я имею в виду, изгнание инородцев с рынка, избиение танцующих лезгинку у памятника Жукову, охоту наших дружинников на послов стран, которые им по каким-то причинам не нравятся, полемику о необходимости полицейского сокращения миграционных потоков.
Ведь пока некто в клипе то ли резал, то ли не резал головы лицам неславянской национальности, вскидывая руки в нацистском приветствии, другие хорошие люди высказывались, что «квота на привлечение в столицу трудовых мигрантов скорее всего будет сокращена почти втрое».
Втрое, если сразу, то это ни фига себе! Кардинальное изменение режима. Притом что каждый трудовой мигрант, даже будучи нелегалом, но помещенный на галеры больших городов России, зарабатывает для местных в три раза больше, чем вывозит из России.
Какой тогда высший смысл сокращать миграционные потоки и какой тогда высший смысл упрекать передовой отряд лиц славянского происхождения за поведенческий иррационализм по части сокращения тех же потоков путем лишения некоторых представителей этих потоков головы?
Соприкасаются ли эти две линии иррационализма или расходятся – вот что бы хотелось бы прояснить.
